Яна Миа - Мы вернемся [litres]

– Ты в ней дыру прожжешь взглядом. – Мика вывела Элис из раздумий. Локон над ухом слегка трепетал на ветру и щекотал голову Элис, когда Микалина наклонилась к ней.

– А ты в нем, – она кивнула в сторону Пламенного, и Мика тут же вспыхнула. – Хоть Сияющая и выглядит как кусок скептического льда на этом празднике, но она все еще его жена. Будь осторожней, Мика.

– Да я же… Я же ничего…

– Остынь. Перед совестью своей оправдывайся, а не передо мной. Вон брала бы пример с Серены. – Элис перевела взгляд на столик, за которым сидела флорист. Так уж совпало, что рядом с ней расположился отряд Вик. Стю – огромный, широкоплечий парень с тяжелой челюстью и светлыми длинными ресницами – весь день не отходил от Серены и – как казалось по ее полуулыбке и пальцам, которые так и норовили поправить волосы каждые десять секунд, – очаровал ее.

– Думаешь, у них что-то выйдет?

– Я ничего не думаю, Мик, я просто наслаждаюсь моментом.

– Кто ты такая и что сделала с малышкой-истеричкой? – беззлобно подколола Мика, приподнимая свой бокал с шампанским и салютуя им Элис.

– Я выбила из нее всю дурь. Или выколола… – Элис опустила голову, демонстрируя свою татуировку. – Забудьте ее, она не вернется.

Ответное хмыканье Микалины можно было расценить двояко, но Элис оставила за собой право считать это одобрением. Тем временем рядом с ней поднялся Эван – ему предстояло сказать поздравительную речь. Элис заметила, как беспокойно он барабанил пальцами по столу – признак волнения. За время совместной жизни в этом доме она успела выучить какие-то маленькие особенности и привычки каждого, хотя раньше такой внимательности за собой не замечала. Роджер похрустывал костяшками пальцев, когда был в чем-то не уверен или задумывался – этот звук просто выводил из себя, но Элис старалась держаться. У Эвана, например, заметнее и ярче становилась гетерохромия, когда он злился. Костра слегка пританцовывала, когда готовила – особенно, если думала, что ее не видят, – и суетилась, когда чувствовала напряжение в доме, стараясь своей заботой всех успокоить и утихомирить. Лин смотрела исподлобья, когда злилась, и повторяла движения за Принцесской, явно считая ее очень красивой. Последняя, кстати, пришла на свадьбу в платье с таким длинным шлейфом, что чуть не убилась, запутавшись в нем по дороге к алтарю. Слава богу, удалось избежать травм и истерик – Стивен вовремя подоспел и перевел неловкость своей возлюбленной в шутку.

Эван взял в руки микрофон, прочистил горло и посмотрел на Элис, словно ожидая одобрения. Она тихонько кивнула – ты справишься, давай, порви всех в клочья.

– Добрый день всем еще раз. Я никогда прежде не говорил речей на свадьбах, но отказать Вик и Ветру просто не мог. – Эван развел руками и глубоко вдохнул, явно все еще собираясь с силами. – Я знаю их с первого дня пребывания каждого в этом мире, но даже представить не мог, что однажды стану шафером на их свадьбе. Я, по правде сказать, ждал, когда же Ветер сдастся и напишет заявление на Вик – за причинение тяжких и не очень телесных. – По столам прокатились смешки, а отряд Вик гордо вздернул подбородки. – Но все сложилось иначе, лучше, чем можно было предположить, не так ли? И знаете, наблюдая за ними последний год – да-да, конспираторы из вас так себе, признаться откровенно, – и ведя Викторию сегодня к алтарю, я думал о простых вещах, в чем-то даже не связанных с семьей. Ведь нас в большинстве своем с детства учат неправильным истинам. Вспомните, что говорят о мечте, – что путь к ней тяжел и наполнен страданиями и препятствиями. Но разве это не кайф – добиваться своих целей? Разве не счастье – находить решение для проблем, которые сделают тебя сильнее и мудрее? Может, стоит с детства говорить, что путь к мечте – это счастье! Потому что это лучший путь, по которому ты можешь идти. И, честно говоря, большую часть своей жизни мы проводим не в моменте исполнения мечты – если вообще до него дойдет, – а именно на этом самом пути. Поэтому нужно просто наслаждаться, а не видеть в этом «тяжелый труд, который поможет всего добиться». То же касается любви. Как там говорят: любви без боли не бывает? Любовь приносит страдания, но она того стоит? И мы так проникаемся этим, что начинаем искать не любовь, а боль. Когда нам больно, когда мы ломаемся, когда плачем и лезем на стену, нам кажется, что это и есть любовь. Что мы ее таким способом заслуживаем, выстрадываем… Но это бред! Любовь приносит покой, уверенность, тепло и понимание, но не боль. И ведь самое страшное то, что мы всю жизнь живем в этой боли, потому что все: родители, друзья, книги, песни, фильмы – все твердит о том, что любовь равняется боли. Но любовь не нужно заслуживать, ее нужно дарить и принимать, ею нужно наслаждаться, а не выковыривать по крупицам из моря страданий. Почему нам с детства прививают лишние сложности вместо того, чтобы рассказать, как просто на самом деле быть счастливыми? Дети радуются не только результату, но и самому процессу. Они любят, а не ищут страданий. А потом окружающий мир навязывает нам придуманные правила, и мы ведемся. Так вот, знаете, что я хочу сказать? Они, – Эван указал на молодых, – они не ведутся. Они просто любят друг друга, не играют в игры, не изображают драмы. Я верю, что это – та самая любовь, которая дарована каждому, которую нужно беречь и принимать, а не заслуживать и выплакивать. Давайте выпьем за это. За счастливых Викторию и Ветра, моих Поднебесных друзей, чья история должна служить примером для всех нас!

Поднять бокал оказалось настоящим испытанием. Пальцы дрожали, а слезы струились по щекам. Элис старалась улыбаться, но речь Эвана задела за живое, ударила в корень всех проблем. Сложность – ее девиз. У нее всегда все было сложно: неважно, откуда приходили эти сложности – извне или из неугомонного сознания. И сейчас, стараясь жить по-другому, Элис все еще создавала для себя драмы – в чувствах, в решениях, в мыслях. Быть жертвой и сидеть в коконе намного проще. Но ведь это только иллюзия простоты. Эван был прав в каждом чертовом слове, что он произнес! А она не была готова принять это прямо сейчас, вытащить голову из песка и действовать.

– Эй, ты чего? – Эван накрыл ее руку своей, и от этого захотелось плакать еще больше.

– Твоя речь в глаз попала. И не только в глаз…

– Ну, по крайней мере, все думают, что это слезы счастья. Какое удобное прикрытие – свадьба, правда, плакса?

– Ты невыносим! – засмеялась Элис и уткнулась Эвану в плечо. Если Ветер пах небесной свежестью, то Эван – океаном, цитрусом и совсем немного потом. Этот запах был таким родным, уютным, типичным «эвановским», что мгновенно успокаивал. Словно они подходили друг другу идеально – дополняли, освобождали от наносного. Элис тут же встрепенулась, отогнала от себя эти мысли, навеянные слишком эмоциональной речью Эвана и свадьбой в целом.