Нил Гейман - Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад [сборник litres]

Сказка была коротка, но все, кто ее слушал, вознеслись высоко над землей, над крышами города, над кронами деревьев, над вершинами гор, к россыпям вечерних звезд. Вскоре собравшихся сморил непробудный сон, коего не потревожить и самой страшной грозе. Уснули все до единого, кроме Сокрушенной Небесами и Подношения От Ангелов, ибо чары любви сильней даже самых чудесных сказок.

Ночь они провели вдвоем, в просторной постели Бессмертного Змея, а в зал вернулись, когда гости только-только начали пробуждаться. Чтецы вновь поспешили покинуть Чертог, не глядя один на другого и даже забыв прихватить палки с муляжами сброшенных кож. Указав на кресты с тряпьем, Бессмертный Змей повернулся к паре рабов.

– Унести это прочь и сжечь, – велел он.

Сокрушенная Небесами изумленно подняла брови.

К Чтецам она в тот день не пошла. Просто лежала в постели и, пока ее девушки суетились вокруг, думала о Бессмертном Змее. Самая ненадежная, а значит, и самая опасная часть ее замысла… не подведет ли он, не даст ли слабину, когда придет время? Опыт подсказывал, что полагаться на братца не стоит, однако в последние дни он казался иным, не таким слабовольным, как прежде. Неужто сказки возлюбленного смогли его изменить? Способны ли сказки перестроить разум и душу? При этой мысли Сокрушенная невольно заулыбалась. Еще месяц назад она сказала бы, что изменить беспутного братца способно лишь чудо, но ведь Подношение От Ангелов и есть чудо, самое настоящее! Смежив веки, Сокрушенная Небесами вспомнила его голос, и руки, и тело, и жар его плоти, проникающей внутрь… Да, он – дыхание Бога, обретшее звук в грубой, земной людской речи!

На следующий вечер Чтецы явились в Чертог без предупреждения и без церемоний. Уселись на заранее приготовленные им места, заслушались, уснули, а наутро опять поспешно убрались восвояси.

Так оно и продолжалось. Каждый вечер Чтецы, глядя под ноги, точно не желая видеть друг друга, или воображая, будто, если ни на кого не смотреть, их никто не заметит, проскальзывали в зал. Каждое утро они поспешали прочь, словно человек, узревший лик Божий в каком-то неподобающем месте: сознаться в том людям стесняется, но сам непременно вернется сюда вновь.

Немалое удивление постигло Сокрушенную Небесами в тот день, когда она пришла к Бессмертному Змею с предложением вспомнить о долге перед народом. В ответ она ожидала насмешек, а то и какой-нибудь резкости, но вместо этого брат попросил о помощи, попросил научить его, как подступиться к делу. Начали они вместе трудиться на благо бедняков, купцов, рыбаков и крестьян, и даже сурово наказывать тех, кто брал с людей мзду либо обманывал их. Порой проводя в разговорах не один час, они порешили отправить Небесное Воинство на помощь жителям дальних стран. Одного только Сокрушенная Небесами брату не рассказала: весь этот труд, все эти перемены на самом деле были лишь подготовкой. Оставалось дождаться определенного события, или, скорее, момента, а вот когда он настанет, точно сказать Сокрушенная не могла.

Настал он в начале весны, едва в полях, радуя яркими красками небо и славя непреходящую власть Бессмертного Змея, распустились бутоны первых цветов. Одно удивляло Сокрушенную Небесами: отчего это не произошло много раньше? Да, время на подготовку брата оказалось весьма кстати, однако ее нетерпение росло с каждым днем. «Как долго тянется время, – думалось ей всякий раз при виде весенних цветов и птиц, не дававших покоя базарным торговкам. – Пора бы уже, пора!»

И вот, прохладным весенним утром, когда небо над городом окуталось низкими серыми тучами, к дверям в Царство Божие поднялся человек – самый обычный, невысокого роста, весьма упитанный торговец пряностями. На его месте мог оказаться любой простолюдин. Вошел он в храм, с тревогою огляделся, сложил перед грудью ладони и, тряхнув неухоженной бородой, поклонился нижайшему из Чтецов, устремившемуся к нему, дабы приветствовать посетителя и получить с него деньги в обмен на обычное благословение или же амулет.

Однако дело оказалось куда как сложнее.

– О многомудрый, – заговорил торговец пряностями, – дочь моя собирается вступить в брак, но, разумеется, до середины Праздника Весны выйти замуж не может.

Чтец согласно кивнул: как известно, любой брак, заключенный незадолго до дня Проводов Зимы, то есть до середины весенних гуляний, обречен на бесплодие. Да, кивнуть-то он кивнул, но подозрительно побледнел с лица, а торговец пряностями меж тем продолжал:

– Время идет, а о Празднике ни слуху ни духу. Будь добр, скажи, когда же он состоится? Нам ведь нужно готовиться к свадьбе!

Чтец помолчал, а после ответил:

– Соблаговоли подождать.

Войдя в общие покои, он обнаружил там большинство друзей и начальства: одни коротали время за расчерченными на красные и синие треугольники досками для игры в «скачки», другие – за чаем или за чтением. «Вечера ждут», – подумал он, а вслух объявил:

– Пришедший спрашивает, когда начнется Праздник Весны. Что ему отвечать?

Все дружно заозирались по сторонам.

– Кто в последнее время изучал по ночам небеса?

Тут все уставились в пол.

– Кто вел хроники хода звезд и планет?

Один из Чтецов вскочил на ноги.

– За мной! – воскликнул он.

Все с радостью потянулись следом за ним, а Чтец, решительно пройдя мимо статуй и настенных ковров, подошел к двери личных покоев главы ордена. Тот оказался у себя – стоял у окна, будто погруженный в воспоминания или грезы. Взгляд его был устремлен в сторону Чертога Наивысшей Радости.

Услышав о затруднении собратьев, глава ордена пришел в ярость.

– Что за вздор? – сказал он. – Дело проще простого: сверьтесь с книгами и дайте ему ответ.

На это никто не возразил ни словом, однако, поднявшись на башню, в хранилище записей по соседству с накрытой стеклянным куполом обсерваторией, и гневно хлопнув об стол раскрытой обложкой огромной, окованной золотом книги, главный Чтец тоже надолго умолк. Подойти ближе и заглянуть в книгу никому даже в голову не пришло. Все знали: с того самого вечера, как они впервые отправились послушать Подношение От Ангелов, в хроники не внесено ни строки. Неделю за неделей Чтецы отвечали на маловажные вопросы, пользуясь результатами старых расчетов, но вступление в силу Весны к материям незначительным, безусловно, не относилось.

Наконец самый старший годами, так износивший ризы, что их цвета слились в сплошное бурое пятно, негромко заговорил:

– Мы околдованы. Колдовство отвратило нас от писаний, начертанных Богом в небе. Теперь мы не можем сказать, когда следует праздновать смену времен года. Теперь мы не можем сказать, когда Змею настанет пора менять кожу.

Верховный Чтец яростно сжал кулаки.