Дин Кунц - Фантомы

Но теперь оно уже никогда не сможет добраться до моря. Никогда в жизни. Оно умирало.

Мысль о своей собственной смерти оказалась столь новой и непривычной, что оно еще не успело в полной мере осознать ожидающую его мрачную перспективу и пока, спрятавшись внутри Снежной горы, продолжало отсекать от себя одну зараженную часть тела за другой. Оно забиралось все глубже и глубже, все ближе к текущей в кромешной мгле подземной реке Стикс, а потом и еще глубже, еще дальше, в самые потаенные подземные глубины, туда, где обитают Озирис, Эреб, Минос, Сатана и другие боги подземных царств, властители вечного мрака, повелители царства мертвых. Всякий раз, когда ему уже начинало казаться, что оно избавилось наконец от пожиравшего его микроорганизма, где-нибудь, в какой-нибудь части аморфных тканей снова возникало это особенное, специфическое ощущение – то ли зуд, то ли покалывание, то ли звон; ощущение, что что-то не так, – а вслед за ним приходила боль, совершенно не похожая на ту, какую испытывает человек, и ему приходилось снова отсекать от себя все новые и новые массы отравленной плоти. Оно уходило все глубже и глубже, все дальше вниз, в геенну, в преисподнюю, в царство забвения, в ад. На протяжении многих веков оно с удовольствием исполняло роль Сатаны и других сил зла, ту роль, которую приписали ему люди, и находило для себя огромное удовлетворение, играя на людских суевериях и предрассудках. А теперь оно оказалось приговоренным к той самой участи, которая органически вытекала из мифов и преданий, рожденных с его же собственной помощью. Оно сознавало всю горькую иронию этого. Его свергли. Его прокляли и осудили на адские муки. И теперь всю оставшуюся жизнь будет пребывать во мраке и отчаянии – и при этом вполне возможно, что всей жизни ему осталось лишь несколько часов.

Ну что ж, оно, по крайней мере, оставляет после себя двух апостолов. Кейла и Терра. Эти двое выполнят то, что оно хотело сделать само, выполнят даже после его смерти. Они отомстят и посеют террор. Они оба идеально подходят для такого рода работы.

Сейчас, когда от нее оставался лишь мозг и минимальное количество поддерживающих жизнь тканей, перевоплощающаяся протоплазма забилась глубоко в подземные скалы, в их укромные подземные убежища, и дожидалась здесь конца. Последние минуты своей жизни она провела, исходя яростью и ненавистью ко всему человечеству.

Кейл подвернул штанину на правой ноге и принялся рассматривать лодыжку. В свете газовой лампы он увидел на ноге два небольших красных пятнышка. Икра в этих местах вздулась, припухла, сильно чесалась и болезненно реагировала на прикосновения.

– Кто-то укусил, – сказал он.

– Клещи, – ответил Джин Терр, бросив взгляд на ногу. – Они забираются под кожу. Будет чесаться, пока не вытащишь их оттуда. Прижги сигаретой.

– У тебя есть?

– Есть еще штучки две, с травкой. – Терр ухмыльнулся. – Такие тоже сгодятся, парень. И клещи сдохнут под кайфом.

Они выкурили по сигарете, а потом Кейл воспользовался своим еще тлевшим окурком, чтобы прижечь клещей. Это оказалось не очень больно.

– Когда ходишь по лесу, – проговорил Терр, – заправляй брюки в сапоги.

– Они у меня и были заправлены.

– Да? А тогда как же клещи забрались?

– Понятия не имею.

Они еще покурили немного, потом Кейл вдруг нахмурился и проговорил:

– Он же нам обещал, что нас никто не остановит и никто не сможет причинить нам вреда. Он сказал, что мы будем под Его защитой.

– Точно, парень. Мы теперь неуязвимы.

– Тогда почему же у меня вдруг эти клещи? – спросил Кейл.

– Ну, парень, это чепуха…

– Но если мы и вправду под защитой…

– Слушай, а может быть, Он через клещей решил скрепить наш договор кровью. Просто у Него такой подход. Понимаешь?

– Тогда почему они тебя не покусали?

Джитер пожал плечами:

– Да какое это имеет значение, парень? А кроме того, эти долбаные клещи вцепились в тебя до нашего с Ним договора.

– А-а-а. – Кейл кивнул. Голова у него уже немного кружилась от наркотика. – Да. Это верно.

Они некоторое время посидели молча.

Потом Кейл спросил:

– Как ты думаешь, когда мы сможем отсюда двинуться?

– Тебя же, наверное, еще вовсю ищут.

– Н-ну, если никто не сможет причинить мне вреда…

– Смысла нет создавать себе лишние трудности, – сказал Терр.

– Пожалуй.

– Отсидимся несколько дней тут. Пока не спадет ажиотаж.

– Да. И тогда уберем тех пятерых, про которых Он говорил. А потом что?

– Двинем куда-нибудь. Навострим лыжи и двинем. Подальше.

– Куда?

– Куда-нибудь. Он подскажет. – Терр помолчал немного, потом добавил: – Расскажи мне, а? Как ты пришил свою бабу и пацана?

– Что тебе рассказать?

– Все, парень. Расскажи, что ты при этом чувствовал. Что чувствуешь, когда решаешь свою старуху? Но самое главное, расскажи мне о пацане. Что испытываешь, когда отправляешь на тот свет пацана, а? Я, парень, пацанов никогда не убивал. Ты его сразу пришил или потянул удовольствие? А ощущение такое же, как когда убивал старуху, или другое? И как именно ты его порешил?

– Да как именно? Просто взял и убил. Они мне мешали.

– Путались под ногами, мешали жить?

– Оба.

– Точно. Я знаю, как это бывает. А как ты их прикончил?

– Ее пристрелил.

– И пацана тоже пристрелил?

– Нет. Этого я зарубил. Топориком для мяса.

– Не врешь?!

Они сидели, курили сигареты с травкой, негромко жужжала лампа, снизу, из отверстия в полу, едва слышно журчала подземная речка, а Кейл со всеми подробностями рассказывал о том, как он убивал Джоанну, Денни и полицейских.

Время от времени Джитер перебивал его и, перемежая свои слова характерным хихиканьем накурившегося марихуаны человека, говорил:

– Ну, парень, с тобой-то мы повеселимся! Ты да я – уж вдвоем-то мы точно повеселимся. Рассказывай еще. Давай рассказывай. Уж мы-то с тобой, парень, повеселимся!

Брайс стоял на тротуаре и изучающе всматривался в городок. Прислушивался. Выжидал. Вокруг не было никаких признаков перевоплощающейся протоплазмы, но Брайс все еще никак не хотел поверить, что с нею покончено. Он опасался, что стоит ему только расслабиться и на мгновение утратить бдительность, как она тут же откуда-нибудь выскочит и бросится на него.

Тал Уитмен лежал вытянувшись на мостовой. Дженни и Лиза прочистили и промыли раны, нанесенные ему кислотой, засыпали их порошком антибиотика и наложили временные повязки.

В Сноуфилде по-прежнему стояла такая тишина, словно городок лежал на дне моря.

Закончив заниматься Талом, Дженни проговорила:

– Надо немедленно доставить его в больницу. Раны неглубокие, но может наступить вторичная реакция на попавшие в организм яды. Начнется аллергия, внезапное удушье, или же возникнут сбои в кровяном давлении. В больнице есть любое оборудование, даже для самого скверного случая, а тут у меня нет ничего.