Клайв Баркер - Книги крови. I–III [сборник litres]

Она сняла телефонную трубку и сразу же услышала в ней голос.

– Ну привет, – сказал кто-то вкрадчивым гнусавым голосом. – Уже слегка поздновато для звонков, не находишь?

Берди была уверена, что это не оператор. Она еще даже не набрала номер.

К тому же голос напоминал о Петере Лорре.

– С кем я говорю?

– Ты меня не узнаешь?

– Я хочу поговорить с полицейским.

– Хотел бы я тебе помочь, правда.

– Освободите линию, а? У нас чрезвычайная ситуация! Мне нужен полицейский участок.

– Я и в первый раз тебя услышал, – продолжал гнусавить незнакомец.

– Кто вы?

– Эта реплика уже была.

– У нас здесь раненый. Пожалуйста, можете…

– Бедный Рик.

Он знает, как его зовут. «Бедный Рик» – словно о дорогом друге.

Она чувствовала, как выступают на лбу капельки пота, чувствовала, как они сочатся из пор. Он знает, как зовут Рики.

– Бедный, бедный Рик, – повторил незнакомец. – И все же, я уверен, нас всех ждет счастливый конец. А ты?

– Это дело жизни и смерти, – настаивала Берди, впечатленная тем, насколько сдержанно звучит ее голос.

– Я знаю, – ответил Лорре. – Разве не захватывающе?

– Черт тебя дери! Положи трубку! Или помоги мне…

– Помочь с чем? Что может в такой ситуации сделать толстая девица вроде тебя, кроме как зарыдать?

– Сраный подонок.

– Всегда пожалуйста.

– Я тебя знаю?

– И да, и нет, – уклончиво отозвался он.

– Ты один из дружков Рики, да? – один из нариков, с которыми тот шлялся раньше. Это все какая-то идиотская игра. – Отлично, твоя тупая шуточка удалась. А теперь освободи линию, пока не нанес кому-нибудь серьезного вреда.

– Ты взволнована, – ласково произнес незнакомец. – Я понимаю… – его голос, как по волшебству, изменился, став на октаву выше, – ты пытаешься помочь тому, кого любишь… – Теперь он был женским, акцент изменился, масленность перешла в мурлыканье. И вот это уже был голос Гарбо.

– Бедный Ричард, – сказала она Берди. – Он так старался, правда? – Она была нежна, словно ягненок.

Берди потеряла дар речи: эта пародия была столь же безупречной, как и пародия Лорре, голос так же походил на женский, как прежде – на мужской.

– Хорошо, ты меня впечатлил, – сказала Берди. – А теперь дай мне поговорить с копами.

– Разве в такую прекрасную ночь не приятнее прогуляться, Берди? Вдвоем – только мы, девочки.

– Ты знаешь мое имя.

– Конечно я знаю твое имя. Мы с тобой очень близки.

– В каком смысле «близки»?

В ответ послышался гортанный смех, милый смех Гарбо.

Берди так больше не могла. Эта шутка была слишком хитроумной; она чувствовала, как поддается на уловку, словно и правда разговаривала со звездой.

– Нет, – сказала она в трубку, – ты не убедишь меня в этом, слышишь? – Тут она сорвалась. – Ты фальшивка! – рявкнула она в телефонную трубку так громко, что та задрожала, и с силой бросила ее на рычаг. Она открыла кассу и подошла к входной двери. Линди Ли не просто захлопнула ее за собой. Дверь была закрыта и сболчена изнутри.

– Черт, – тихо сказала Берди.

Внезапно фойе показалось ей меньше, чем она думала – как и запас ее спокойствия. Она мысленно залепила себе пощечину – стандартное средство от истерики всех героинь. Обдумав все, она проинструктировала саму себя.

Первое: дверь закрыта. Линди Ли не закрывала ее, Рики не мог закрыть, а уж она ее точно не закрывала. А значит…

Второе: где-то здесь псих. Может, тот, та или то самое, что говорило с ней по телефону. А значит…

Третье: он, она или оно имеет доступ к другому телефону где-то внутри здания. И единственный, о котором она знала, стоял на втором этаже, в кладовке. Но туда она не сунется ни за что. Подробности смотреть в «Деве в беде». А значит…

Четвертое: ей нужно открыть дверь ключом Рики.

Хорошо, а теперь в форме приказа: забери у Рики ключи.

Берди вернулась в зрительный зал. Почему-то подрагивало освещение – или это зрительный нерв шалит от паники? Нет, лампы чуть мерцали; весь зал словно пульсировал, словно дышал.

«Не обращай внимания: достань ключи».

Она ринулась вниз по проходу, как всегда во время бега, волнуясь, не колышутся ли ее грудь и ягодицы. «Хороша же я сейчас, – думала она, – в глазах любого, у кого они есть». Все еще лежавший без сознания Рики стонал. Берди поискала ключи, но его ремень куда-то делся.

– Рики… – позвала она, пригнувшись к его лицу. Тот только громче застонал. – Рики, ты меня слышишь? Это Берди, Рик. Берди.

– Берди?

– Нас тут заперли, Рики. Где ключи?

– …ключи?

– На тебе нет ремня, Рики, – проговорила она медленно, будто разговаривала с идиотом. – Где. Твои. Ключи?

Головоломка, которую, несмотря на головную боль, пытался решить Рики, вдруг сложилась, и он сел.

– Парень! – воскликнул он.

– Какой парень?

– В сортире. Мертвый парень в сортире.

– Мертвый? О боже. Мертвый? Ты уверен?

Казалось, будто Рики в каком-то трансе. Он не смотрел на Берди; просто пялился вперед, разглядывая что-то невидимое для нее.

– Где ключи? – спросила она снова. – Рики. Это важно. Сосредоточься.

– Ключи?

Она хотела дать пощечину и ему, но его лицо было уже в крови, и это показалось ей жестоким.

– На полу, – сказал он вскоре.

– В сортире? На полу в сортире?

Рики кивнул. Видимо, это движение потревожило какие-то темные мысли в его голове: внезапно Берди показалось, что он сейчас заплачет.

– Все будет хорошо, – сказала она.

Рики коснулся руками лица и ощупал его, словно пытаясь в чем-то удостовериться.

– Я здесь? – спросил он тихо. Берди его не услышала – она бодрилась для похода в сортир. Ей придется, без сомнения, придется туда пойти, лежит там тело или нет. Зайди, возьми ключи и уноси ноги. Давай же.

Берди переступила через порог. В эту же секунду она осознала, что никогда раньше не бывала в мужском туалете. И она искренне надеялась, что этот раз станет первым и последним.

Туалет почти тонул в темноте. Свет мигал в той же судорожной манере, что и в зрительном зале, но не так быстро. Она встала в проходе, давая глазам привыкнуть к сумраку, и огляделась.

Туалет был пуст. Никакого парня на полу не было, ни мертвого, ни живого.

А вот ключи были. Пояс Рики лежал на дне писсуара. Берди выловила его, чувствуя, как заболели пазухи от удушливого запаха дезинфицирующего средства. Сняв ключи с кольца, она попятилась из туалета в относительно приятно пахнущий зал. Вот и все, проще некуда.

Рики умудрился добраться до кресла и обмяк в нем. Выглядел он как никогда нездоровым и преисполненным жалости к себе. Когда он услышал шаги Берди, то поднял голову.

– Я достала ключи, – сказала она.

Он невнятно заворчал – боже, подумала Берди, он явно не в себе. Но ее жалость несколько улетучилась. У него явно были галлюцинации, вероятно, химического происхождения. Это, черт подери, была его собственная вина.