Дин Кунц - Фантомы

В вестибюле находился еще и четвертый полицейский – помощник шерифа, лысый, с нездоровым румянцем на лице. Звали его Фред Тэпнер, Лиза познакомилась с ним еще вечером. Он дежурил возле телефона, сидя за самым большим из собранных тут столов. По-видимому, за ночь телефон звонил довольно часто, потому что две машинописного формата страницы из блокнота лежали рядом, густо испещренные записями. Когда Лиза проходила мимо стола, телефон зазвонил снова. Фред поднял руку, помахал Лизе, потом поспешно схватил трубку.

Лиза направилась прямо в тот угол вестибюля, где были двери в туалеты, помеченные табличками:

«ЗАЙЧИШКИ»

«КРУТЫЕ»

Эти обозначения совершенно не вязались с общим стилем гостиницы «На горе».

Лиза толкнула дверь с табличкой «ЗАЙЧИШКИ» и вошла внутрь. Туалеты считались безопасным местом: тут не было окон. А попасть в них можно было только из вестибюля, где постоянно дежурили несколько полицейских. Женский туалет представлял собой большое и чистое помещение с четырьмя кабинками и таким же числом умывальников. Пол и стены его были отделаны белой керамической плиткой, а в верхней части стен и внизу, вдоль самого пола, были выложены полоски из узкой темно-синей плитки.

Лиза воспользовалась самой первой кабинкой и ближайшим к входной двери умывальником. Уже домывая руки, она взглянула в зеркало и тут увидела его. Это был действительно он. Тот самый мертвый полицейский. Уоргл.

Он стоял у Лизы за спиной, в восьми или десяти футах от нее, прямо посередине комнаты. И ухмылялся.

Она резко обернулась, уверенная, что увиденное ею в зеркале – мираж, игра света в неровностях стекла, на худой конец чья-то дурацкая шутка. Не мог же он и в самом деле оказаться здесь.

Но он и вправду был тут. Совершенно голый. И грязно ухмылялся.

Лицо у него полностью восстановилось: тяжелый подбородок, с толстыми губами рот, поросячий нос, маленькие бегающие глаза. Каким-то непостижимым образом все это снова оказалось на своих местах.

Невероятно.

Лиза не успела даже пошевелиться, как Уоргл встал между ней и входной дверью. Голые его ступни громко и влажно прошлепали по каменному полу туалета.

Кто-то изо всей силы колотил в дверь.

Но Уоргл, казалось, не слышал этого.

Колотили, колотили, колотили…

Почему они просто не откроют дверь и не войдут?

Уоргл протянул руки вперед и стал шевелить ладонями, как бы подзывая Лизу к себе. И по-прежнему ухмылялся.

Лиза невзлюбила Уоргла с той самой минуты, когда впервые увидела его. Несколько раз, когда он полагал, что ее внимание отвлечено чем-то другим, она ловила на себе его взгляды, неприятные и вызывающие у нее какое-то беспокойное, тревожное чувство.

– Иди-ка сюда, красоточка, – проговорил Уоргл.

Лиза взглянула на дверь и тут поняла, что никто в нее не колотит. Это стучало ее собственное, бешено бившееся сердце.

Уоргл облизал губы.

Лиза вдруг громко вздохнула – и сама удивилась. Оказывается, ее настолько поразило это воскрешение из мертвых, что, незаметно даже для себя, она на какое-то время перестала дышать и только сейчас задышала снова.

– Иди сюда, сучка!

Она попыталась закричать, но не смогла.

Уоргл выразительно потрогал себя.

– Хочешь попробовать эту штуковину, а? – сказал он, по-прежнему ухмыляясь и непрерывно, жадно облизывая мокрым языком губы.

Она снова попыталась закричать, и опять у нее ничего не вышло. Каждый глоток воздуха давался ей с неимоверным трудом. О том, чтобы крикнуть, не могло быть и речи.

Он не настоящий, сказала себе Лиза.

Если закрыть глаза, плотно зажмурить их, досчитать до десяти, а потом открыть, он исчезнет.

– Сучка!

Нет, это иллюзия. Мираж, сон. Наверняка весь этот кошмар ей только снится. Даже и то, что она пришла в туалет.

Но она не решилась проверить свои предположения. Не закрыла глаза и не стала считать до десяти. Она просто не осмелилась этого сделать.

Уоргл, выразительно поглаживая себя все в том же месте, сделал шаг в ее направлении.

Он не настоящий. Это мираж.

Еще один шаг.

Он не настоящий, это мираж.

– Иди сюда, красоточка, дай-ка я пощупаю твои сиськи!

Он не настоящий, это мираж, он не настоящий, это…

– Тебе это понравится, моя сладенькая.

Лиза попятилась от него.

– Какое у тебя хорошенькое тельце, красотка! Очень хорошенькое!

Он подступал к ней все ближе и ближе.

Вот он уже подошел так близко, что лампа, освещающая туалет, оказалась у него за спиной, и его тень упала на Лизу.

Привидения и призраки не отбрасывают теней.

Ухмылка застыла на лице Уоргла, словно приклеенная. Время от времени он как-то странно подхихикивал. Но голос у него становился все более хриплым и мерзким.

– Глупая ты девчонка. Сейчас я тебе заделаю. Как надо заделаю, по-настоящему. Не то что твои одноклассники. А так, красотка, что ты у меня потом неделю ходить не сможешь.

Теперь уже Лиза вся целиком очутилась в тени Уоргла.

Сердце у нее билось так часто и сильно, что, казалось, вот-вот оборвется совсем. Лиза пятилась все дальше и дальше, пока наконец не уперлась в стену. Теперь она была в ловушке.

Она оглянулась по сторонам, ища что-нибудь, чем можно было бы воспользоваться как оружием или хотя бы кинуть в него. Но ничего подходящего не было.

Каждый новый вдох давался ей труднее предыдущего. Она ощутила нарастающую слабость и головокружение.

Он не настоящий. Это мираж.

Но дольше обманывать себя она уже не могла, в мираж верить становилось все труднее, и наконец – невозможно.

Уоргл остановился на расстоянии вытянутой руки от нее и стоял, упершись в нее взглядом. Он раскачивался на пятках голых ног из стороны в сторону и взад-вперед, как будто бы в такт какой-то слышной ему одному мрачной, дикой музыки, заставлявшей его тело извиваться.

Он закрыл налитые ненавистью глаза и продолжал раскачиваться, словно в трансе.

Прошла секунда.

Что он делает?

Две секунды, три, шесть, десять.

Глаза его были по-прежнему закрыты.

Лиза чувствовала, что в ней нарастает неудержимая истерика.

Может быть, удастся проскочить мимо него? Пока он так качается с закрытыми глазами? О господи, нет, он слишком близко. Невозможно проскочить, не зацепив его. Боже, коснуться его?! Нет, только не это, боже упаси! Это выведет его из транса, или в чем еще он там находится, и тогда он поймает ее своими холодными, ледяными, совсем как у мертвеца, руками. Она бы не смогла заставить себя коснуться его. Нет.

Тут она обратила внимание, что в глубине его закрытых глаз, под опущенными веками, происходит нечто странное. Словно там что-то корчится или извивается. Но линия век не соответствовала больше выпуклости глазного яблока.

Уоргл поднял веки.