Стивен Кинг - Жизнь Чака

Джаред начинает быстро и нежно постукивать хай-хэт, дразня его, почти лаская. Другой рукой он выбивает ковбелл всё в том же неординарном ритме, использует педаль, добавляя немного нижней тарелки в хай-хэт. Вот так хорошо. Парень в сером костюме выглядит, как банкир, но вот это раскачивание бёдрами совсем не вяжется с его внешностью. Он поднимает руку и начинает щёлкать пальцами в такт ритму. На тыльной стороне его ладони виднеется маленький серповидный шрам.

Чак слышит, что ритм меняется, становится чуть более диковинным, и на мгновение он почти приходит в себя и решает уйти. Затем он думает: «Нахуй это всё, нет такого закона, который запрещал бы немного станцевать на тротуаре». Он отступает от своего портфеля, потому что не хочет споткнуться, кладёт руки на раскачивающиеся бёдра и исполняет джайв [44] Танец афроамериканского происхождения; является разновидностью свинга с быстрыми и свободными движениями. по часовой стрелке, поворачивается кругом. Так он делал в те дни, когда его группа исполняла «Удовлетворение» (Роллинг Стоунз) или «Прогулку с собакой». Кто-то смеётся, ещё кто-то аплодирует и Чак разворачивается в другую сторону, а его галстук мчится по воздуху вслед за ним. Он думает о танце с маленькой сестричкой. Маленькая сестричка была ещё той соплячкой с дурными манерами, но точно могла полностью отдаться этому. Отдаться танцу.

Сам Чак не отдавался этому — мистическому, дарующему блаженство этому, — годами, но каждое движение чувствуется превосходно. Он поднимает одну ногу и крутится, стоя на каблуке другой. Затем, хлопая ладонями, сцепляет руки за спиной, словно школьник, декламирующий стихотворение, и исполняет лунную походку на тротуаре перед своим портфелем.

Барабанщик удивлённо и восторженно кричит: «Давай, папочка!». Он ускоряет темп, переходя от ковбелла к напольному том-тому, бьёт по нему левой рукой, работает педалью, ни на мгновение не теряя металлический стук хай-хэта. Люди скапливаются, собираются вокруг. Деньги сыплются в Волшебную Шляпу: как монеты, так и банкноты. Тут происходит что-то невероятное.

Два молодых человека в одинаковых беретах с эмблемами «Радужной Коалиции» [45] Мультикультурное движение, основанное 4 апреля 1969 года в Чикаго, Иллинойс. стоят в первых рядах этой небольшой толпы. Один из них кидает в цилиндр что-то, похожее на пятёрку и вопит: «Давай, мужик, давай!».

Чаку не нужны подбадривания и стимул. Он уже вошёл в раж. «Банковское дело в Двадцать Первом столетии» выскользнуло из его мыслей. Он освобождает от застёжек свой пиджак, машет им за спиной, держа в руках, засовывает большие пальцы за пояс, как матёрый стрелок Дикого Запада, и делает вертикальный шпагат. Проходит быстрыми шагами и поворачивается.

Барабанщик смеётся и кивает. «Ты просто нечто, папочка! — говорит он. — Ты просто нечто!».

Толпа растёт, шляпа наполняется, сердце Чака не просто бьётся в груди, но дрожит и гудит. Отличный способ заработать сердечный приступ, но ему наплевать. Если б его жена увидел, что он тут вытворяет, она бы с ума сошла, но ему плевать и на это. А его сын, скорее всего, смутился бы, но его сына тут не было. Чак прижимает правую туфлю к левой икре, снова проворачивается вокруг своей оси, и когда он выравнивается — видит симпатичную девушку, стоявшую рядом с ребятами в беретах. Она была одета в тонкую розовую блузку и красную юбку-обёртку. Девушка уставилась на него широко раскрытыми, зачарованными глазами.

Чак протягивает к ней руки, улыбается и щёлкает пальцами.

— Давай, — говорит он. — Давай, маленькая сестричка, станцуем.

Джаред сомневается, что она согласится — девушка выглядит стеснительной — но она медленно двинулась к мужчине в сером костюме. Возможно, Волшебная Шляпа действительно волшебная.

— Танцуй! — говорит один из ребят в берете, и остальные подхватили призыв, хлопая в такт ритму, который задаёт Джаред: — Танцуй, танцуй, танцуй!

Дженис расплывается в озорной улыбке, бросает свою сумочку рядом с портфелем Чака и берёт его за руки. Джаред прекращает прежний бит и «заводит» настоящего Чарли Уоттса [46] Барабанщик «Роллинг Стоунз». , молотит, как солдат. Мистер Бизнесмен крутит девушку, кладёт руки на её изящную талию и ведёт быстрым шагом мимо барабанной установки почти до угла здания «Уоллгринс». Дженис вырывается, крутит пальчиком в игривом жесте, затем возвращается и хватает обе руки Чака. Словно они тренировались сотни раз, Чак делает очередной шпагат и она проскальзывает между его ног; смелое движение, задирающее юбку-обёртку и обнажающее аппетитное бедро. Дженис издаёт несколько тяжёлых вдохов, опираясь на одну руку, затем отпрыгивает назад. Она смеётся.

— Всё, хорош, — говорит Чак, хлопая себя по груди. — Я больше не…

Она подскакивает к нему, кладёт руки ему на плечи и деваться ему некуда. Чак ловит её за талию, проворачивает к своему бедру, а затем аккуратно сажает и ловко сажает на тротуар. Он поднимает её левой рукой и она поворачивается под ней, как балерина. Теперь за ними наблюдало, должно быть, не менее ста человек — они заполонили весь тротуар, затопили улицу. Народ то и дело взрывался аплодисментами.

Джаред задаёт один последний ритм, стучит по тарелкам, затем триумфально вздёргивает палочки вверх. Раздаются очередные аплодисменты. Чак и Дженис смотрят друг на друга, запыхавшиеся. Волосы Чака, только начавшие седеть, налипли на потный лоб.

— Что мы делаем? — спрашивает Дженис.

Теперь, когда барабаны замолчали, она выглядит ошеломлённой.

— Не знаю, — говорит Чак, — но это лучшее, что случалось со мной за Бог знает, какой долгий период.

Волшебная Шляпа была переполнена.

— Ещё! — выкрикнул кто-то и толпа подхватила призыв. В воздух поднялось множество телефонов, готовых запечатлеть следующий танец, и девушка выглядела так, словно была не против продолжать, но она всё же была ещё молода. А Чак своё уже оттанцевал. Он смотрит на барабанщика и качает головой. Барабанщик кивает, как бы говоря, что всё понимает. Чак задаётся вопросом, сколько же тут нашлось достаточно прытких людей, чтобы заснять тот, первый танец, и что скажет его жена, если это увидит? Или его сын. И, возможно, это видео «завирусится». Маловероятно, конечно, но ежели такое произойдёт и оно дойдёт до банка — что они подумают, когда увидят человека, которого они послали в Бостон на конференцию, лихо отплясывающего на Бойлстон Стрит на пару с девчонкой, которая ему в дочери годится? Или в маленькие сестрички. О чём он только думал?

— Всё, народ, расходимся, — кричит барабанщик. — Мы должны уйти на победной ноте.