Стивен Джонс - Только хорошие индейцы [litres]

– Как там дела внутри? – спрашивает Джо.

– Жарко, – отвечает Кассиди, ерошит волосы рукой и смотрит вниз, на свое тело. – И к тому же мы совсем голые.

Джо отшатывается от капелек пота, которые летят из-под ладони Кассиди с его волос.

Он снимает руку с головы, смотрит на нее. Она еще мокрая, как и все остальное его тело. Потом переводит взгляд дальше. Обычно, если он вспотел, собаки обращаются с ним как с фруктовым мороженым на палочке. Но в таком холоде пот недолго останется потом, через пару минут он превратится в пневмонию.

– Ты видела Виктора, когда подъезжала? – спрашивает он, оглядываясь вокруг.

Джо вместе с ним смотрит на окружающую их темноту и говорит:

– Спасибо, что внес в дом мою одежду.

Кассиди обдумывает ее слова, но не может вспомнить, когда сделал это. Может, он у нее такой хороший парень и просто забыл об этом?

– В магазине все хорошо? – спрашивает он, подразумевая: «Почему ты здесь, если тебе положено быть там?»

Джо с трудом глотает, подбирает слова, она уже собирается сказать то, что хочет, когда из потельни раздается слабый крик Гейба: «Хо!»

Кассиди не сводит глаз с ее лица.

– Ты не виноват, – в конце концов произносит она. – Я хочу, чтобы ты понял. Но… в перерыве я позвонила домой.

Кассиди кивает, он знает, что именно во время перерыва она звонит своей сестре, потому что никто не следит за телефоном в комнате отдыха.

– Ты знаешь, твой друг… тот, которого застрелили…

– Который из них?

– Возле Шелби. Вчера.

– Льюис.

– Он убил жену и свою коллегу.

Кассиди кивает, ему не очень нравится такой поворот разговора.

Джо левой ладонью обхватывает правый локоть, чтобы удержать руку возле рта, опять отводит взгляд.

– Та… девушка, с которой он работал на почте. Кажется, это была моя кузина Шейни. Шейни Холдс. Моя сестра только что об этом узнала.

– Ох, черт, – произносит Кассиди. – Ох, черт.

Джо пытается пожать плечами, мол, это ничего не значит, но ей это не удается. Кассиди хочет обнять ее, но в последний момент вспоминает, какой он сейчас грязный.

– И… и что это значит? – спрашивает он.

– Это значит, что она мертва, – отвечает Джо, она, кажется, готова заплакать. – Моя тетя, ее мама, она… Шейни была ее последней, понимаешь?

– Из скольких?

– Последняя, кто еще оставался в живых. – Джо убирает волосы с лица и старается хоть на мгновение увидеть глаза Кассиди.

– Черт, – повторяет Кассиди. Вот и все, что ему удается сказать.

– Я говорила с Россом, – продолжает Джо. – Он сказал, что я могу взять три выходных начиная с предыдущего часа. Один день, чтобы добраться туда, один провести там и один на дорогу домой.

– Не беспокойся насчет Росса, – говорит Кассиди. – Гейб попадал вместе с ним в переделки. Бери всю неделю, если нужно. Или две.

– Я понимаю, что ты не можешь поехать…

– Могу…

– Третью неделю на новой работе, и уже отпрашиваешься по личным делам? – говорит Джо, и это решает дело. Она права.

– Я сразу же хотела туда поехать, – говорит она. – Но подумала, что когда я не вернусь утром, ты можешь…

– Спасибо, – отвечает Кассиди. – Я бы сошел с ума, бросался бы на всех в городе.

– Да, ты такой, – с улыбкой говорит Джо.

– Нужно делать то, что ты должен, – отвечает Кассиди, радуясь тому, что заставил ее на мгновение забыть о кузине.

Джо делает шаг назад от потельни, увлекая за собой Кассиди.

– Как он там, справляется? – спрашивает она.

– Натан?

– Он школьник?

– Восьмиклассник, кажется, – отвечает Кассиди. – Все хорошо, хорошо. Хотел бы я тогда, давно, отнестись более внимательно ко всему, что его дед для меня сделал. Тогда я бы смог лучше передать его знания дальше.

– Его дед?

– Он был… не волнуйся. Тебе надо ехать. Но тебе нужны деньги.

– Я могу…

– Возьми, – говорит Кассиди, поворачиваясь к грузовику на бетонных блоках. – Для таких случаев я их и откладывал.

Он подходит, продевает руки под старую вентиляционную решетку джипа, чтобы проскользнуть под ней, но в последнюю секунду останавливается, снова вспомнив, какой он потный. И какой голый. И какие острые ржавые куски висят снизу.

Джо уже стоит рядом с ним, хватает его за руку и притягивает к себе.

Они обнимаются, несмотря на то что он потный, ее распущенные волосы прилипают к его груди.

– Тебе теперь надо будет принять душ, – говорит он ей.

– Мне это нравится, – отвечает она.

– Дай я достану мой комбинезон, – просит Кассиди, он говорит о термосе с наличными в пакете под грузовиком.

– Я ведь не совсем бесполезна, – возражает Джо.

– Мой друг ее убил.

– Покормишь Кали? – спрашивает Джо, она имеет в виду пегую кобылу.

– Я не собираюсь так ее называть, – отвечает Кассиди.

– Про себя будешь называть, – возражает Джо и берет его лицо в ладони, прижимает его рот к своим губам, целует его на прощание и замирает, закрыв глаза.

– Осторожно, – предупреждает Кассиди. – Я тут голый.

Она опускает руку вниз, что совсем не помогает.

– Два дня, – говорит она, отстраняясь.

– До понедельника, – отвечает Кассиди.

– Я оставлю у костра полотенца, – предлагает Джо. – Мальчики всегда забывают о том, что будет потом.

Кассиди поворачивается к потельне, пожимает плечами. Она права. Они собирались просто высохнуть. Наверное. В леденящую стужу. Под снегопадом.

– Ты в состоянии вести машину? – кричит он вслед Джо. Она уже стоит на ступеньках прицепа.

– Не так уж далеко ехать, – кричит она в ответ, потом спрашивает насчет барабанного боя, несущегося из машины Виктора:

– Одна из твоих записей?

Кассиди качает головой, а затем она исчезает в прицепе, чтобы собрать вещи, прицеп потрескивает и скрипит, все окна теперь желтые, и понятно, что это горит их единственная лампа. Но все равно он выглядит живым, и это доказывает, что все оно того стоит.

Где-то в темноте лошади топают копытами и шумно дышат.

– Не волнуйтесь, – говорит им Кассиди. Потом, больше обращаясь к себе, обещает: – Я верну ваш ковшик, тише.

Но где же Виктор?

Кассиди вглядывается в темноту десять, двадцать секунд, каждая из них холоднее предыдущей, потом громко и резко свистит, подзывая собак.

Глупые собаки. Глупые лошади. Глупый Виктор.

Возвращаясь к потельне, он шагает тем быстрее, чем ближе подходит, его пыхтение превращается в пар у лица. Он сгребает две полные горсти снега, из которого капает вода, потом поднимает ногой клапан и медленно забирается внутрь, с ходу протягивая им эти две холодные горсти снега.

– Кокос? – спрашивает опьяневший от жары Гейб, он берет свою горсть снега и смотрит на Натана, ожидая, что тот подхватит шутку. – Он знает, что я люблю мороженое со вкусом кокоса.

Натан берет свою долю, прижимает снег к лицу и не отнимает руки, стараясь продлить ощущение прохлады.