Мелинда Солсбери - Что скрывает прилив [litres]

– Где мы устроим такую ловушку? – интересуется Гэвин.

С минуту я раздумываю.

– У меня дома. – Я распрямляю плечи. – Пойду-ка я за тележкой.

– Я всего лишь еще раз хочу напомнить, что считаю эту затею очень глупой.

Рен стоит, скрестив руки, и наблюдает, как мы с Гэвином заносим клетку в коридор. Сероватый прах все еще лежит на дне. Он просто стоял и смотрел, когда мы грузили клетку на тележку у сараев, пытаясь не просыпать на себя останки существа. Не помогал ее толкать, а лишь шел следом за нами с мрачным и задумчивым выражением лица.

– Еще раз спасибо за твое мнение, – бурчу я, пока мы опускаем клетку на пол, – однако мы бы не отказались от настоящей помощи.

Рен не двигается с места, а мы с Гэвином разворачиваем клетку таким образом, чтобы ее дверка поравнялась со входом в дом. При перемещении она оставляет на полу глубокие вмятины, но это уже не важно.

– Это должно сработать. – Я выпрямляюсь и потираю руки.

– Я все еще не понимаю, почему нельзя поставить ее в одном из сараев, – нудит Рен.

– Потому что они теперь будут настороженно относиться к тому, что появляется рядом с сараями. Животные учатся избегать мест, которые представляют для них опасность.

– А они точно животные? – сомневается Гэвин.

– Ну, уж точно не люди, – огрызаюсь я.

– И все-таки удивительно, что одно из них полезло в клетку, – говорит Гэвин. – Оно же могло понять, что это такое?

– Нет, если оно слепое, – рассуждаю я вслух. – Вспомни, то, которое встретила я, было слепым. Возможно, оно унюхало или услышало курицу, но не видело клетку. Вероятно, остальные такие же, – добавляю я, понимая, что нам остается только надеяться.

– На что мы сегодня будем их ловить? – интересуется Гэвин, пока Рен продолжает сердито наблюдать за нами.

Хороший вопрос.

Козы больше нет. Она жила у нас сколько я себя помню, а теперь с разорванной глоткой лежит на полу в своем сарае. Кур тоже растерзали – перегрызли им шеи. Курятник теперь похож на кровавое месиво с перьями.

– Господи Иисусе, – комментирует Рен и кладет мне руку на плечо. При взгляде на эту кровавую бойню он забывает о том, что злится на меня. – Это жестоко. Они даже не съели их. Просто… перебили. Бедненькие.

Гэвин разворачивается и молча уходит к дому.

Хэтти. Он думает о девушке и задается вопросом, жива ли она, и, если нет, была ли ее смерть похожей на эту. Надеюсь, нет. Надеюсь, если она и погибла, то ее кончина оказалась быстрой и бескровной. А еще я надеюсь, что она жива.

– Давайте сожжем их, – быстро предлагает Рен.

Мы тут же беремся за дело, я развожу костер из кучки дров на заднем дворе, а Рен собирает тушки. Я захожу в дом за спичками и останавливаюсь у закрытой двери в кабинет. Должно быть, там Гэвин. Порываюсь постучать, но потом решаю, что дверь закрыта не просто так, и выхожу во двор.

– Как там Гэвин? – спрашивает Рен, понижая голос.

– Думаю, ему хочется побыть одному. – Я наклоняюсь, зажигаю спичку и подношу ее к щепкам. – Не стоит его за это винить.

Мы смотрим на разгорающийся костер, его треск и искры напоминают мне о празднике Самайд . Как и говорил Гэвин, с того дня словно прошли годы. Когда жар достигает своей высшей точки, Рен бросает в костер кур. Козу нам приходится тащить вдвоем, и ее тоже ожидает пламя.

Воздух наполнят запах жареного мяса, и на душе становится гадко от того, что у меня начинается слюноотделение.

– Идем, – зовет Рен, рукой прикрывая нос и рот, – прогуляемся пока.

Я киваю. Мне пойдет на пользу свежий воздух, да и чудовищ под палящим солнцем мы точно не встретим.

Мы удаляемся от костра и держим путь к озеру, поворачиваем направо и идем вдоль берега. Рен хромает сильнее обычного. Видимо, сказывается отсутствие отдыха. Ничего не говоря, я замедляю шаг. Он подстраивается под мой темп, и на его губах мелькает улыбка.

– Так ты все-таки уезжаешь? – интересуется Рен, когда мы подходим к уходящей вниз по склону тропе. – Покидаешь деревню?

– Конечно. Разве я не планировала это несколько лет? Просто сначала мне нужно проследить, чем здесь все кончится.

– Хорошо.

– Тебе хочется, чтобы я поскорее убралась отсюда, – констатирую я, пиная камень.

– Я не хочу этого, – резко бросает он.

Я удивленно глазею на его профиль.

– Так почему ты злишься? Боже, Рен. Я не умею читать мысли.

– Потому что здесь небезопасно.

– Ты это мне будешь рассказывать?

– Нет, – он останавливается, и я следую его примеру, – не только из-за того, что здесь живут чудовища. А потому, что ты столько лет держала в тайне секрет отца. Как сказал Джайлз, ты соучастница преступления. А вдруг судья решит, что тебя тоже следует наказать? Или сельчане решат не дожидаться суда? Что если они первые до тебя доберутся? Отомстят за твою маму и за то, что случилось с Элин и Хэтти. Перепуганные люди способны на глупые поступки, Альва. Они не прислушиваются к голосу разума.

От его слов у меня в жилах стынет кровь. Я не планировала оставаться в деревне и становиться свидетелем того, как сельчане узнают о преступлении моего отца. Не думала о том, что случится после, потому что это не имело значения, ведь я должна была быть за много километров отсюда. Только вот Рен прав: я все еще не за много километров отсюда. Я здесь, в эпицентре очередной передряги, устроенной моим отцом. Возможно, я окажусь на суде вместе с ним. Буду умолять пощадить меня, пытаться убедить всех, что я не знала, как правильно поступить. А судья тем временем наденет черный капюшон и приговорит отца к смертной казни за убийство. И меня заодно, за то, что лгала и покрывала его.

– Я был так рад увидеть тебя сегодня ночью, – тихо признается Рен. – А потом так… зол. Я считал, что ты в безопасности, на почтовой телеге уезжаешь в закат навстречу новой жизни. Однако ты осталась. И теперь каждую минуту, которую проводишь здесь, ты подвергаешься опасности.

– Рен… – Я не нахожу слов.

– Если из-за этого ты погибнешь, я тебя никогда не прощу, – произносит он, глядя на меня. – Я не шучу.

Его глаза горят ярким холодным огнем, который неожиданно обжигает меня.

– Ладно, – говорю я дрожащим голосом, – я обещаю не умирать.

Рен ругается, словно я сказала что-то глупое, берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Он разворачивается, чтобы отправиться обратно к дому, и легонько тянет меня за собой.

– Идем.

Быстро подстраиваясь, я шагаю с ним в ногу, озадаченная событиями последних пары минут и тем, что мы с Марреном Россом держимся за руки.

С еще огромным удивлением я отмечаю, что это приятно. Наши руки словно подходят друг другу.

– Как получилось, что ты объединилась с Гэвином Стюартом? – спрашивает Рен, нарушая установившуюся между нами неловкую тишину.