Raymond Abaddon - Дорога огня

— Лучше бы я сказал, — отпиваю коктейль. По горлу растекается тепло. Устроившись у окна, слепо гляжу в ночь. Позади переключаются огни, танцуют и веселятся, грохочет музыка.

Внутри меня — пустота. Звенящая тишина. Страх. Вина. Самое сильное чувство и главная слабость, сказала о ней Плутон. Но как перестать винить себя? Думать: что если?… Если он тоже… любил меня? Если смог бы опереться, не сгореть?

— Чушь, мечты, — глупая надежда — как последнее слово из дневника Висии, который мне передал его отец. Дневника, полного обрывочных воспоминаний и страхов, осколков веры, что все может наладиться, что я спасу его… Запускаю пальцы в волосы, зажмуриваюсь до белых пятен под веками. Хочется напиться. Найти Райха, схватить за воротник и встряхнуть: какого черта?! Мало мне портала, завязанного на любовь, а теперь еще прикосновение разбередило душу. Зло повторяю в тысячный раз то, что обычно говорю другим магам:

— Ты боялся, и это нормально. Ты не смог бы поступить иначе: тогда. Мне жаль, что так вышло. Но ничего не исправить, — только я все еще пытаюсь. Поэтому я здесь.

Залпом допиваю бокал, сжимаю холодное стекло. Завтра мы попробуем снова, и я должен найти подходящее воспоминание о любви.

О смехе Висии, хриплом и тихом — будто нужно таиться. О ямочках на щеках, длинных ресницах, его загорелой коже и золотистом ежике волос, который я изредка мог по-дружески взъерошить. О привычках разбрасывать вещи по комнате, торчать вечность в душе, есть шоколад плитками и никогда не дочитывать книги: перескажи мне конец, Эрлах, я больше не могу.

Я больше не могу. Я закончился — растираю грудь, где сильней всего жжется кожа. Ловлю официанта и заказываю еще порцию.

— Чертов Райх. Мы ведь почти перешли.

— Возможно, завтра, на свежую голову, снова повезет?

Очень надеюсь.

Но удача не улыбается нам, ни на следующий похмельный день, ни ночью позже. Мы пробуем раз за разом без всякого результата трое суток подряд. И все чаще молчим, после расходимся по своим углам. Айви утыкается в телефон, Тиу уходит гулять. Триш устраивается в ближайшей кофейне с книгой. Райх будто прописался в местном клубном квартале. Приходит только под утро, обжигает серебряным взглядом и заваливается поспать. Я снова склоняюсь над дневником, уточняя значения слов и шлифуя перевод до мельчайших деталей — вдруг ключ прячется в игре смыслов? Я уже ушел далеко от начала романа с Сарой. Прочел про мертвых детей и смерть девушки в очередных родах, про горе и одиночество — семья не сменила гнев на милость и не поддержала Раймонда. Обида Алессандро оказалась слишком велика.

Я нашел и строки о той самой беседке, выделил красным: поцелуи, игра на гитаре, тихое пение. Они любили проводить там вечера. Голая романтика — тоже не сработала, портал не отозвался.

— Какого лешего тебе от нас надо, — бездумно водя пальцем по строчкам, отпиваю кофе с изрядной долей коньяка. День выдался холодным, и в беседке я промерз до костей, поэтому — отогреваюсь. Ветер бьется в окна кофейни. Триш читает неподалеку на диванчике — атлас магических растений, что за скука. Тиу, увязавшийся за нами, гоняет в чашке травяной чай и косится на меня.

— Что? — Не выдерживаю и поднимаю голову. Парень теснее сжимает посудину:

— Можно с тобой поговорить?

— Да, конечно, — отодвигаю записи почти с облегчением. Массирую виски.

— Я… — Тиу мнется. Плохой знак. Нахмурившись, делаю еще глоток.

Парень наконец выдыхает:

— Я хочу вернуться в Университет.

Моргаю: что?

— Почему? — Парень краснеет и отводит глаза.

— Я… связывался с Гийотом, спрашивал — как там Мия… ну, его дочка. Она нормально, — вставляет быстро. — Но Маре и Эдварду нужен помощник. Они отправляются в лимб со всеми пойманными тварями или что там у них, и сами не дотащат. Гийот хотел отправить Ульриха, но я… я сильный, и там буду полезней, чем здесь. Я пробовал с этой любовью, но ничего не выходит — наверное, мои чувства не похожи на Раймондовые. Мне кажется, будет лучше, если я помогу Маре… и Эдварду. Как думаешь? — Смотрит на меня наконец. Красный как рак.

Тру переносицу: черт, совершенно не вовремя. Все и так деморализованы, уход члена команды может ухудшить ситуацию.

— Сейчас не лучший момент, Тиу. Давай мы поговорим об этом снова после открытия портала…

— Но Гийот отправит Ульриха! Я опоздаю, — пара за соседним столиком обращает на нас внимание. Залпом допиваю остывший кофе:

— Твоя помощь в любом случае пригодится нам в Университете.

— Я хочу к Маре и Эдварду, — парень упрямо хмурится.

— Почему?

— Мне… это важно. Быть там.

— Почему? — Повторяю с нажимом, начиная злиться. Тиу выдыхает, оглядывается на Триш, но девушка уткнулась в книгу.

— Мне… мы много говорили о любви в последние дни, и я… я подумал, подумал о твоих словах, что любовь бесценна, даже если не случилась или как там было.

Киваю: наверное, я говорил нечто подобное.

— Продолжай, — подбадриваю замолчавшего мага.

— Я всегда считал, это глупо — когда нравится тот, кому на тебя плевать. Та, вернее. Я ее вообще раздражаю, но… — Тиу кривится, почесывая бровь, — но я все же хочу стать ближе, хочу хотя бы попробовать. Я много думал, и решил, что мне это надо.

Прикрываю глаза. Вот оно что.

— Это может выйти больней, чем ты представляешь, — осторожно начинаю я. — Ты уверен, что справишься при… самом плохом раскладе?

Тиу сжимает губы и качает головой. Пожимает плечами:

— Я должен попытаться. Не прощу себе, если ничего не сделаю.

Твою ж мать. Вроде мне одного Айви с разбитым сердцем мало. Выдыхаю, шею сковывает спазмом, а чертово жжение усиливается. Все будто разваливается на части, а я не знаю, как это остановить.

— Ладно. Скажи Гийоту, что я согласен. Но если он может дать нам еще хоть день — пусть, — Тиу благодарно кивает, расплывшись в улыбке:

— Да! Конечно! Прямо сейчас ему позвоню! Спасибо… капитан! — Хмыкаю, отмахиваясь: иди. Он торопится выйти на улицу, прямо без верхней одежды, прижимает телефон к уху. На лице написаны радость и возбуждение — грустно улыбаюсь: когда в последний раз я чувствовал себя так же?… Впрочем, на самом деле парню не позавидуешь: Мара и Эд вместе целую вечность, и их отношения кажутся незыблемыми. Лучше бы Тиу держаться от нее подальше.

Опускаю подбородок на скрещенные руки и наблюдаю, как парень, кутаясь в толстовку, дрожит под ледяным ветром и договаривается с далеким Гийотом. Тот наверняка в своем кабинете, греется у камина и разбирает бумажные завалы на столе. Хотел бы и я оказаться там. Поговорить с другом, рассказать, как все достало. Погасить ворочающуюся в груди тревогу хоть на мгновение. А еще — пройтись солнечными коридорами в наш корпус, через осыпающийся мост и пустые аудитории, вдохнуть ставший родным аромат старого пожарища… дома, где за рутинными делами можно забыть о любви и о Райхе, страхе и вине. Где все понятно и спокойно, а каждый шаг ведет к ожидаемым результатам.