Амрита Кели - Кайвалья

За окном мелькали жилые дома, и казалось, что некоторые здания были пристроены прямо к железной дороге. В восточной застройке было что-то неуловимо хаотичное и вместе с тем гармоничное, правильное и разумное. Со стороны никогда не поймешь, где заканчивается одна квартира и начинается следующая.

Ишу пленяли колоритные пейзажи за окном; удивительные, но вместе с тем простые и открытые люди вокруг; чудесный аромат благовоний, даже извечные назойливые торговцы чаем и острой снедью. Она ехала с наслаждением человека, который вышел из душной комнаты в свежий воздух и дышит теперь полной грудью. Иша всматривалась во все и подмечала детали цепким взглядом художника, никогда не упускающего возможность своровать у реальности несколько впечатляющих мгновений, чтобы, напитав их яркими и особенными ощущениями, использовать в своем творчестве.

Она всегда остро переживала, пропускала через себя пульсирующую реальность и транслировала свое особенное видение в картины, которые покоряли хрупким равновесием между невероятными фантазиями и настоящим, знакомым, обыденным. Тем, что каждый может столь явно осязать в реальности.

Раньше ей казалось, что Индия может предложить лишь свои природные достояния, но она и ожидать не могла, сколько вдохновения подарят индустриальные, агрессивные вкрапления современности в дышащие древностью города. Дух и материя сплетались здесь в причудливый, пульсирующий жизнью узел.

Я хорошо помню тот день, когда встретила Джагая. С тех пор многое переменилось у нас. Но именно сейчас я чувствую настойчивое желание сердца записать все, что с нами происходит.

Я предчувствую большую беду, и, кажется, душа моя, сердце мое, начинает понемногу смиряться с тем, что в нашей общей судьбе остался, возможно, последний поворот. Наша жизнь весьма коротка, всего несколько сотен лет. Откровения говорят, что в будущем люди будут жить еще меньше. Наверное, у них и вовсе не будет времени для осознания себя, своего предназначения и для понимания ценности жизни других. Я знаю, что скоро предстоит произойти тому, чего мы хотели бы избежать, но это невозможно, и мне остается только молиться о том, чтобы мы были вместе в этот роковой миг. Наши сердца переплелись так сильно, что я и в следующей жизни непременно найду его, чтобы снова быть вместе.

Сейчас я пишу эти записки и чувствую, как земля вибрирует подо мной. Иногда я ощущаю ее стоны. Последнее время все чаще происходят вещи, которые многие толкуют однозначно – дурные знамения несут с собой новые беды. Больше всего мне хочется на время забыть о настоящем и погрузиться в сладкие воспоминания о наших безоблачных днях, которые были так быстро прерваны суровой реальностью.

Все началось с моего непослушания отцу.

Он просил меня не уходить из дома, но, когда сам отлучался куда-нибудь, я тут же бежала в лес и гуляла там, наслаждаясь покоем и свободой. Однажды, гуляя так в лесу, я потеряла кольцо, которое мне подарил отец, и, обнаружив пропажу, стала искать его в траве. Я стояла, наклонившись к земле, и вдруг почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Обернувшись, я увидела красивого юношу.

У него была обритая голова и шафрановые одежды аскета. Но он был столь привлекателен и так пылко смотрел на меня своими бездонными черными глазами, что я сразу привлеклась им. Он помог мне найти кольцо, и мы договорились увидеться снова.

Вскоре я поняла, что влюблена, и это было взаимно. Но как сказать об этом нашим родителям? Его отец ожидал, что Джагай продолжит свое послушание и посвятит жизнь служению Вишну. Но его безумно влекло ко мне, так же как и меня к нему.

В тот роковой день я сказала отцу, что пойду за водой, а сама убежала к Джагаю. Мы гуляли в лесу, и с нами словно что-то произошло. Он вырезал мне маленький амулет из дерева в виде львенка, а потом сказал, что мы обручимся, что любит меня, как никогда никого не любил. Да и что он мог знать о любви, мой юный мальчик?

Он притянул меня к себе, но я отстранилась. Отвернувшись и развязав тугую ткань, стягивающую волосы, я почувствовала, что лечу куда-то опьяненная, может быть, в небо, а может, и в пропасть. Это был особый ритуал: только муж может видеть распущенные волосы жены, и я хотела дать ему понять, что мы должны сначала сочетаться законным браком для того, чтобы любить друг друга еще интимнее. Джагай подошел и стал нежно расправлять мои волосы: «Асури…». Я чувствовала, что и он опьянел от нашей близости. Вдруг раздался шум, похожий на лязганье оружия, крики. Джагай схватил меня за руку, и мы быстро побежали прочь из леса.

Дити уже долгое время ждала Близнецов, и часто неподалеку от нашей местности происходили странные, пугающие вещи. Иногда с небес проливались багровые дожди, и тогда вся земля была в крови, а животные и птицы приходили в беспокойство…

Джагай довел меня до моста, и дальше я, поспешно собрав волосы, побежала домой.

Мне было очень страшно.

Когда я подходила к дому, сердце мое сдавило ужасное предчувствие. То, что я увидела, заставило меня закричать: на земле, перед входом в разгромленную и разоренную хижину, лежало тело моего отца. Он был мертв, я видела его кровь и множество следов вокруг. Я бросилась в теплый песок рядом с остывающим телом отца и, рыдая, рвала на себе волосы. Он очень любил меня, а я любила его, хотя и не была послушной дочерью. Где-то высоко в небе тоскливо прокричал ястреб…

Было уже поздно, когда я поднялась и зашла внутрь нашей хижины. Легла посреди раскиданной утвари и сразу заснула. Утром меня разбудил соседский мальчик Арон.

«Эй, Асури, ты знаешь, что Джагая схватили и увезли в Пур?» – спросил он меня. Еще не вполне очнувшись ото сна, я слушала его рассеянно:

«В Пур?»

«Да, по приказу Хираньякши. Близнецы явились, и старший из них стал правителем», – отвечал Арон.

Смышленый мальчик, он знал, что мы с Джагаем встречаемся, и всегда подавал мне знаки, что отец возвращается домой. Благодаря ему я могла вовремя уйти из леса. Поэтому я знала – он не врет.

После этих слов я встала, умылась холодной водой из кувшина, который чудом остался цел и стоял у входа в хижину. Рассеянно смотрела я вокруг, и взгляд мой упал на небольшой коричневый шнурок, который валялся на полу, посреди вещей и деревянных палок. Он был сплетен из нескольких шелковых нитей. Отряхнув шнурок от пыли, я продела его в амулет с львенком и повесила на шею.

Теперь мною овладела удивительная решимость. «Я иду, мой милый Джагай, иду за тобой». Глядя ввысь, я молилась, и горячие, обжигающие слезы стекали по моему лицу. Я чувствовала, что он жив.

Небо снова потемнело, в низких тучах тихо вспыхивали молнии. Иссохшая трава вдоль тропинки казалась мне почти белой. Наконец, я миновала мост и вышла на большую дорогу. Я никогда не была в Пуре. Но теперь я шла туда за жизнью и любовью.