Яна Миа - Мы вернемся [litres]

– Они жаждут возможностей, которые, как они думают, я смогу им дать. Поэтому, пока я рядом с вами, нормальная жизнь вам не светит.

– Если ты решил сбежать, то можешь даже не пытаться. – Вик закинула ногу на ногу и сложила руки на груди, готовясь к тяжелому разговору с Эваном. – Ты сейчас можешь бить себя в грудь и говорить, что защищаешь нас. Но поверь, то, что тебя не будет в нашем доме, не спасет нас от расспросов, чужих взглядов и ненависти. Мы теперь – каста избранных.

– Боже, сколько пафоса!

– Эл, это я цитирую! – Виктория закатила глаза, давая понять, как же ее успело все достать за эти два дня. – Возвращаясь к тебе, Эван, мы должны все вместе найти ответы на вопросы. Мне, черт возьми, тоже любопытно, помимо всего прочего!

– Любопытство, Вик, обычно заводит людей в неприятные истории.

– Язвительность, Эван, обычно чревата тяжкими телесными, – с елейной ухмылкой парировала Виктория. – И я даже не посмотрю на то, что ты ранен. А если серьезно, вместе нам будет проще найти отгадки.

– Какие отгадки, Вик? Я пробовал писать, искал зацепки, поднимал архивы… Я пытался найти Джорджа Кэмерона или хотя бы какие-то данные о нем тут, но все тщетно! Я правда сделал все, что мог.

Элис хотела уже встрять в назревающую перепалку, но тут ей в голову пришла интересная мысль:

– А где жил Джордж? Ну в реальном мире – ты помнишь?

– Конечно, – вздохнул Эван. – Он жил в Лондоне.

– Может, стоит поехать в Лондон и найти его квартиру? Может, что-то есть там? – Элис оживилась, нащупав новую цель. Зацепка придавала ей сил, хотя она и не исключала, что все дело в лекарстве, что поступало через прозрачную трубку ей в кровь.

– Действительно, – поддержала ее Вик. – А где этот ваш Лондон?

– В том-то вся проблема. В этом мире нет Великобритании, Лондона и Европы в общем.

– Так себе из тебя патриот был, как я посмотрю. – Элис не собиралась сдаваться так легко. – А насколько континенты похожи на реальные? Может, стоит только отыскать аналогичное место в этой Вселенной и…

– Ничего там не найти. – Эван устало закрыл глаза. Было видно, что этот разговор давался ему крайне тяжело: подрагивающие пальцы на одеяле, заострившиеся скулы и легкая раздражительность в голосе выдавали его с головой. – Я действительно попробовал все – я здесь слишком давно, чтобы не сделать этого. Но ничего нет, никаких подсказок. Я бессилен в этой Вселенной – именно поэтому столько лет и молчал. Если бы я только мог сделать хоть что-то…

По палате разлилась тишина. Каждый из них представлял, что могло бы измениться, если бы Эван вступил в свои права Автора. Элис видела в своем воображении, как у Ветра отрастают крылья, как Лин превращается в юную леди, как она сама просыпается в родном и знакомом мире рядом с родителями…

– Знаешь, судя по всему, Джордж не был дураком, хоть и был порядочным засранцем. Он должен был оставить лазейку, я в этом уверена. И мы ее найдем. Я обещаю тебе, вместе найдем.

– Как точно Сэм тебе прозвище дал! Натуральная чудо-женщина с фиолетовым лицом!

Нервный и слегка усталый смех разорвал напряжение. Элис чувствовала в себе столько сил и желания бороться, сколько не было никогда, даже в тот миг, когда сражаться нужно было за свою жизнь. А это могло значить только одно: она обязательно докопается до истины, чего бы ей этого ни стоило.

Акина наотрез отказывалась выписывать их из больницы. Она, конечно, аргументировала это тем, что Эвану нужен уход и восстановление после операции, а Элис – отлежаться после тяжелого сотрясения и привести в порядок лицо, которое все еще походило на огромный синяк. Но Элис была уверена, что причина не только в заботе о здоровье. Акина опасалась за то, чем может обернуться их выход наружу, а еще, конечно, частые дежурства Сэма в больнице добавляли свой весомый аргумент в отказах отпустить их домой. Поэтому они с Эваном коротали бесконечные дни в палате, слушая рассказы домочадцев, круглосуточно следящих за их безопасностью, поглощали домашнюю еду, которую Костра старательно и бесперебойно передавала, чтобы ее детки «не дай бог не отощали!», и пытались найти ответ на главный вопрос: «Что делать?» Элис просто фонтанировала идеями и догадками, но, как Эван повторил ей не один десяток раз, он уже давно все перепробовал. В этом мире он был просто таким же героем, который по какому-то дурацкому стечению обстоятельств был наполнен воспоминаниями и мыслями самого автора. Мертвого автора, который не успел дописать эту историю. И которая, вопреки всем мыслимым и немыслимым законам Вселенной, ожила.

– А что должно было случиться с этой Вселенной дальше? – Элис потягивала через трубочку ягодный смузи – одно из немногих лакомств, которое она могла себе позволить без опасности снова свалиться в обморок от боли. За окном собирались первые сумерки, приглушая яркий свет в палате и расслабляя ее обитателей как раз до состояния разговоров о вечном. Элис давно хотела задать этот вопрос, но справедливо опасалась, что Эван не захочет рассказывать. Он и не хотел: внимательный долгий взгляд его разных глаз смущал Элис, напрягал и заставлял чувствовать себя виноватой. – Не смотри так на меня. Мне интересно – это нормальное желание, кстати. Тем более я выждала момент, когда Сэм отправится миловаться с нашим прекрасным врачом, так что тут только ты и я. Мне же ты можешь довериться?

– Довериться человеку, который не доверяет тебе? – Голос Эвана звучал очень глухо. Весь он был каким-то «глухим»: съежившийся на огромной постели, с огромными синяками под глазами от болей, переживаний и недосыпа, небритый и слегка рассеянный. Элис не могла привыкнуть к такому Эвану, ей очень хотелось растормошить его, вернуть прежний блеск в глаза и улыбку на эти тонкие, резко очерченные губы. Она тут же спохватилась, что просто молча таращится на Эвана, пока тот ждет ответа.

– Не начинай, ладно? Мы уже все обсудили: и про наши отношения, и про ложь, и про доверие. Сейчас все по-новому, по-другому. Словно мы только познакомились. Но да, я знаю, что у тебя за спиной те еще скелеты и тайны, поэтому слегка тебя опасаюсь. Как-то так. – Она развела руками, в тысячный раз говоря ему одно и то же. Эта бесконечная игра ее порядком раздражала, как и само пребывание в палате Эвана круглосуточно, особенно после того, как она окончательно порвала с ним в романтическом ключе, не оставив надежды на воссоединение. Даже для самой себя. – Но я-то осталась прежней. Той самой Элис, которую ты знал все это время.

Эван засмеялся так внезапно, что Элис едва не выронила свой драгоценный стакан со смузи прямо на чисто вымытый безликий больничный пол.

– Что?

– Ты правда думаешь, что не изменилась? – Он смотрел на нее с такой теплотой и умилением, как было только когда они встречались, что Элис пришлось лишний раз напомнить себе, что этого человека она никогда не любила. – Элис, посмотри на себя. Ты держишь весь дом вместе, ты сражаешься за всех вокруг и за себя, кстати, тоже. Ты стала жестче, спокойнее, увереннее. Ты как-то внезапно повзрослела, окрепла, превратилась из нытика в личность.