Джанет Уинтерсон - Целую, твой Франкенштейн. История одной любви [litres]

– С возвращением в «Alcor», Рай! – приветствует генеральный директор Макс Мор.

– Привет, Макс! Рад встрече. Виктор сообщил вам о прибытии Рона Лорда? Вот он, собственной персоной.

Все жмут друг другу руки.

– Здравствуйте, Рон! Вы друг Виктора Штейна?

Интересно, много ли друзей Виктора щеголяют в джинсовых брюках и куртке, ковбойских сапогах и стетсоне? Рон нарядился ради короткого отпуска.

– Я его инвестор, – уточнил тот. – Вкладываю в профа, а значит, в будущее.

– Почему бы вам не вложиться в «Alcor»? – предлагает Макс.

– Можно. Чего я только не выслушиваю о своем бизнесе! Продвижение новейших технологий – сущий ад!

– Новое пугает, – понимающе кивает Макс.

– Точно! Думаю, у вас проблем тоже хватает: замораживаете тут людей, словно полуфабрикаты для микроволновки.

– Увы, мы часто сталкиваемся с недопониманием.

– Как и я. Мы с вами первопроходцы!

– Не желаете ли осмотреться? – спрашивает Макс.

– А у вас тут страшно? Хоть по мне и не скажешь, но я очень чувствительный.

Мы вошли в криохранилище. Вдоль стен выстроились ряды высоких алюминиевых цилиндров на больших колесах.

– Перед вами сосуды Дьюара. Названы в честь автора изобретения, сэра Джеймса Дьюара [76] Джеймс Дьюар (1842–1923) – шотландский физик и химик. . Идея, которая легла в основу усовершенствованного криостата, была выдвинута им еще в 1872 году.

– Ничего себе! Выходит, людей начали замораживать еще тогда? – изумился Рон.

– Рон, перед вами термосные колбы, только большие, – вступаю я. – Джеймс Дьюар – шотландский ученый, который изобрел колбу термоса: сосуд с двумя стальными стенками, покрытыми отражающим слоем, между которыми откачан воздух. Таким образом, горячее остается горячим, а холодное – холодным.

– Хотите сказать, я пью кофе из таких же штуковин? – Лоб Рона под новой ковбойской шляпой сосредоточенно хмурится.

– Из таких же самых, – подтверждаю я.

– То есть там внутри люди? – с трогательной наивностью спрашивает он, легонько постучав по стенке криостата.

– Да. Отдельно, в верхней части, при температуре минус 190 градусов по Цельсию, хранится голова.

Рон снимает шляпу, видимо, из уважения.

– Райан, объясните-ка мне, вы все-таки врач. Их туда запихивают уже мертвыми, да?

– Юридически мертвыми.

– Что значит «юридически?»

– То, что ваша жена вправе тратить все ваши деньги.

– Она их прекрасно тратила и при живом мне, – хмыкает Рон.

– Что такое, по-вашему, смерть?

– Не делайте из меня идиота. Мертвый значит мертвый.

– Не все так просто, Рон. Тут возникает большая проблема, и решение у нее не очень приятное. С медицинской и юридической точки зрения смерть регистрируется в момент остановки сердца. Ваше сердце больше не бьется. Дыхание замерло. Но мозг по-прежнему жив! Он еще просуществует примерно минут пять. В редких случаях минут десять-пятнадцать. Мозг погибает от нехватки кислорода. Это живая ткань, как и любой орган тела. И возможно, перед тем, как угаснуть самому, мозг понимает, что мы умерли.

– Ну ни хрена себе! – Рон потрясен. – Вы серьезно?!

– Абсолютно.

– Выходит, когда я умру, то буду об этом знать, как и о том, что с этим ничего не поделаешь?

– Весьма вероятно. Мне очень жаль, – отвечаю я.

– Да уж, – сникает Рон.

– Но в «Alcor» смерть рассматривают не как событие, а как процесс, – пытаюсь подбодрить его я. (Наверное, не стоило обсуждать такие вещи.) – Верно, Макс?

– Верно, – отзывается тот. – Видите ли, Рон, если в процессе смерти мозг вовремя подвергнуть криоконсервации, то, вероятно, в будущем сознание умершего человека смогут вернуть в активное состояние.

– Окей! Окей! Я начинаю понимать! – Рон полон энтузиазма. – Но если цель – спасти мозг, на черта возиться с телом? Большинство умирают старыми и больными. И что же, их так и вернут дряхлыми калеками?

– Теоретически смарт-медицина будущего шагнет так далеко, что овладеет технологиями обновления и омоложения тела. С другой стороны, возможно, люди станут выращивать или производить новые тела для ранее криосохраненных мозгов. Или, как считает профессор Штейн, в новом мире тела не понадобятся вовсе, – дает пояснение Макс.

– Что-то мне не хочется существовать без тела, – решительно возражает Рон.

– Вот, взгляните, Рон. – Макс подводит его к небольшим криостатам. – Эти сосуды Дьюара гораздо меньше. Здесь мы храним головы.

– Только головы?

– Только головы.

– А как же вы их… отрубаете, что ли?

– Цефало-, или нейросепарация, проводится методом хирургического рассечения позвоночного столба в районе шестого шейного позвонка [77] Актуальная информация с сайта фонда «Alcor», раздел часто задаваемых вопросов. .

– Ух ты! – восхищенно выдыхает Рон. – Наверное, такое доверяют только лучшим хирургам?

– Ерунда, справится рядовой ветеринар, – зачем-то говорю я. (Как можно так издеваться над человеком?)

– Ветеринар?! – возмущается Рон. Я прямо вижу восклицательные знаки, вылетающие из его рта.

– Почему нет? Самые передовые достижения в витрификации впервые были зафиксированы на кроликах.

– Я не позволю какому-то криворукому ветеринару отпилить мне башку! Когда моему бедному Симбе делают уколы, я и то смотреть не могу!

– Вам и не придется смотреть, – заверяю я.

– А что будет с моим телом?

– Ваши родственники смогут его кремировать.

– Скажите, Макс, а волосы им сбривают? – спрашивает Рон, не отрывая глаз от криостатов с головами.

– Мы учитываем индивидуальные пожелания, – деликатно говорит тот.

– Забавно. В Уэльсе у меня есть фабрика по производству голов для моих секс-роботов. В каком-то смысле мы с вами занимаемся одним делом, – улыбается Рон. – Надо открыть филиал «Alcor» в Уэльсе. В связи с Брекзитом там сейчас можно получить неплохой грант на развитие бизнеса! Когда европейские миллионы закончатся, в Уэльсе будет нечего делать. Вам дадут налоговые льготы, складские помещения, бесплатные морозилки, лед, может, даже ветеринаров. Все что угодно. Вы не думали развивать франшизу?

– На сегодняшний день в мире существует четыре крионических компании: в США и в России, – поясняет Макс.

– Только четыре? – недоумевает Рон. – Это же отличная рыночная ниша!

– И еще какая, – киваю я. – Ежегодно в мире умирает 55 миллионов человек.

Впечатленный цифрой, Рон заявляет:

– Вот и у нас постоянно исчезают клиенты из плана подписки. Пытаемся связаться, а человек, оказывается, умер.

– У нас тоже имеется план подписки, – говорит Макс.

– Правда, ваша клиентура помирает как раз по плану, да? – весело подмигивает Рон. – За это они и платят.

Он бродит по залу со шляпой в руке. На Рона свалилось слишком много информации, и ее обработка подтормаживает.