Яна Миа - Мы вернемся [litres]

Спустя полчаса ее треволнения казались далекими и глупыми. Элис расправила свое бирюзовое короткое платье с отделкой из крупного кружева и улыбнулась своему отражению. Если у друзей жениха были алые бабочки, то подружки невесты облачились в бирюзовые платья – в честь Ветра. Не став мучиться с определенным фасоном, они просто сошлись на цвете, и Элис выбрала довольно простой и легкий наряд: кружевные вставки спасали от жары, а рукав три четверти скрывал излишне худые руки. Да и ярким акцентом все же была татуировка, так что платью требовалась простота и легкость.

До встречи гостей оставались считаные минуты, поэтому Элис спешно поднялась этажом выше и постучала в свежевыкрашенную белой краской дверь.

– Если это не Вик – входи.

– Это ваш распорядитель! – нарочито серьезным тоном выдала Элис, и Ветер нервно улыбнулся и развел руками – вот, смотри, какой из меня жених.

– Господи, Ветер… Если бы не Вик, я бы сама за тебя вышла! – Она прижала пальцы к губам, сдерживая счастливые повизгивания.

– Как она?

– Вик? Прекрасно. Безумно красивая и очень счастливая. – Элис обняла жениха, вдыхая аромат его туалетной воды – он пах небесной свежестью.

– Пыталась сбежать через окно? – уловил он ее интонации.

– Четыре раза. И пятый – прижав Мику лицом к стене, так как та загородила собой дверь.

– Она не хочет выходить за меня замуж! Она передумала! – Элис смотрела в потемневшие глаза Ветра и понимала – он боялся. Боялся того, что Вик сбежит, передумает, разочаруется.

– Ветер, милый, послушай меня. – Элис обхватила ладонями его горячее лицо, заставив сконцентрироваться на ее словах. – Вик может передумать надевать белое платье. Она может бояться разочаровать тебя и немного недолюбливать подобные церемонии. Но она любит тебя, она сказала «да», и она действительно хочет стать твоей женой. Ты – единственная причина того, что ни одна попытка побега не увенчалась успехом.

– Спасибо.

Ветер снова обнял Элис, и та почувствовала, как меняется его настроение, как волнующийся жених превращается в счастливого мужчину, идущего навстречу своей огромной любви. Глядя на все это, она не понимала, как в мире вообще существуют разводы и ненависть к тем, кого ты однажды встречаешь у алтаря.

Философские мысли были бесцеремонно прерваны нервным стуком в дверь. На пороге оказался Астор – одетый так же, как и Эван. Ему явно было непривычно в таком виде, да и волосы, собранные в хвост тонким черным шнурком, откровенно его раздражали.

– Гости приезжают, – быстро выпалил он и застыл в ожидании дальнейших распоряжений. Как ни приучали его жители дома к простым человеческим отношениям, «равенству и братству», как часто посмеивалась Мика, впитанная с молоком матери привычка служить кому-то диктовала свои условия.

– Бегу. Найди Эвана, пожалуйста, – я одна не справлюсь.

Элис кивнула Астору и снова обернулась к жениху. Она поправила его жилет, который, как и брюки, был на пару тонов темнее тех, что надели сегодня его шаферы. Взгляд зацепился за ленту на волосах Ветра – она была алой, а не привычной серой, как все эти месяцы.

– Небеса меня простили, – ответил он на невысказанный вопрос. – Я больше не наказан, раз они подарили мне Вик.

– Серый – цвет наказания?

– Тоски, – глухо отозвался Ветер, и ей наконец стало все ясно. Серое небо в дождливый день – то самое, от которого хочется выть, которое накаляет тоску, которого больше не мог коснуться Ветер.

– А красный?

– Это ее цвет.

– Действительно, ее.

Элис на мгновение прижалась губами к щеке Ветра, подмигнула ему и выбежала из комнаты – казалось, побеги становились ее новой фишкой. Столько мыслей едва уловимыми маячками зажигались в сознании, но времени смаковать их, разбирать и давать оценку не было. В гостиной суетилась Костра, которая взяла на себя общение с кейтерингом.

– Мадонна! – Костра всплеснула руками, глядя на Элис. – Ты так прекрасна, деточка!

– Сегодня прекрасной может быть только Вик. Но ты очень сексуальна в этом платье, – бросила она на бегу и вышла во двор. Эван уже вовсю встречал гостей, предлагал напитки и провожал в сад.

Когда у калитки появился Фрэнк – святой отец местного прихода, Элис снова начало трясти. Вообще, они очень долго решали, как провести церемонию, ведь во всех трех мирах разные обычаи и способы. Но молодые выбрали самый распространенный способ в этой Вселенной – как сказал Ветер, «раз уж мы будем жить здесь, то и пожениться должны по традициям этого мира». Так что уже через десять минут Эван поведет Вик к алтарю. Конечно, по традиции это должен был сделать отец, но родителей здесь не было ни у кого – за редким исключением, – а вот менторы в домах были. Тем более жених и невеста считали Эвана «отцом их любви», так что все выглядело вполне логично. Отправив пастора готовиться к церемонии, Элис попросила Астора отвести туда же и Ветра, а сама направилась к Вик. Невеста сидела на кровати, теребя обручальный кулон Ветра.

– Пора.

– Это ведь навсегда? – Вик пристально посмотрела в глаза Элис, и все ободряющие заштампованные веками фразы вылетели у нее из головы. Она присела рядом на краешек кровати и взяла Вик за руку.

– Я не знаю. И ты. И даже Ветер не знает. Жизнь такая непредсказуемая штука на самом деле.

– И что делать? Я боюсь, Элис. Боюсь потерять, разочаровать. Боюсь, что когда-нибудь это закончится и я просто умру от боли. Пущу себе пулю в висок, даже зная, что умереть нельзя. Что делать, если это все может быть не насовсем?

– Любить. Больше ничего не остается. Иди и сделай это чем-то вечным. – Элис смахнула непрошеную слезу, заметив, что Вик в точности повторила ее движение. Невесты всегда плачут на свадьбах, даже те, что привыкли видеть смерть, а не любовь.

Мир казался абсолютно нереальным. Элис стояла у деревянной арки, украшенной гортензиями, держа в руках букет из едва распустившихся фрезий. Рядом переминались с ноги на ногу Мика и Принцесска – Костра решила не вклиниваться в стройный ряд молодых подружек невесты. Напротив пустовало одно место в ожидании Эвана, а два других заняли Астор и Пламенный, который улыбался своей привычной улыбкой самца-обольстителя, несмотря на то что в первом ряду расположилась его жена. Сияющая даже не пыталась изобразить счастье – у нее на лице крупными буквами мигало отвращение к происходящему. И только сейчас Элис смогла рассмотреть то, чего не видела во взгляде сестры Ветра до этого, – ревность. Она не ненавидела Вик, она ревновала брата. Судя по рассказам, Ветер души не чаял в Сияющей – не зря же он так самоотверженно умер за нее. И так опрометчиво глупо и легко прощал серьезные обиды. И когда она вошла в их дом, она ждала, что Ветер упадет к ее ногам от счастья – как было всегда. Но вместо этого она встретила хоть и скрытое, но осуждение, увидела в глазах Ветра другую любовь, чужую, не принадлежащую ей. И тогда, привыкшая быть единственной настолько любимой женщиной брата, Сияющая взбунтовалась и испугалась. Прошлое Вик ни при чем – будь она хоть самой идеальной кандидатурой по меркам вселенной Ветра, Сияющая все равно посчитала бы ее неподходящей. Видимо, в этом тандеме она только позволяла себя любить, а Ветер – до краев наполненный любовью – с радостью принимал это позволение. И теперь появился кто-то, кто не только забирал часть его любви, но и отдавал не меньше. И Сияющая тут же сошла со своего пьедестала любимой сестры, которой все позволено и все прощается. Она была единственной – и в целом так себе – семьей Ветра, а теперь Вик станет его женой, семьей, другом и опорой.