Генри Олди - Черный ход [СИ litres]

След от карандаша тусклый, но вполне различимый. Рут подходит ближе. Ага, девять чашек, одна над другой. Штрихами обозначены костерки, дымок, кучки древесного порошка. Рядом с каждой чашкой – человечек, заключенный в круг.

Нет, не человечек.

Самый нижний – кошмарный урод. Он скалит клыки и вываливает наружу длинный язык. Над ним – урод чуть менее кошмарный; над тем – просто урод. Четвертый – уже человечек. Лицо его неприятное, сердитое. Пятый – человечек обычный. Ручки, ножки, огуречик. Шестой – человечек добрый.

– Мил!

Седьмой – человечек с крылышками. Восьмой – человечек с нимбом. Ангел? Девятым, самым верхним, миссис Ли рисует длинноухого божка.

– Черт? – Рут указывает на нижнего уродца. – Бес?

Она приставляет ко лбу пальцы рожками. Корчит жуткую гримасу.

– Да! Яомо! Да!!!

Пальчик миссис Ли поочередно тычет в трех чертей. Личико миссис Ли меняется от дикого к устрашающему – и наконец принимает просто грозное выражение. Рут, как умеет, отвечает аналогичными рожами. Обе женщины счастливы, добившись взаимопонимания. Надо полагать, степень злобности чертей, населяющих три нижние чашки – три нижних мира? – вступает в противоречие с движением вверх: уровень растет, злобность падает.

– Человек?

Да, четвертый – человек. Все повторяется: гримасы миссис Ли – обычные смены человеческого настроения: раздраженность, нейтралитет, радость. Чем выше, тем добрее, понимает Рут.

– Я! Я!

Китаянка указывает на нижнего человечка. Затем на Рут, на отца:

– Я!

– Мы, – поправляет Рут. – В этой чашке живем мы.

– Мы!

Рут слегка обидно, что она живет в чашке с таким неприятным человечком. Почему не с добрым? Ладно, это уже вопрос к Господу, а не к миссис Ли. И вряд ли божий ответ будет понятней китайского.

– Ангел?

Комедия повторяется. Да, в трех верхних чашках обитают ангелы. Престолы, херувимы, серафимы. Рут не сильна в ангельских чинах. Наверняка семейство Ли зовет ангелов иначе. Но принцип один – чем выше, тем лучше.

Пальчик китаянки упирается в огонь, горящий в нижних чашах:

– Пых-пых!

– Огонь, – поясняют от дверей. – Мир гореть. Мир начать гореть снизу.

Мистер Ли вернулся. Он один.

– Ваша хозяин есть, – поясняет китаец. С непривычными звуками его рот и язык справляются не в пример лучше, чем рот и язык жены. – Есть еда в харчевня, на воздух. Хозяин и слуги. Мисс хотеть кушать? Я подам.

– Мисс не хотеть.

Хозяин? Слуги? Рут с трудом проглатывает оскорбление. Ясно, что мистер Ли не хотел ее обидеть. И все равно…

– Ваша жена, мистер Ли, рассказывала мне о ваших весах. О том, что вы взвешиваете чертей, людей и ангелов.

– Это шутка?

– Это шутка.

– Нет, мисс, не шутка. Это алтарь памяти.

– Алтарь?

– Весы девять миров. Мы с вами жить здесь…

– Спасибо, я в курсе. Ваша жена мне все объяснила.

– Тогда вы знать. Девять миров погибай с нижнего.

– Что?

– Погибель миров начинать внизу. Гореть огонь, все жрать. Гореть черт, бес, яомо. Их дым, искры лети вверх. Дым-бес, искры-яомо. Проникай в мир выше. Там дым, искры, язычок-огонь. Здесь гасни, там гори-гори. Гори новый бес, яомо, черт. Голодный дух гори, мстительный дух. Проникай выше. Дым, искра. Язык-огонь. Здесь гасни, там гори-гори. Сейчас гори под нами. Гори, догорай. Дым, искры тут. Уже тут, с нами. Скоро гори у нас, полыхай. Дым, искры вверх. Дальше, выше. До самый высот, до Нефритовый Император.

– Что вы хотите сказать?!

У Рут перехватывает дыхание. Она знает, что хочет сказать китаец. Знает, но не может поверить. Здравый смысл хранит разум от такой чертовщины.

– Искры, мисс. Дым. Огонь-язычок.

– И что?

– Все тут. Не замечай, привыкли. Торгуй искра, продавай-покупай. Дыши дым, кашляй. Огонь-язык не замечай. Скоро гори ясно-ясно. Мой дом уже пых-пых-пых. Старый Свет пых! Тут начинай позже, можно терпеть.

Мистер Ли шагает ближе:

– Хотеть жареный лапша? Мой жена мастер-соус чоу мейн . Чемпион, пальцы облизай.

У старика загорается шестая чашка.

Провожая взглядом уезжающего Джефферсона, Джош вспоминает о своем ангеле-хранителе. Казалось бы, какая связь между тахтоном – и хозяином угольной шахты? А вот поди ж ты! Неисповедимы пути мысли человеческой, сэр!

С самого утра тахтон куда-то запропастился. Куда, спрашивается? И что вообще с ним в последние дни творится? То лезет без спросу куда не надо, то исчезает на полдня…

Тьфу ты, пропасть!

Тахтон обнаруживается на крыше хибары с паровой машиной. Что призрак там забыл? Помогает юному Освальду следить за окрестностями? С крыши обзор лучше?!

Нет, тахтон глядит вовсе не в сторону индейской территории и далеких Скалистых гор. Взгляд его устремлен в направлении Элмер-Крик.

Балансируя на коньке, он весь подался вперед. Всматривается вдаль, принюхивается. Именно так, сэр! Ангел-хранитель? Охотничья собака почуяла добычу. И даже не добычу, а хищника, с которым псу не справиться! Медведя или горного льва [22] Пума (кугуар). . Что он учуял? Кого? В городе опасность? Такая опасность, что в сравнении с ней мисс Шиммер – примерная ученица воскресной школы?!

Джош все еще зол. Тахтонья выходка на площади непростительна. Тем не менее, он окликает призрака:

– Эй, приятель! Кого вынюхиваешь?

Вопрос Джоша производит действие бойка, ударившего по капсюлю патрона. Тахтон пулей срывается с места, прыгает с крыши; исчезает за домом. Возникает справа. Исчезает. Возникает слева. Наворачивает пару стремительных кругов, заключая Джоша в смутную карусель. Скрывается за домом. Взлетает обратно на крышу.

Что за ерунда?!

Джош весь извертелся в седле, пытаясь уследить за этой суматохой. Красотка, не понимая, чего от нее хотят, возмущенно ржет, встает на дыбы. Лошадь не пытается сбросить наездника, просто дает понять: имей совесть, парень!

– Что на тебя нашло?! Хвост припалил?!

Тахтон замирает, каменеет.

Взгляд его упирается в Джошуа Редмана. Впивается, выбрасывает стальные крючья. Кажется, тахтон увидел человека впервые в жизни. Джоша продирает ледяной озноб: в этом взгляде нет ничего приятельского. Ни тени от потерянного мальчишки, друга, ангела-хранителя, которого Джош знал все эти годы. Кто-то другой приходил на помощь, спасал, выручал. С кем-то другим Джош делил невзгоды и радости – да что там! – делил собственные плоть и кровь…

В следующий миг мистер Редман получает пинок под зад. Здоровущий такой пинок, сэр, а главное, совершенно незаслуженный! Кубарем он летит из седла, летит быстрее, чем ожидалось, и вот уже мистер Редман смотрит на себя снаружи .

Смотрит на тахтона в седле.

В седле?!

В теле злополучного мистера Редмана!

– Какого черта?!!