Генри Олди - Черный ход [СИ litres]

Точно отказалась бы, она себя знает.

Даже присутствие Пирса за стеной не слишком раздражает Рут. Отчим ведет себя тихо, вскоре Рут забывает о нем. В отличие от доктора Беннинга, старого пропойцы, Пирс не храпит во сне.

Лай собаки. Ветер за окном. Банджо.

Шаги в коридоре.

Сна как не бывало. Подхватившись на ноги – будь ты проклята, скрипучая кровать! – Рут мимоходом жалеет, что сегодня не спит одетой, как обычно. Расслабилась, принцесса?! Натянуть штаны, сунуть ноги в сапоги, надеть рубашку – все это время. Время, звуки, шорохи.

В коридоре тихо. Он прислушивается?

Кто – он?

Это мог быть Пирс, сходивший до ветру. Нет, у Пирса под кроватью ночной горшок, Пирс не станет тащиться к дощатому нужнику. Это может быть Красавчик Дэйв: что-то услыхал, явился проверить. Это может быть Арчи. Кто-то из обслуги…

Рут берет револьвер. Один, тот, который заряжен свинцом. Откидывает щеколду, резким толчком распахивает дверь. В два шага она вылетает в коридор, ствол ищет цель.

Не находит.

Коридор пуст. Горит светильник на стене. Фитиль прикручен до отказа, свету мало. Но его вполне хватает, чтобы оценить пустоту коридора, полную и абсолютную. На цыпочках Рут подходит к комнате отчима, прикладывает ухо к дверной створке. Левое ухо, потому что краем правого глаза она следит за лестницей.

Ствол кольта направлен в ту же сторону.

Пирс не храпит во сне. Сейчас это не радует мисс Шиммер. Напрягая слух, она улавливает тихое, чуть хрипловатое сопение. Спит, не спит – отчим дышит, отчим спокоен. Если ей почудилось, волноваться не о чем. Если не почудилось…

Рут спускается по лестнице на первый этаж.

В холле за конторкой спит портье. Уронил голову на руки, вывернул так, словно ему сломали шею. Спина, можно поклясться, затекла, утром едва разогнется. Рядом – очки в проволочной оправе. Записная книжка с именами постояльцев.

Спит. Это хорошо. Шум разбудил бы парня. Значит, здесь никого не было. Или загадочный кто-то старался не шуметь.

В углу холла, над стенной панелью из мореного дуба, серебрится паутина. Часть кружев оборвана. Бегает, суетится паук. Рут не помнит, было так вчера вечером – или стало сегодня, прямо сейчас. Двигаясь тише мыши, она поднимается на половину лестничного пролета и спускается обратно. Да, если торопиться, можно зацепить паутину. Если ты спешишь выйти из Гранд-Отеля на улицу; если на тебе пыльник, длинный и тяжелый, чьи полы развеваются при быстрой ходьбе…

Она выходит на улицу.

Луна горит, как начищенный доллар. Глазам не нужно много времени, чтобы привыкнуть к ночному сумраку. Улица пуста, ветер гоняет пыль от гостиницы к «Универсальному магазину Фостера». Дремлет в витрине семейная пара манекенов. Где комната Пирса? Ага, окно выходит на зады, отсюда его не видно.

Рут ныряет в тесный – не протолкнуться! – проулок. Собачий лаз, и тот шире. Выбирается к гостинице с тыла; нет, не выбирается – выглядывает, стараясь не слишком отсвечивать. Револьвер в руке наливается приятной тяжестью. Доброй ночи, говорит кольт. Доброй ночи, мистер проповедник! Не спится?

«Ездил с парой шансеров, назвался Пастором…»

Пастор не замечает Рут. Задрав голову, он вглядывается в окно комнаты Пирса. Окно освещено: пока Рут кралась по лестнице, отчим зажег лампу. Прямоугольник оконной рамы – подрамник художника. На него натянут белый, чуть желтоватый холст. На холсте набросок углем: дверцы шкафа, изголовье кровати, голый до пояса Бенджамен Пирс. Отчим стоит у стола. Берет кувшин, наливает воды в кружку.

Рут смотрит так, словно у нее в руке – шансер. Так, словно намерена всадить в Пирса малое, а может, немалое несчастье. Она смотрит и видит рядом с отчимом еле различимый силуэт.

Воображаемый друг.

Рут уже видела его. Плод Пирсовой фантазии бесновался у реки, когда индейцы пытались посадить отчима в лодку. Сейчас воображаемый друг спокоен, неподвижен. Он медленно поворачивает голову из стороны в сторону, прислушиваясь к чему-то, слышимому только для него одного. Так путник, застигнутый в дороге зимней ночью, слушает далекий волчий вой, прикидывая, далек ли он в достаточной степени.

Пастор берется за оружие.

Ночной ветер продувает насквозь. В прямом смысле слова, сэр. Странное ощущение: неприятное? Непривычное. Как будто тебя изнутри поглаживают, щекочут. Раньше, оказываясь снаружи , Джош такого не замечал. Не чувствовал? Не обращал внимания?

Какая теперь разница?

Звезд в небе больше, чем раньше. Нависают ниже, пронзают колючими лучами, заглядывают в душу. Кроме души ничего и не осталось.

Шепотки, шорохи, дыхание. Слух сделался острее бритвы. Кто-нибудь другой слышит эти звуки? Нет? Существуют ли они вообще?! Тахтон в свое время сумел показаться, заговорить – и Джош его увидел, услышал.

Может, и у самого Джоша так получится?

Всю дорогу, устроившись на широком крупе Чемпиона, Джош пытается достучаться до Освальда МакИнтайра. Достижений с гулькин нос, но мистер Редман не оставляет попыток. Кажется, он уже все перепробовал. Шептал Освальду в ухо. Орал так, что едва сам не оглох. Совал руку прямо в голову мальчишки, шевелил там призрачной пятерней. Ухитрился боком втиснуться в тело МакИнтайра-младшего – может, если он хоть самую малость внутри , мальчишка его услышит?

Что ни делай, Освальд его в упор не замечает.

А вот Чемпион поначалу нервничал. Еще бы! Джош скакал вокруг, как сумасшедший, размахивал руками и вопил, будто на змею наступил. Потом залез на круп жеребца позади Освальда. Три попытки, сэр! Сперва соскользнул, затем провалился сквозь лошадь. В конце концов Чемпион привык и перестал обращать внимание на смутную помеху.

Началось все так.

Вскоре после полуночи тахтон поднялся. Такой поворот событий Джош предполагал и был к этому готов.

– Куда намылился, чертово семя?

Не удостоив его ответом, тахтон убедился, что часовой – Дик Коллетт, тот еще вояка! – привалился спиной к стене хибары с паровой машиной, положил на колени винчестер и беззаботно дрыхнет. После этого тахтон разбудил МакИнтайра-младшего. Зажал вскинувшемуся спросонья мальчишке рот, приложил палец к губам.

– Тихо, Освальд!

Шепот не был слышен и с двух ярдов. Но чувства Джоша чудесным образом обострились, он разбирал каждое слово.

– Ты толковый парень. Ты знаешь, что на разведку не ездят в одиночку?

– Да, сэр!

– Поедешь со мной. Я тебе доверяю.

– Что мы должны разведать, сэр?

– Мистер Джефферсон угрожал братьям Сазерленд. Мы их защищаем, верно? Хочу по-тихому съездить в Коул-Хоул. Выясним, что Джефферсон замышляет.

– Бред! Чушь! – заорал Джош. Он размахивал руками перед самым лицом мальчишки. – Этот гад врет!