Вячеслав Сахаров - Метель

– Быстро на снегоход! – скомандовал я. – Поехали, Шурик! Давай, гони!

Ветер бил в лицо, щеки и подбородок стянуло. Куда ехать? Что делать? Никто не знал. Главное было добраться хоть куда-нибудь в тепло. Поехали в сторону фермы. На подъезде к ней снегоход закружило. Гусеница порвалась.

До первого цеха шли пешком. Перелезли через загон, дверь в первые ворота была открыта. Мы вошли. Тепло и запах навоза встретили нас с ходу. Батарея, да, это все, что сейчас надо. Мы прижались к батарее ростом с нас, как к родной. Тепло. Это был тамбур между двумя воротами. Из-за вторых ворот доносились звон цепей и голос коров. Скорее всего, ночной сторож – скотник спит мирно в бытовке, если он еще нормальный.

– Он теперь такой же, как и те, другие, – сказал я, и все поняли, что я о Сыре.

– Что случилось? – спросила Тоня.

– Он боялся высоты, – сказал я. – Всегда боялся. Он не смог перепрыгнуть.

– Есть хочется, – сказала Кристина.

– Да, – согласились все.

– Дело к утру, – сказал я. – Скотник будет чистить перед утренней дойкой. Это если он человек!

Я открыл дверь, из цеха пошел воздух еще теплее. Сзади через меня заглядывал Шурик. Коровы стояли и лежали, жуя свои жвачки. Надо пройти к бытовке и посмотреть, есть ли там кто. Потихоньку я и Шурик пошли по проходу, где ездит трактор при раздаче кормов. Дошли до бытовки, дверь открыта. Я аккуратно заглянул – никого. Не знаю, можно было ли это назвать везением, ведь то, что в бытовке никого нет, не означало, что все хорошо. Ведь и во всем поселке могло уже никого не быть. С неохотой мы стали лазить по шкафам и пакетам, висящим на батареях. Да, есть еда.

– Есть еда, – сказал довольно Шурик.

– Отлично, – сказал я, – но надо уходить. Здесь оставаться нельзя! Подозрительно здесь тихо.

– Мы устали, – сказала Лена, – хотим есть и спать.

– Тогда оставайтесь здесь! – сказал я.

Оставаться они не пожелали, да и мы бы не оставили их. Куда идти? – спрашивал я себя. Ответ приходил только один – охотничий домик.

Ферму мы обошли на нормальном расстоянии, пробираясь сквозь горы снега, метель, сносящую тебя ветром со снегом. Нам нужно было добраться до домика, а он находился по ту сторону реки. Благо, что зимы холодные, и лед стоял до самой земли. Мы перешли реку, осталось забраться на насыпную дорогу, метров десять под крутым углом и по снегу. Это казалось невозможным. Но мы это сделали. Девчонки, ослабевшие, скатывались то и дело, потом снова забирались.

С дороги мы видели свет со стороны водохранилища, он был слабый, так как метель гасила все. Но мы устали, и нам надо было согреться и поспать. Преодолевая порывы снежного ветра и барханы снега, я думал о том, что идет страница три. Теперь червь станет больше, интересно, каких размеров он будет.

Тропинки не было, ее занесло плотно. Да и в эти края зимой редко кто ходил, а может, и вообще не ходил.

– Вон он, – услышал я в метели голос Шурика. – Домик, вон там.

Он и правда был там. Неужели. Ноги замерзли так, что я их не чувствовал. Руки были словно из пластика, еле сгибались. Пришлось расчищать дверь, чтобы закрыть ее. Нам повезло, в домике было немного дров. Мы тут же приступили к разжиганию печи.

В домике тоже был снег, что-то мы вытащили на улицу, что-то осталось. Из железной печи или буржуйки тоже выгребли снег. Бумаги не было. Щипали замерзшими руками щепки и кору. Кто-то из девочек дал платок, с попытки седьмой огонь загорелся. Тяга в печи пошла, ветер помогал, но и мешал, так как выдувал быстро тепло из домика.

Девчонки сидели в куче на деревянном настиле. Постепенно тепло стало расходиться по домику, но на полу было очень холодно. Еще бы, он земляной, только перед настилом деревянная подушка из двух сколоченных между собой поперечными дощечками досок. Я закрыл плотнее длинное по ширине и узкое по высоте окно, оно закрывалось плотным брезентом. Окно предназначено для дула ружья.

В пакете, что мы стащили с фермы, был хлеб, колбаса, вареные яйца, огурцы и чай в пакетиках, но, к сожалению, заварить его было не в чем.

Разделив два огурца, три яйца и колбасу с хлебом на всех, мы поели. Хоть что-то. Все лучше, чем ничего. Стало еще теплее. Ветер жутко завывал в печной трубе, а снег, бросаемый им, стучал по обитой железом внешней стене, будто пытался пробить ее. Огонь гудел в печи, дрова трещали. Тепло наполнило домик.

– Блин, – сказал я, открыв пачку сигарет. – Сигареты кончаются, четыре штуки всего, а нас шесть.

– Я кое-что прихватил на ферме, – сказал Цып, в его руке красовалась пачка LM в отблесках света огня через щели дверцы.

– Ну молодец! – воскликнули все и тут же принялись отмечать это. Каждый по целой сигарете. Мы приоткрыли окно. Вкус табачного дыма и дыма от костра повис в воздухе и в носоглотке каждого.

Девчонки уснули, Цып тоже, мы с Шуриком сидели. Печь почти прогорела, мы подкинули и выкурили по сигарете. Я вышел на улицу по малой нужде. Ветер не стихал. Я зашел обратно, снял обувь и сел к остальным, накрывшись пуховиком. Ветер выл в трубе, метель не стихала. Я погрузился в сон. Я резко проваливался в сон, и так же резко меня вырывало оттуда. Как только я просыпался, ветер врезался в уши со своим воем, а перед глазами все та картина.

Потом я все же уснул. Мне снился яркий сон. Скажете, к чему тут сон? Он тоже играет роль. Так вот, снилось мне, что все вокруг ярко, светло, тепло и я иду по знакомой мне тропинке, но только куда не знаю. Потом какие-то образы являются мне, какой-то мужчина, но лица не видно. Он протягивает мне руку, в ней что-то есть, я тянусь, но просыпаюсь от того, что меня толкнули. Все спят, та же самая картина. Все спят, метель бушует снаружи и воет в трубе.

Много людей, вокруг очень много людей. Многие мне знакомы. Они что-то бормочут гнусаво и в такт. Я среди них. Вокруг снег. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, где мы, и вижу знакомое место. Это дамба. Я здесь бывал. Большой сброс, но там лед, движение воды до весны умирает. Что они тут делают? Что я здесь делаю? Кто-то идет в мантии, лица не видно, он идет ко мне, сзади за ним идут еще двое с фонариками. Книга. У него в руках книга. Мрачная, отвратительная книга в переплете из кожи, возможно, ребенка. Она черная, я чувствую, как от нее исходит тяжелая и могучая сила. Энергия, которую трудно принять, но и трудно отказаться. Тень над всеми людьми. Она ползет и надвигается на них. У большого сброса, на высоте пары метров слева какой-то альков [2] Ниша, углубление в стене. в бетоне. Оттуда показалось что-то большое и страшное. Я весь мокрый, я чувствую, как пот течет по моему телу. Огромные щупальца торчат и облепляют это отверстие по кругу. Мысленно я понимаю, что это он, это червь. Мне страшно. Его щупальца, они становятся больше.