Тори Ру - Ноль [litres]

Проваливаясь по колено в оставленные одиноким предшественником следы, я пробираюсь к остановке, пот льется ручьями, томление в груди похоже на боль.

Егор признался мне в любви. Сказал, что он теперь со мной.

Я попросила прощения у его мамы…

Голова кружится, я едва не приземляюсь в сугроб.

Спиной чувствую темный, оберегающий от возможных неприятностей взгляд, и по коже бегут приятные мурашки: Егор, отстав на несколько метров, провожает меня.

Мы похожи на обычных, посторонних друг другу прохожих.

Но мы вместе и мы есть.

В ожидании транспорта долго мерзну под голубым пластиковым козырьком. Вокруг ни души – где-то в неведомых краях увязли все машины и автобусы. Егор, прислонившись к тонкой стенке остановки с другой стороны, чиркает зажигалкой, и до меня долетает дым его тлеющей сигареты. Наплевав на осторожность, я выхожу под белые тучи, крадусь к нему, обнимаю изо всех сил и закрываю глаза. Слышу, как Егор щелчком отбрасывает окурок, и чувствую тепло рук, укрывающих меня от снега и всего света.

– Пошло оно все, – дыхание обжигает шею, не прикрытую сбившимся набок шарфом. – Знаешь, я очень рад, что ты пришла.

Теперь мне кажется, что я могу согнуть этот гребаный мир в бараний рог.

Утром, наблюдая за хлопотами бабушки, я чувствую лишь холодное превосходство над ней: она никогда не любила меня, и я теперь тоже держу за спиной нож, не менее острый, чем тот, что она всадила мне в спину. Совсем скоро эта «поборница справедливости» узнает, что ее старания прикрыть свою трусость поддельным благородством вынудили меня переметнуться в стан врага. Просто я еще не определилась с днем, когда припру ее к стене.

В школе мы с Егором играем с огнем – нагло и с упоением: на переменах пялимся друг на друга через весь коридор, довольно лыбимся и, специально по сто раз на дню проходя мимо, незаметно цепляемся пальцами – этих мгновений хватает, чтобы сердца бились радостно и тепло.

Мысли парят под потолком у гудящих люменов – я чувствую присутствие Егора каждой клеткой своего тела, вздыхаю и рисую завитки ядовитых цветов на полях тетрадок.

Даже сальные взгляды и шутки Саши больше не выводят из равновесия – я просто игнорирую их. Видимо, и ему наскучила игра в кошки-мышки – переключился ли он на кого-то другого или же просто резко поумнел, но после случая в столовке своих поганых рук Саша больше не распускал.

Возможно, ему пришлась не по душе моя новая внешность.

Но мне очень нравится свое отражение: с удивлением отмечаю, какими яркими стали мои горящие глаза, как подходит им небрежная стрижка и цвет, какой красивой стала улыбка…

Трио придурков отстало даже от Егора – на переменах, уткнувшись носами в телефоны, они теперь подолгу рубятся в какую-то дебильную игрушку, истерично вопят и матерятся, если не проходят уровень.

Стоило отринуть страхи, как они перестали существовать.

Вечерами я добровольно отбываю повинность – скучаю возле бабушки, запоминаю ее недостатки: выбившийся из пучка волос, нитку на юбке, неровно лежащую на сморщенных губах помаду и затаившийся в глубине зрачков страх – и постепенно становлюсь для нее совсем чужой.

А ночами отвожу душу: укрывшись с головой одеялом, часами шепчу в трубку всякий бред, теряю связь с реальностью и умираю от счастья, потому что Егор слушает и иногда, будто выключая настороженность, многословно отвечает тем же. В такие минуты мне кажется, что стены комнаты рушатся, потолок исчезает, оставляя меня наедине с разверзшимся над головой космосом – планетами, звездами и желтой Луной.

Наша классная заменила скучный урок литературы украшением кабинета к празднику. До Нового года остается две недели, и мои великовозрастные – циничные и «бывалые» – одноклассники вдруг превратились в восторженных детей: девочки, лучась теплыми улыбками, вырезают тонкие полоски и скрепляют их в объемные бумажные снежинки, ребята с помощью стремянки развешивают под потолком мишуру и блестящий дождь.

Я тоже участвую в процессе – дружелюбная атмосфера оживила в памяти времена младшей школы, когда и мне всей душой хотелось прочувствовать Новый год, сказочный праздник… Но моя бабушка 31 декабря всегда надевала черное и плакала.

Даже в улыбчивом Саше я вдруг узнаю того самого лучшего друга детства: хитрого, изворотливого и неунывавшего, рассказывавшего мне страшилки по вечерам и таскавшего из моего портфеля печенье. Стоя на стремянке, он уморительно и остроумно каламбурит, и все девочки – даже учительница – краснеют, хихикают и восторженно хлопают глазами.

А Егора с этого мероприятия отпустили. Это стало еще одним поводом для радости – и на этот раз он без проблем доберется домой.

Лезвия ножниц отделяют от листа все лишнее, и, закусив губу, я старательно складываю бумагу вдвое и вырезаю витиеватые узоры – Сонины снежинки всегда получаются самыми изящными и красивыми. Намеренно делаю неверное движение – срез выходит неровным, удовлетворенно усмехаюсь и вздрагиваю: в кармане пиджака жужжит телефон.

Спрятав его под партой, несколько раз перечитываю текст на экране.

«Пойдем на свидание» – буквы складываются именно в эти слова, и я в недоумении сверяюсь с именем отправителя.

Егор…

От испуга холодеют кончики пальцев: возможно, он потерял телефон, и кто-то теперь забавляется со мной.

«Бабушку хватит инфаркт, если я уеду в Город» – пишу и замираю в напряженном ожидании.

«Пойдем гулять здесь. У всех под носом. Мы ведь невидимки, забыла?» – приходит следующее сообщение. И еще одно – с указанием места и времени встречи.

Это точно он.

От облегчения я всхлипываю.

«Хорошо!» – быстро набиваю ответ и прячу телефон в карман.

В груди бешено колотится сердце – концентрация чистого счастья в крови зашкаливает. Возможно, Егор проведет меня своими тайными тропами или мы просто потопчемся на пустыре, главное – что я снова смогу почувствовать тепло его руки на своей коже или его губы на своих губах… Как же я мечтаю о его губах!

– С кем переписываешься? – бросает Саша, безмятежно улыбаясь, и я вру:

– С бабушкой.

– Теть Галя умеет писать сообщения? – удивляется он.

– Научилась! – Я хватаюсь за степлер и криво скрепляю им тонкие полоски неказистой, но удивительно клевой снежинки.

Скользя каблуками по присыпанному песком льду, я шагаю к месту встречи.

За спиной в рюкзаке трясутся учебники и тетрадки, в голове гуляет ветер, в груди дрожит душа – в моем воображении мы с Егором, как в тот далекий нереальный вечер, гуляем по улице, но уже в декорациях нашего неуютного городка. Я не боюсь и не думаю о последствиях – мы не делаем ничего плохого, и нам нечего скрывать…