Елена Булганова - Западня [litres]

– Слушай, Богданка, давай сегодня забьем на все непонятки. Махнем сейчас в Питер, на Диво-остров, будем там кататься на самых крутых аттракционах и объедаться сладостями. Это мне, кстати, профессор прописал. Поможешь выполнить?

– А то!

Друзья Орлика его тревоги не разделяли, ехали шумно, то песню хором затянут, то обменяются задорной шуткой. Даже от самой глухой чащи никто больше не ждал подвоха. Вышедшего к тропе призрачного волка или кабана приветствовали выкриками и смехом.

Солнце уже почти стояло в зените, когда сын старейшины распорядился устроить небольшой привал, сам же повертел головой в поисках самого высокого дерева. Про себя Орлик решил, что повернет дружину назад, если с верхушки не усмотрит хоть чего-нибудь, кроме леса. Негоже забираться далеко от своего поселения в поисках неизвестно чего, оставлять людей без защиты в этом таинственном месте.

Подходящее дерево он отыскал – древний дуб, у которого часть ветвей поникла и вросла в землю, а другие яростно тянулись вверх и в стороны, выстилая густой тенью небольшую полянку. И только тут обратил внимание на шум и смех, пошел на них и увидел, что его друзья, спешившись, кольцом окружили призрачного Вихрата. На нем отчаянно барахтался юный Видан, лицо мальчишки покраснело от усилий, весь вид говорил о том, что ему необходимо как можно скорее скрыться в кустах, так что на этот раз он точно не дурачился всем на потеху. Несколько юношей с хохотом пытались помочь ему, один тянул за руку, другой за босую ступню. Видан то вопил от боли, то хихикал от щекотки, но от коня отклеиться не мог.

– Вот видишь, а ты думал, что я вру! – крикнул он Орлику даже с некоторым торжеством в голосе. Но тут же лицо его сморщилось, на глазах выступили слезы. – Ой-ей, пропал я теперь! Да отпусти ж ты меня, коняка!

Выкрикнул в отчаянии и в следующий миг рухнул боком в траву под еще более дружный гогот. Сел, потирая рукой плечо, метнул сердитый взгляд на коня и объявил сквозь зубы:

– Ну вот, всего-то нужно было попросить!

Вскочил на ноги и шустрой ящеркой метнулся прочь с тропы. Разбрелись и другие юноши, а Орлик вернулся к дубу. Лазать по веткам он умел отлично, в детстве еще научился, когда играли с ребятами в прятки. Дея, ловкая и шустрая, очень любила прятаться на деревьях, а он упорно лез следом, хоть девочка шипела на него: мол, отцепись, выдашь нас обоих. А потом уж и ребята разбегались по домам, а они с Деей все сидели на ветках и болтали без конца. Один лишь раз нога Деи вдруг соскользнула с ветки, и она полетела бы вниз, не успей Орлик схватить ее за талию. Именно в тот момент он осознал, что эта худышка ему дороже целого мира…

Пока перебирал в голове отрадные воспоминания, незаметно для себя забрался на самую вершину, так что лес зыбким ковром расстелился внизу. Ковер этот еще тянулся какое-то время, но потом резко обрывался, и Орлик разглядел основательную каменную стену, не такую высокую, как вокруг загадочного города, зато широченную, с башенками. А за ней – деревянные постройки. Это могло оказаться еще одно заброшенное селение, и сын старейшины огорчился, потому что знал: прежняя находка напугала и спутников его, и отца, и Дею. Может, лучше сразу увести дружину в другую сторону, придумать какой-то предлог… Но тут он уловил движение: кто-то, кого разглядеть издалека не было возможности, но точно человек, неспешно прошел по крепостной стене, перешагивая башенки. И Орлик заторопился вниз.

Друзей своих он отыскал на соседней поляне, там, не разводя огня, они устроили легкий перекус: копченое мясо, сыр и фрукты, захваченные из Кукушкиного Гнезда. Не хватало только… ну конечно же Видана! Бормоча себе под нос, что непременно сделает что-нибудь с мальчишкой, Орлик направился в том направлении, куда немногим ранее убежал надоедливый сорванец.

Минут десять он блуждал по лесу, но потом вдруг услышал из-за гряды юных елок сдавленные стоны и рванул туда прямо сквозь колючую стену. С шумом выскочил на еще одну полянку, совсем маленькую, не больше следа от шатра, в центре которой росла лишь небольшая березка с тонким и очень ровным белоснежным стволом. Рядом с ней ничком валялся в траве Видан и глухо подвывал, уткнувшись лицом в сложенные ладони. Одним рывком Орлик поставил мальчика на ноги:

– Ты чего ревешь? На тебя напали? Кто?

Мальчик отрицательно потряс головой.

– А тогда в чем дело? Сильно ушибся, когда падал с коня?

– Не, – хлюпнул тот.

– Обиделся, что посмеялись над тобой? Ну так и ты зубоскал отменный, сам знаешь…

– Это из-за нее. – Мальчик со страдальческим видом потыкал пальцем в сторону малютки-березки.

Орлик шагнул к дереву, оглядел внимательно со всех сторон, даже приподнял ветки, но никакой опасности не обнаружил. И перевел сердитый взгляд на мальчишку, который, похоже, вздумал шутить над ним.

– Ты за ствол возьмись обеими руками, – буркнул Видан, отводя глаза.

Орлик тотчас так и поступил. И не смог сдержать изумленный вскрик. Вместо березки перед ним стояла женщина, ладони юноши оказались как раз на ее талии. Темные блестящие волосы ниспадали крупными локонами ей на плечи и мелкими завитками – на высокий лоб, продолговатые глаза горели полуночными звездами, искрились добротой и весельем. Орлик сразу догадался, что видит свою мать, хоть она умерла, когда ему было только два года. Мастью он пошел в нее, чужестранку. Юноша отдернул руки, еще несколько секунд мираж ласково улыбался ему, а потом исчез, и вот уже снова березка чуть качает потревоженными ветками. Орлик тяжело перевел дух, глянул на все еще хлюпающего носом Видана, но ничего ему не сказал. Не стоило и спрашивать, кого тот видел, вся его большая семья – одних сестер пятеро – погибла в городе.

– Знаешь, я сейчас лазил на дерево и видел впереди селение. И там точно есть люди.

Печаль и потрясение на лице мальчишки тут же сменились радостным любопытством.

– Так поехали туда поскорее! – вскричал он, первым устремляясь в сторону полянки. Зазвенел его восторженный голос: – Братцы! Бросайте жрать, там люди впереди!

Собрались скоро, петляя между деревьями, выехали из леса, и перед их глазами предстала сплошная каменная стена в два человеческих роста высотой, из светлого камня, но вся в черных потеках. Пирамидки на ее вершине оказались сложенными полешками – заготовками для костра. Были и врата, узкие, железные, с торчащими шипами. Все говорило о том, что в этом месте не ждут и не жалуют гостей.