Ирина Тигиева - Вампиры: Когда ночь сменяет день

Я обернулась, только тогда заметив, что Доминик остановился на некотором расстоянии от меня, очевидно, не в силах переступить невидимую черту, отмечавшую начало освящённой земли. Вернувшись к нему, я с любопытством огляделась.

- Значит, это – тот самый город, который Арент взял приступом?

По лицу Доминика пробежала тень, и я, спохватившись, пробормотала:

- Прости, не стоило об этом говорить…

- Если бы я хотел избежать разговора о своём поражении, думаешь, перенёс бы тебя сюда, где всё о нём напоминает?

- Почему тогда мы ни разу не останавливались здесь раньше?

Уголки губ Доминика дрогнули в улыбке.

- Я ждал, пока ты меня об этом попросишь.

- В таком случае жду от тебя подробной экскурсии по городу,- я сделала несколько шагов в первом попавшемся направлении.

Несмотря на охватившее меня смущение, голос прозвучал совершенно спокойно. Просто удивительно, насколько я научилась владеть своими эмоциями в последнее время. Мгновенно оказавшись рядом, Доминик обнял меня за талию.

- Это самое меньшее, на что ты можешь рассчитывать.

Мы долго бродили по лабиринту запутанных улочек старого города, минуя маленькие живописные площади и потемневшие от времени здания. Прошлись по знаменитому бульвару Мирабо, свернули в квартал Мазарини, построенный в 17 веке архиепископом Прованса, братом кардинала Мазарини. Доминик рассказывал о богатом событиями прошлом Прованса, и я слушала его с неослабным интересом. Всё здесь имело свою историю: и дом, где во время визита в Прованс останавливался Король-Солнце, и маленький элегантный дворец, построенный герцогом де Вандом для своей любовницы, и многочисленные особняки провансальских аристократов, имена которых Доминик перечислял без малейшей заминки, словно они жили здесь вчера. Вокруг, несмотря на поздний час, сновали люди.

- Экс знаменит ночной жизнью,- пояснил Доминик.- В разнообразии развлечений он не уступает даже более крупному Марселю.

Мимо нас прошла группка смеющихся молодых людей. Я проводила их взглядом, с лёгкой грустью подумав о Винсенте и нашей компании. Скоро я буду вспоминать о них так же, как Доминик вспоминает о дворянах, некогда населявших квартал Мазарини – реально существовавшие люди, превратившиеся в безликих призраков. Смутное воспоминание о жизни, которая для меня закончилась, так толком и не начавшись…

- О чём ты думаешь?

Я подняла глаза на Доминика. Его лицо было невозмутимо, но в голосе отчётливо послышались жёсткие нотки. Тоскливый взгляд, брошенный на молодых людей, конечно, не укрылся от его внимания. Я пожала плечами.

- Ты ведь давно не был во Франции? Теперь, наверное, приятно слышать ото всюду родную речь.

- Французский – не мой родной язык. В Провансе он стал официальным лишь в середине 16-го столетия. Родным я считаю провансальский.

- Язык трубадуров.

Доминик улыбнулся.

- Язык любви.

Не желая касаться этой темы, я быстро отвернулась и махнула рукой на особняк, мимо которого мы проходили.

- Ты тоже жил в одной из этих резиденций?

- Я останавливался в некоторых из них. Покинув Прованс после того, как он был разграблен гиенами Арента, я, можно сказать, так сюда и не вернулся.

Мы вышли на небольшую площадь с фонтаном, украшенным скульптурами дельфинов. В конце ведущей от площади улицы виднелась старинная церковь.

- Как тебе удалось бежать?

- Мне помогли,- Доминик качнул головой.- Как всё-таки непредсказуема судьба! Сеньоры де Бо были сильнейшими соперниками графов Прованских и не раз бросали вызов нашему владычеству. В своё время это сделал и отец Бертрана, Барраль де Бо, подняв чуть не весь Прованс против моего отца. Но отцу удалось подавить мятеж. Более того, он оказался настолько снисходителен, что не только пощадил жизнь мятежников, но и оставил за ними их земли. Сеньор де Бо, также не чуждый благородства, оценил этот жест, став верным соратником бывшего недруга. А немного позднее преданность его сына сослужила службу мне.

- И что было потом?- вопрос вырвался у меня, едва Доминик замолчал.

- Потом я скрывался в цитадели Систерона, здесь же в Провансе. После отправился в Неаполь, где правил мой двоюродный дядя. Но, кроме радушного приёма и приглашения оставаться его гостем, сколько пожелаю, никакой поддержки от него не последовало. Дочь его была помолвлена с наследником английского престола, и он не хотел портить отношения с будущими родственниками, помогая мне в войне против вассала английского короля. Филипп, король Франции, тоже предпочёл не вмешиваться в дела Прованса, который формально считался леном Священной Римской Империи. В результате мне пришлось полагаться только на собственные силы, а их было недостаточно, чтобы одолеть Арента. Через какое-то время до меня дошли слухи, что он оставил Прованс, объявив его подвластной территорией и оставив там наместника. Тогда разошлись наши пути с Бертраном. Он вернулся в Экс, сумев изгнать ставленника Арента и его рыцарей. Но мне не было дела до псов, я хотел уничтожить их хозяина… К чему это привело в конечном итоге, тебе известно.

Я смотрела себе под ноги, стараясь не показать, в какое волнение меня привёл его рассказ.

- Тебе удалось встретиться с Арентом до того, как… вы оба стали бессмертными?

- В Иерусалиме во время похода против язычников. Но мне не удалось его убить ни тогда, ни позднее. Ни даже когда, став бессмертным, я утопил в крови замок его предков. Арента там не было, и никто из слуг не мог сказать, где он. Однако вскоре он сам нашёл меня. И ни разу – ни до ни после – мне не приходилось так смеяться над прихотью судьбы…

Раздавшийся совсем рядом бой колокола заставил меня подскочить. Мы стояли перед церковью, очертания которой я видела издалека.

- Церковь Святого Иоанна,- объявил Доминик,- последний приют графов Прованских.

- Хочешь сказать, твоя могила – здесь?..

Доминик кивнул.

- Сожалею, что не могу перенести тебя внутрь.

- В этом нет необходимости,- пробормотала я.- Показывать свою усыпальницу было твоей идеей, я об этом не просила… Твои родители тоже погребены здесь?

- Моя мать. Отец похоронен в Сен-Дени в Париже.

- В Сен-Дени? Там ведь хоронили особ королевской крови…

- Мой отец был братом короля Франции, Людовика Святого, канонизированного после смерти.

Я шумно выдохнула.

- Честное слово, ты полон сюрпризов. Одно дело иметь в родословной королей, но святых… Особенно учитывая, кто ты теперь. Тень разгневанного предка тебе ни разу не являлась?

Доминик рассмеялся.

- Думаю, если он в самом деле стал святым, у него появились более важные дела.

Я подошла к церкви ближе, думая о том, как могла выглядеть гробница Доминика. Наверное, как было принято в те времена – массивный каменный саркофаг с рельефным изображением почившего. Я представила изваянное из мрамора лицо Доминика, тонкие красивые черты, застывшие навсегда… и меня пронзило чувство тоски, настолько острое, что я с трудом подавила желание тут же броситься ему на грудь. Доминик неслышно остановился за моей спиной.