Андрей Уткин - Соседский дом, похожий на пристанище инопланетян [СИ]

Не замечал, что половицы во многих местах прогнили. Того и гляди, провалишься. Не замечал даже самого элементарного — крыс. Все его думы были наполнены только одним — злостью о ненавистном старике. Первичной его задачей было — обследовать весь этот дом. Может, удастся найти что-нибудь такое, чем он похвастается перед дружками. Он выскажет всем этим трусливым всезнайкам! «Ну что, сосунки, побоялись полицейских? А я не такой параноик, как вы. И смотрите, что я нашёл!»

На пути Роберта стояла дверь, запертая на трухлявый замок. Он должен был выбить её ногой, поэтому подходил ближе и сам не заметил, как наступил на край прогнившей половицы и рухнул вниз. Там было какое-то болото. Поскольку стены комнат очень высокие, прямо-таки гигантские, Роби падал почти целую вечность. И наверняка, он мог бы переломать себе там все костяшки, если бы не жижа, в которую он плюхнулся. Вернее, не сама жижа, а яма, наполненная грязью после многолетней оттепели. Сколько дом простоял без жильцов, каждый год наступала зима и весной всё таяло.

— Чёртов дед. Чтоб ты провалился, — вздохнул Роберт, когда понял, что это не болото и, тем более, не выгребная яма, так что здесь ему ничего страшного не грозит. — Интересно, фонарик мой не намок, не испортился из-за проклятых подлянок и ловушек этого старого хрена?

Он полез в свой спортивный рюкзак, чтобы проверить. Роберт готовился, что он проникнет в дом и погрузится в кромешную беспросветную тьму, поэтому захватил на всякий случай для себя фонарь.

Главной его задачей была не разведка здания, в котором он сейчас оказался. Ему просто хотелось пошариться в темноте и найти какое-нибудь доказательство, что он здесь непременно был. Тогда друзья ему поверят, о нём начнут говорить как о каком-то бесстрашном герое (не боящемся того, что в засаде может торчать какой-нибудь подлый полицейский коп), слухи рано или поздно дойдут до Тины и Роб сможет раз и навсегда отговорить сестру — не встречаться с этим неудачником (Эдди). Потому что всех, кто пытается опекать этих неуклюжих неудачников, их несчастья, подобно якорю, тянут на дно. Примерно, в такую же срань, в какой сейчас оказался Роберт. Он был уверен, что их деда этот гнусный старик заманил неслучайно, и подлости на этом не заканчиваются, а ещё только начинаются.

Сейчас для Роберта наступило какое-то отчаянное время. Ему казалось, что он уже никогда не избавит свою Тину от этого злостного неудачника. Но сложившиеся обстоятельства и этот «пустынный дом» — его последняя надежда. Хоть самого маленького, но он добьётся в своей ничтожной жизнишке.

— Фу, слава богу, не потух проклятый фонарь, — нашло на него облегчение, когда он полез в рюкзачок и зажёг фонарик. — Как же мне выбраться отсюда, из поганой ямы этого гнусного дедушки?

Когда он понял, что хорошо «завяз», весь азарт махом с него слетел. Ему больше уж не хотелось кого-либо чем-либо удивлять. Тем более, своих равнодушных дружков, готовых больше выставить его на посмешище, чем поверить найденным Робертовым доказательствам, что он действительно тут был. Быстрее хотелось выбраться из ужасного подвала, да выстирать от грязи все свои вещи, только бы никто не засёк ничего подозрительного.

И он уже намеревался отыскать какую-нибудь лазейку, пока поганая кислота «чудовищной жижи» не проползла к батарейкам фонарика и не уничтожила его «светоч» раз и навсегда, но… Либо ему странно показалось, либо это было на самом деле, но где-то впереди Роб нащупал некий узенький тоннельчик.

«Это ли не лазейка?» — подумал про себя осчастливленный мальчик и пополз навстречу своей удаче. Он должен был встать на ноги, но интуитивно мыслил, что, если «илистое дно» засосёт его обувь, то, кроме морального ущерба, он также рискует и остаться без любимых кроссовок. Ползти до дома уже босиком, боясь наступить на бутылочные осколки, то здесь, то там оставленные их тупоголовой компашкой внутри придорожных кустов. Поэтому на коленях и только на коленях!

Конечно, Роб может вылезти и на тротуар, но тогда-то он точно рискует напороться на копов (это во сто раз неприятнее пивных осколочков стёклышек). Ведь наверняка будет проезжать подлая патрульная машинка именно в тот момент, когда Роб настрёмится в сторону дома родного!

Когда Роберт подполз ко входу в пещеру напрямую, то почувствовал, что оттуда сильно повеяло холодом. Ещё сильнее, чем во время его путешествия на крышу. Как он помнил, лютый мороз на крыше издавала печная труба. Внутри она была вся во льду. Да и лёд какой-то странный: словно откуда-то из космоса привезён, из области вечной мерзлоты на планете Луна! — Сейчас, когда Роба пронзило это неожиданное воспоминание, по спине тут же побежали мурашки. Он решил: «Лучше я десять раз поскользнусь по сырой-липкой стене, когда буду вылезать наверх, чем хоть раз полезу в эту… Эту дыру!»

И он тут же принялся ощупывать лучом фонаря окружающие его стены. Может, лестницу где заметит?

Фонарь Роберта зыркал по стенам или по краям ямы, если учесть, что это был не подвал, а… какая-то задница, напоминающая могилу. Рука Роберта водила туда-сюда, то переходя в новые (неизведанные) углы, то возвращаясь в старые, словно Роб что-то в них пропустил — не всё разнюхал, не всё до конца. И вдруг, сам не ожидая того, луч фонаря резко метнулся вверх и световое колечко замерло на «потолке», образуемом трухлявыми досками пола. Того гнилого сооружения, из-за которого Роберт сейчас оказался весь в грязи и, как ему смутно казалось, в человеческих кишках. Потому что это не жижа, а старая, гнусная блевотина. Проклятый старик пожил в этом доме недолго, но столько блевал, столько много времени изрыгал из себя какое-то мерзкое зловоние, что Роби весь сейчас в этой гадости по уши.

Луч фонаря долгое время держался на трухлявых досках пола. Только Роберт не мог понять, зачем. Он что-то там увидел? Может, кого-то невидимого, если это существо так сильно его насторожило?.. И этот «призрак» сейчас не удержится, проломит доски и рухнет Роберту прямо на голову?.. Или рухнет не просто так, потому что не удержался, а попытается его укусить?

Но, чуть позже, этот парень понял причину, которая так долго удерживает фонарь на одном месте. Откуда-то сверху, откуда-то из глубины дома, донёсся скулёж. Это был не щенячий стон, как голодный юный пёсик «просит» пожрать. Это был противный… Именно противный скулёж. Иначе Роберт бы не подумал, что там, наверху, собака, а не какое-то другое животное.

«Нет, — передумал этот парень, — наверх я больше ни ногой». Но он подумал не об этом. Он понадеялся, что пещера сможет его укрыть. Судя по звуку, донёсшемуся сверху, существо немалых размеров. Оно скулит не потому, что просит у кого-то еду и не потому, что оно голодное. Наоборот, оно очень сытое, и еду ни у кого не просит. Оно скулит потому, что просит Роберта. Самого Роберта… Примерно так просит: «Эй, ты, как там тебя, не знаю твоего имени, иди сюда. Подойди ко мне. Я не голодно, но всё-таки тебя умоляю — ты не стесняйся. Подойди — мы с тобой подружимся».