Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

Здесь должен стоять Тони. И даже Кан.

— Мне страшно, — отвечаю Илаю. — Но это нормально.

Правильно.

Невесело улыбнувшись, отводит челку с моего лба и целует в висок:

— Да. Но нечестно. Никто не заслуживает… бояться.

Растираю шею, прогоняя озноб: он прав. Даже Рики не заслуживает. А я его напугала — навсегда.

— Готово. Можно чертить, — говорит Эйса. Хикан спрыгивает на разгладившуюся площадь:

— Погуляйте пока. Я сам.

— Ты уверен? Время… — начинает Наас, но осекается, напоровшись на свирепый взгляд. — Ладно. Без проблем.

Айяка смотрит на часы:

— Полдевятого, — они откроют портал в двенадцать.

— Помогите Эйсе с барьером от тварей. Рисуйте пошире. Если что-то потом не поместится, я тебя прикончу.

— Чего сразу меня-то? — возмущается Наас.

— И за этим присмотрите, пусть не суется к формуле, — оборотень кивает на забравшегося в фонтан мальчишку. Янни ерошит соломенные пряди, опускается на корточки и почти исчезает: куртка сливается с цветами, красное на красном. Сажусь на нагретый бортик. Однажды мы сидели здесь с Наасом. Тогда я еще шарахалась от огня и собственной тени. Теперь морозный мрак буднично обжигает локоть: Илай сплетает нацеленные на тварей поисковые чары.

— Боже, — сипит Рики. Плавкий знак трясется в руках огненного мага, лопается и отслаивается по краям. Я вздрагиваю: тепло. Дымно… а в красных глазах пляшут искры.

— Твоя магия, — Илай зажмуривается. Кивает. Лицо искажается страданием, а рисунок багровеет, наполняясь жаром. Вспыхивая.

— Возвращается, — с белых ресниц срывается слезинка. Заключенный в золотое кольцо заклинания центр Отрезка — единый сгусток пламени, лучами расходятся охваченные пожаром дома. Самые пугливые твари мерцают далеко на периферии, где карта замыкается мощеной останками улицей. Не двигаются, подобно оцепеневшим птицам.

— Как?… — когда колдовство гаснет, обнимаю. Прижимаюсь к мокрой щеке, с силой провожу вдоль позвоночника, по закаменевшим мускулам. Трогаю вертикальные рубцы на запястьях. Илай хрипит на ухо:

— Сирас, — горячий, на виске пульсирует жилка. Я смеюсь, мы смеемся. Наверное, выглядим безумцами: отпрянув, Рики сбегает на границу площади, где маги начинают возводить защитный купол.

— Он научил… я… я по-прежнему многого не помню, но, кажется, перестал забывать. Раньше одно тянуло за собой другое, — стираю влагу с бледной кожи. Прикосновение на миг расцветает розовой полосой. Илай рвано выдыхает:

— Дыры после ритуалов никогда не затянутся. Но и расти не будут.

Проглотив комок в горле, обещаю ему и себе, срывающему кровавые бутоны Янни и звонкому от тревоги Марии:

— Мы выберемся отсюда. Выберемся и создадим новые воспоминания взамен потерянных.

Спустя несколько часов, когда над нами уже мерцает кружево барьера, а тонкие линии портала тянутся до самых зданий, местами взбираясь по стенам — воздушные и почти незаметные, — я подхожу к Сойту Роэну. Протягиваю карту белых пятен. Развернув кальку, мужчина хмурится. Касается чисел у жирной точки в центре:

— Координаты Университета. Что это?

— Белые пятна, — я оглядываюсь. Рики на другой стороне знака. Илай связал его запястья, и сейчас колдует над головой. Айяка проверяет набедренную сумку: там должны лежать только тетради, никакого оружия. — Рики говорит, в них можно скрыться. Я не знаю, стоит ли ему верить, но полагаюсь на твое мнение. Пусть карта будет у тебя.

— Почему? — сигарета в уголке его рта роняет пепел.

— Мы не останемся с вами. Мы хотим найти Темные земли, — поднимает брови. Трет заросший щетиной подбородок. — Вам придется строить новый орден самим. — Интересно. Но я имел в виду: почему я? Отдай Эйсандею. Он у нас активист.

— Этого мало. За ним не пойдут. За тобой — да, — мужчина щурится. — Только от тебя зависит, будет ли существовать альтернатива Университету.

— Почему? — повторяет, будто насмехаясь. Но карие глаза не смеются.

— Наас сказал, тобой восхищаются. Неудивительно. Ты не маг, но стал искателем. Значит — сильный, и понимаешь волшебство лучше многих. Наверное, потому, что каждую секунду помнишь о смерти.

— Что? — резко выпускает дым вниз.

— Я пыталась разглядеть магию внутри тебя, помнишь? У меня получилось, — подхожу вплотную и касаюсь его груди там, где под тканью футболки клокочет дыхание и тяжело бьется сердце. — Ты хочешь оставить след. Память о себе. Как и все мы, ведь нет ничего важней. Каждое крохотное воспоминание способно определить будущее: через мудреные формулы или простые слова. Не нужно быть волшебником, чтобы сотворить чудо. Эйса… — присел рядом с Хиканом, указывает на разрыв в плетении символов. Улыбаюсь:

— …мечтатель. Он видит, что Университет стоит на костях, но надеется построить собственный малой кровью. В нем не хватает жестокости и страха. Тебе же болезнь подарила их в избытке.

Сойт Роэн пристально рассматривает меня. Жалобно шуршит под ветром калька.

— Ты спрашивал, чем цепляет магия, — на что она похожа. Я ответила: на жажду, но не сказала главного:

— В заклинаниях прошлое обретает смысл, а жизнь — ценность. Мы все живем ради наследия, но забываем об этом, потому что не хотим думать о смерти. Но мы должны, иначе опоздаем. Понимаешь? Кто-то должен помнить за всех, что время кончается.

— О чем болтаете? — обернувшись, обнаруживаю Сано. Женщина поправляет венок в розовых волосах. Рядом на бортике Мракобес сражается с белой лентой, перетягивающей мохнатое тельце ровно посередине. Бант с медведя? Похоже… Волшебница смеется и дергает, протаскивая кота вперед. Сойт Роэн выкидывает окурок, складывает карту и прячет в карман куртки. Говорит:

— Обсуждаем, есть ли жизнь вне Университета.

Растираю покрывшиеся мурашками предплечья: похолодало. Небо с мутным солнечным оком сплошь чешуйчатое от серебристых облаков.

— Хороший вопрос, — Сано наблюдает, как зверь дерет путы. Спрашиваю:

— Есть предположения? — качает головой. Венок съезжает на затылок и рвется, когда женщина пытается вернуть его на место.

— Ну вот, — сминает нежные цветы в кулаке, отводит взгляд. — А я хотела быть красивой. Помада хоть не размазалась?

— Нет. И ты очень красивая, — честно отвечаю я. Сано дергает уголком яркого рта: — Незабываемо красивая, надеюсь, — расправляет тунику, — иначе легко затеряться в братской могиле.

Выбрасывает испорченное украшение обратно в бассейн, целя в скалящий зубы череп.

— Ты поэтому никогда не носишь форму? — Сойт Роэн закуривает новую сигарету. Сано шмыгает носом:

— Разумеется. Если меня не станет, я хочу, чтобы это заметили. Даже те, кто не был знаком со мной, но видел мельком в Университете. Одного человека легко заставить забыть. Всех не обманешь.