Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

— Выбирайте сейчас, — знакомый клекот. Тварь Нааса.

— Каждый, — обдувает поясницу: еще одна. Тонко вскрикивает Энид.

— Выберете смерть, — звучит прямо в мозгу.

— И станете пленниками нового заклинания, — слышится в скрипе под потолком.

— Сможете заново ответить на этот вопрос вместе с Советом, — на долю секунды ощетинивается иглами человекоподобное создание. Сплав света и зыбких фигур стеклянно лопается, ночь закупоривает подвал.

— Кому вы готовы вручить свою жизнь?

— Теперь, когда отмечены, — дрожащее пламя выхватывает Нааса с Айей и сверкающий металлом дым. Гаснет. Надсадный кашель и проклятия Свидетеля бьются о стены, многократно усиливаясь эхом.

— Але… ек! — давится Мария.

— Мир, — говорю я, шепчет Илай. Выкрикивают другие: Наас, Айяка, Хикан — желтые точки глаз в кромешной тьме. Эйсандей Ветта, сын главного врага вопрошающих монстров. Рики нервно комкает: миг, миг! Мария — отзывается, заслышав звонкий голос брата. Хрипит так и не выстреливший Сойт Роэн.

Спустя вечность молчания выдыхает заветное слово Сано, за ней сипит Энид. Вокруг движется воздух. Обжигающе-горячий Илай — спасательным кругом, единственной константной. Кто-то опять закашливается, шуршат по бетону подошвы. Холодок в позвоночнике, сопровождающий присутствие тварей, уходит следом за ними. Лишь Плутон еще здесь — не вижу, но знаю. Протягиваю руку и натыкаюсь на чешуйчатую щеку.

— Придется начертить новый знак, — говорит мягко. Обвожу будто вырезанные из гранита черты.

— Это плохо?

— Ннет… нет, — чуть качает головой, — это… правильно.

— Ты в порядке? — странно спрашивать подобное у ожившего кошмара. Чувствую кинжальную остроту клыков, когда тварь ощеривается в улыбке:

— Да.

***

— Ненавижу, — запрокинув лицо к небу, Сано рассматривает погребенные под пернатым покрывалом балки. — Вы не оставили мне выбора. Чертова тварь отметила меня без моего согласия!

— Свой дар ты тоже не выбирала, — трет виски Наас. — Хватит ныть. Вроде без печати тебя по лабораториям не таскали. Ты сказала: мир. Никто за язык не тянул. Могла выбрать Университет. Полгодика тестов и ритуалов — и ученые бы от тебя отстали.

— Конечно, я бы дольше полугода и не продержалась, — парирует женщина. Магазин залит серебристым сиянием. Воробьи копошатся и перепархивают среди ферм. Я ловлю падающее перышко.

— Они приходят, когда все кончено, — Мария оборачивается к Илаю. Найденный Янни покорно останавливается возле брата, теребит застежку на его рюкзаке. Прозрачные глаза прикованы к месяцу за окном.

— Они всегда рядом. Ты же знаешь, — Илай опускает белые ресницы.

Сойт Роэн и Энид уже вышли наружу. Сквозь выбитые витрины видно, как мужчина ловко ступает по засыпанной обломками дороге, а девушка едва поспевает за ним. Хочет поговорить.

— Заклинание Янни, — Хикан бережно разглаживает помятый листок. — Невероятное.

Мария вздыхает.

— Пацан не просто псих, он чертов гениальный псих! — Хикан проходит по другому начерченному Янни узору. Айяка огибает по дуге. Ее путь повторяет Наас. Остальные идут прямо по хрупким меловым линиям — воспоминанию о Тони, соснах у озера и волнующейся сталью воде.

Илай не дает последовать за друзьями:

— Подожди.

В зимнем свете маг выглядит младше и спокойней. Или спокойствие подарила ему заплетенная кровящими мышцами тварь? Молчит. Сжимаю жаркие сильные пальцы. На улице спорят: кажется, Энид настаивает на ночевке в тюрьме:

— Там безопасно!

— Для нас здесь везде безопасно, не тупи, — устало огрызается Наас.

— Пошел к черту! Полный город безмозглых тварей, а ты думаешь, что договор с несколькими Высшими может…

— Что она сказала тебе? — между светлыми бровями обозначаются морщинки. Я отчего-то сразу понимаю, о чем он спрашивает, и могу повторить каждое слово, но… нельзя. Они только наши.

— Обещала быть рядом. Всегда, — почти слышу перекатывающийся осколками смех Плутона:

— Какие бы решения я ни принимала.

Что, если сегодня я ошиблась? Что, если мы все погибнем, выступив против девяти Советников и чертовой толпы охотников? Свидетель права: умрут не твари. Только люди.

Не этого ли они хотят? Я так легко доверилась своему чудовищу, но ведь вера — лишь тень одного на двоих страха.

Где правда? В чем ложь?

Илай подходит вплотную, касается подбородка, заставляя смотреть на него. Охватывает за шею, прослеживает росчерки от удавки. Такой же Кан перерезал

Тони горло. И в первую встречу, рядом с умирающей Ниной, был готов затянуть петли. Шепчу:

— Я совсем запуталась. Мы верим им…

— Из-за магии, — усмехается. — Но мы и есть магия, разве не ты мне это сказала? — Слишком просто, — и коварно: слова из прошлой жизни, — а твари не просты.

— Они никогда не поступали вот так, — проводит ногтями по рубцам, почти царапая. Больно. Верно. Твари не ранили.

Хватка слабеет. Илай трогает ранку от своего ножа.

— Люди страшнее чудовищ, — повторяю давнее Нинино пророчество. Сглатываю, перехватываю жилистые, искалеченные шрамами запястья. — Они… изменили тебя. Ты почти погас, будто тварь, а не человек. На что это похоже? По сравнению с прошлым.

— Я не знаю, — опускает белые ресницы. — Я давно перестал понимать разницу. Ты должна видеть ее.

— Я не вижу, — или не хочу замечать, — но та тварь, Сирас. Нашел в тебе огонь. Значит, не все потеряно.

Кривит губы в улыбке:

— Он просил прощения. Поклялся впредь защищать меня от людей. От людей! — фыркает, но темные глаза не смеются.

— Только от них и нужна защита, — раздается за спиной. Огненный маг обходит меня и выставляет прострелившую ершистой тьмой перчатку.

— Эй-эй, притормози! — Сойт Роэн. Выдыхаю. Направляю на него пистолет. Стоящий за порогом магазина мужчина закладывает пустые ладони за голову:

— Вот: без фокусов, — улица уже опустела. Светящиеся щели обрисовали прямоугольник закрытой двери: Наас победил в споре. Или они разделились.

— Чего ты хочешь? — моя очередь задавать вопросы.

— Поговорить, — его безразмерная куртка полна карманов. В них может быть что угодно. Я выстрелю, если придется.

— Говори, — выбранное Илаем заклинание электризует воздух, потрескивает в волосах.

— Ваш план — безумие.

— Тебя все устроило, — цедит маг огня.

— Мир или смерть — простой выбор, когда и так умираешь.

— Что? — пистолет кажется чудовищно тяжелым, усталость бесконечного дня давит на плечи. А он нашел время прийти и сказать:

— Рак. Год-полтора в запасе есть, если повезет, — опускаю ствол и растираю ноющее предплечье. Илай не меняет позы.

— Не веришь, — понимающе хмыкает мужчина. — Молодец. Но я не вру. Спроси у своей твари. Они это чувствуют за километр.