Дин Кунц - Краем глаза

– Я… я – Нед Гнатик. Все зовут меня Недди.

Недди предпочел бы короткое рукопожатие, но Младший не выпустил его руки. Не сжимал изо всей силы, так чтобы затрещали хрупкие косточки, просто не выпускал. Он намеревался еще сильнее смутить и даже запугать этого человека, которому явно не нравились чьи-либо прикосновения, с тем чтобы вызнать, чем вызвано внимание Гнатика к его особе.

– Мне всегда хотелось научиться играть на пианино, но, наверное, начинать лучше молодым.

– Нет-нет, начинать никогда не поздно.

Недди, конечно же, не радовало желание Младшего затянуть рукопожатие, но он не хотел устраивать сцену, привлекая к себе внимание, и лишь легонько подергивал руку. Младший, вежливо улыбаясь, не собирался пойти ему навстречу. А лицо Недди начала заливать краска.

– Вы даете уроки?

– Нет… э, нет, не даю.

– Деньги не проблема. Я могу заплатить, сколько вы запросите. И буду прилежным учеником.

– Я уверен, что будете, но, к сожалению, у меня нет терпения, необходимого учителям. Я – исполнитель, не инструктор. Но я могу порекомендовать вам хорошего учителя.

И хотя цветом лица Недди уже соперничал с помидором, Младший все держал его за руку, более того, наклонился к пианисту:

– Ваша рекомендация гарантирует, что я попаду в хорошие руки, но мне бы хотелось, чтобы меня обучали вы, Недди. И я надеюсь, что вы передумаете…

Терпение Гнатика лопнуло, он вырвал руку из пальцев Младшего. Нервно огляделся, в полной уверенности, что на них все смотрят, но гости или болтали ни о чем, или таращились на картины, так что никто не наблюдал за разворачивающейся драмой.

– Извините, – пунцово-красный, Недди понизил голос до шепота, – но насчет меня вы ошиблись. Я не такой, как Рене или вы.

Поначалу Младший не понял, о ком речь. С неохотой копнул прошлое и выудил неприятное воспоминание: роскошная «дама» в костюме от Шанель, наследник или наследница огромного состояния.

– Я ничего не имею против, поймите меня, – шептал Недди, – но я не гей, и у меня нет ни малейшего желания учить вас игре на пианино или чему-то еще. Кроме того, после истории, которую рассказала о вас Рене, я и представить себе не могу, с чего вы решили, что кто-то из его… ее друзей будет иметь с вами дело. Вам нужна психиатрическая помощь. Рене – такая, как она есть, с этим ничего не поделаешь, но человек она хороший, щедрая, добрая, веселая. Она не заслужила того, чтобы ее били, оскорбляли… не заслужила тех страданий, которым вы ее подвергли. Извините меня.

В праведном гневе Недди повернулся к Младшему спиной и уплыл сквозь толпу.

Младший покраснел, точь-в-точь как только что пианист, словно приливы крови к лицу вызывались вирусом.

Поскольку Рене Виви жила в отеле, она, вероятно, рассматривала бар как свою вотчину, где и находила кавалеров. Само собой, люди, работавшие в баре, хорошо ее знали, находились с ней в приятельских отношениях. Они могли запомнить любого мужчину, поднявшегося с ней в пентхаус.

Более того, эта мстительная и злобная сука, или сучонок, никакой разницы Младший уже не видел, в своих историях, которыми она делилась с Недди, барменом, любым, кто хотел слушать, превратила его в грубого и жестокого садиста. Она могла обвинить его в чем угодно, даже сказать, что он хотел отрезать «ее» гениталии.

Прекрасно. Великолепно. Итак, Недди, знакомый Целестины, знал, что Младший, известный в узких кругах садист, появился на вернисаже под вымышленным именем. А из того, что Младший был извращенцем, клюющим на гомиков да еще избивающим их, следовал однозначный вывод: такой, чего тут спорить, способен и на убийство.

Услышав о смерти Бартоломью и (или) Целестины, Недди в течение двенадцати, максимум четырнадцати секунд позвонил бы в полицию и указал на Младшего.

Тут уж последнему не оставалось ничего другого, как приглядывать за музыкантом. Близко к нему он не подходил, используя в качестве прикрытия толпу.

Недди помогал ему тем, что ни разу не оглянулся. В какой-то момент остановил молодого человека, судя по табличке на груди, сотрудника галереи. Они о чем-то пошептались, а потом музыкант нырнул в арку, ведущую во второй зал.

Желая узнать, о чем шла речь, Младший подошел к тому же сотруднику:

– Извините, я в этой толпе безуспешно искал своего приятеля и вдруг увидел, что он разговаривает с вами, джентльмен в плаще и смокинге, а потом снова потерял его из виду. Он, часом, не сказал, что уезжает? Я собирался уехать вместе с ним.

– Нет, сэр, – молодому человеку пришлось повысить голос, чтобы перекрыть шум толпы. – Он только спросил, где мужской туалет.

– И где же?

– В дальней стене второго выставочного зала дверь ведет в коридор. Туалеты в конце, за служебными помещениями.

Младший миновал три двери в кабинеты и нашел мужской туалет, который занял Недди. Дверь не открывалась, то есть туалет был на одного.

Младший привалился к двери.

Других желающих облегчиться в коридоре не наблюдалось. Из одного служебного кабинета вышла женщина и направилась в зал, даже не взглянув в сторону Младшего.

Девятимиллиметровый пистолет лежал в наплечной кобуре, под кожаным пиджаком. Но без глушителя: тому нашлось место только в кармане. Удлиненный ствол в кобуру не умещался.

Он не хотел наворачивать глушитель на ствол в коридоре, где его могли увидеть. Кроме того, разлетевшиеся по туалету брызги крови Недди могли создать серьезные проблемы. Особенно если некоторые попали бы на него. По той же причине он не мог взяться за нож.

Недди спустил воду.

Последние два дня Младший ел только крепящие продукты, а буквально перед отъездом принял, в целях профилактики, закрепляющую таблетку, решив, что хуже не будет.

До Младшего донесся звук льющейся воды: Недди мыл руки.

Петли находились за дверью, то есть открывалась она вовнутрь.

Вода перестала литься. Зашуршало отрываемое бумажное полотенце.

В коридоре никого.

Теперь главное – рассчитать момент.

Младший уже не стоял, небрежно привалившись к двери. Нет, приложил к ней обе ладони. И, как только щелкнула задвижка, ворвался в туалет.

Недди Гнатик отшатнулся, захваченный врасплох.

Прежде чем пианист успел закричать, Младший бросил его на стену между раковиной и унитазом. У того перехватило дыхание.

За их спинами пружина закрыла дверь. Но не заперла, поэтому в любой момент из коридора могли войти.

Недди обладал музыкальным талантом, но мышечная сила была на стороне Младшего. Его руки изо всей силы сжимали горло пианиста, и только чудо могло помочь тому вновь пройтись по клавишам пианино.

Вверх взлетели его руки, белые, как голуби, словно пытаясь вырваться из широких рукавов плаща. Но он был не магом – музыкантом.