Т. Клайн - Церемонии

— Дебора, — начал он, аккуратно подбирая слова, — я знаю, как ты скучаешь по городу. Ты и прежде о нем говорила. И я сказал тебе, еще когда взял тебя в жены: ты вольна поступать, как пожелаешь. Я не буду стоять у тебя на пути. — Он сделал еще глоток и вытер губы. — Я же никогда не вернусь в этот… — Он невольно начал копировать манеру речи, что так нравилась Иораму Стуртеванту: — …оплот безбожия. Город наполнен развратом, а его жители погрязли в зависти и алчности. Даже лучшие из них поражены грехом. Это слышно в их голосах: одержимость роскошью, деньгами, всем мирским.

Порот перевел взгляд с одного лица на другое. Было ясно, что все принимают его слова всерьез. Впрочем, Фрайерс смотрел скептически. Для него, разумеется, невыносимо не находиться в центре внимания — как типично для преподавателя! — и он воспримет любую критику города как личное оскорбление. Вероятно, попытается как-нибудь утвердиться в глазах женщин. Впрочем, это вполне естественно: Господь вложил в мужчин тягу к соперничеству. Сарр понял и простил.

— И поэтому я рад, что вы сегодня с нами, — продолжил он, кивая Кэрол и Фрайерсу. — Видит Господь, я искренне верю, что вам обоим это пойдет на пользу. По крайней мере, теперь вы в безопасности, хотя бы ненадолго.

— В безопасности? — повторил Фрайерс. — От чего, уличной преступности?

Сарр покачал головой.

— Я говорю не о преступниках и не о грязи или шуме, но об опасностях для духа. Я увидел город таким, каким его видели пророки: место, которое может затмить Вавилон. Все покупают и продают — и продаются. Даже на душах есть ценник.

Фрайерс улыбнулся.

— Я бы не был так уверен, — сказал он. — Я тут попробовал прикупить парочку душ, вот только никто не согласился продать. Вечером, после моей лекции по кинематографу я просил одного…

Но Сарр не стал дожидаться объяснения.

— Возможно, стоило предложить больше, — сказал он. — Помните, вам приходится состязаться с дьяволом, а у него весь город в кармане.

Порот осознал, что до сих пор чувствует легкое головокружение. Слишком много часов на солнце. Будет как раз кстати что-нибудь поесть.

— Впрочем, — добавил он почти извиняющимся тоном, — я не всегда так думал. Ребенком я мечтал попасть в город и увидеть небоскреб Эмпайр-стейт-билдинг и иногда по ночам воображал, что вижу, как он озаряет небо. Думал, что если свет означает добро, а тьма — зло, то Господу должны больше нравиться города. Я знал, что Он создал человека, а тот создал город, и думал, что Он наверняка живет там. — Порот умолк, на него внезапно нахлынули воспоминания. — Больше я так не считаю.

— Как я понимаю, поездка вышла не самой приятной, — небрежно заметил Фрайерс, бросив взгляд в сторону Кэрол. — Что случилось? Вас ограбили?

— Нет. Подозреваю, даже тогда я был крупноват для обычного грабителя. Слышал, они предпочитают нападать на старушек.

— Они не особенно разборчивы. Сколько, говорите, вам было лет?

Сарр умолк, припоминая, но тут Дебора сказала:

— Это было Рождество твоего последнего школьного года. Ты мне сам говорил.

Сарр кивнул.

— Точно. Мне только исполнилось семнадцать. Той осенью скончался мой отец, упокой Господь его душу.

— Мой отец умер тогда же, — сказала Кэрол. — В смысле, осенью. В ноябре будет ровно год.

— В самом деле? — Сарр взглянул на нее с новым интересом. — Значит, у нас есть еще одна общая черта.

Фрайерс поднял глаза, стараясь уловить намек на сговор.

— Какая же первая? То, что вы оба из деревни?

— Нет, — ответил Сарр, — то, что мы оба набожны. Мы говорили об этом, когда встретились на дороге.

— У меня в машине всего лишь играла библейская радиопередача, — сказала Кэрол. Она как будто злилась, но трудно было понять, на кого. — Что же до наших отцов…

— Мы оба пережили утрату, — сказал Сарр. Он хотел было добавить библейское высказывание о скоротечности человеческой жизни, но тут вмешалась Дебора:

— Готова поспорить, что ее мать переживала куда сильнее, чем…

Сарр одним взглядом заставил ее умолкнуть.

— Моя мать перенесла утрату с достоинством, — сказал он, еще раз поглядев на Дебору. — Она всегда была замкнутой и не выставляла свои чувства напоказ. Но я знал, что скрывается глубоко в ее душе. И думал, что, если мне удастся найти для нее что-то интересное, я сумею отвлечь ее от… всего, что было у нее на уме. И вот субботним утром я вытащил свои покупные брюки с карманами, надел отцовскую дубленку…

Дебора мрачно кивнула.

— Как агнец на заклание!

— …доехал на попутке до Флемингтона и сел на автобус до Нью-Йорка. Хотел привезти ей какой-нибудь подарок. Может быть, украшение. Что-нибудь ценное. — Он покачал головой. — Это было давно.

— А ваша мать, — спросила Кэрол. — Она не возражала?

Сарр болезненно поморщился.

— Я сказал ей, что останусь во Флемингтоне до темноты, чтобы найти временную работу. Тогда я, наверное, солгал ей впервые в жизни. Правда, мне вряд ли удалось ее обмануть.

— Ее никто не может обмануть, — сказала Дебора. — Она все знает.

— Но ее, кажется, никогда особенно не заботило, куда я отправляюсь, — сказал Сарр. — Так что я поддался искушению и поехал.

Порот откинулся на спинку стула, почти физически отстраняясь от воспоминаний. В то же время он услышал царапающий звук у двери; сквозь сетку внутрь смотрели четыре совиные мордочки молодых кошек. Про себя Сарр все еще называл их котятами. Вставая, он заметил, как Кэрол повернулась и вопросительно посмотрела на Фрайерса; тот пожал плечами:

— Все нормально. Они приходят почти каждый вечер. Кажется, я начинаю к ним привыкать.

Как обычно, как только дверь открылась, младших кошек одолели сомнения, стоит ли им заходить, хотя Сарр стоял и держал для них сетку. Бвада нетерпеливо протолкалась между них и прыгнула под стол, но остальные все медлили, как будто не могли решиться. Наконец четыре кошки прошли мимо Порота с видом настороженного безразличия. Их родители, Ревекка и Азария, остались снаружи и сначала по-тигриному расхаживали вдоль ступенек, а потом пропали среди высокой травы на краю двора.

Сарр вернулся к столу, где Дебора разливала добавку супа. Кошки устроились у ее ног как ученики. Когда Сарр вернулся на место, Фрайерс поднял взгляд от тарелки.

— Ну так что, — сказал он, — в итоге вы оказались на автобусе, который нес вас к Вавилону-на-Гудзоне и бог знает каким беззакониям. Что в обязательном порядке должен сделать каждый нормальный мальчишка из Нью-Джерси.

— Или девчонка из Пенсильвании, — добавила Кэрол. — И что же произошло?

Сарр неуверенно улыбнулся.

— Боюсь, что Дебора все это уже слышала.

— И не один раз, — сказала женщина. — Но все равно, лучше закончи, раз уж начал рассказывать.