Никита Орехов - Татьяна

Ненадолго я снова отложил ручку и стал барабанить пальцами по столу. Голова моя словно разрывалась от наплыва предположений. Я снова почувствовал пульсацию в висках, как тогда, когда впервые увидел машину скорой помощи у ворот общежития…

Помню следующее утро было уже без сюрпризов. Хотя…Лева ушел на занятия раньше всех, что и было сюрпризом, ведь он постоянно опаздывает. Погодите… А куда делся Лева? С ним все в порядке? С того утра мы его больше не видели… И на следствии его не было, когда там был даже наш университетский психолог…

Я начал понимать, что завожу себя в тупик, потому что здесь определенно не сходятся концы с концами.

Вспомнил! Клавдия Филипповна! Она пришла ко мне в комнату из-за того, что ей пожаловались на нас соседки. Они сказали, что слышали крик с нашей комнаты, в пять часов утра, но почему его не слышал никто из нас? Может быть этот крик и есть причина исчезновения Левы? Вполне возможно, другого объяснения я найти не могу.

Я понял, что нужно найти его. Из кармана я достал сотовый телефон и найдя в контактах его номер, позвонил.

*Абонент временно недоступен*– голос оператора.

Попробовал еще раз.

*Абонент временно не доступен*

Черт возьми, куда же он делся?

Спустя десять минут, через нескольких знакомых, я нашел номер его одногруппницы по имени Вика и стал звонить ей.

– Ало – послышался голос в телефонной трубке.

– Ало Вика?

– Да, кто это?

– Привет, я звоню узнать по поводу Левы, твоего одногруппника.

– Кто это?

– Не важно. Скажи пожалуйста, когда ты его в последний раз видела?

– Не помню. Давно. Он сейчас не ходит на занятия. А что, что-то случилось?

– Пока не знаю. А он был на занятиях до закрытия университета?

– Нет, не был. По-моему, он перестал ходить за день или два до закрытия.

– Понятно. Спасибо Вик…

– А что с ним случилось?

Я сбросил вызов. Вот и мне бы узнать, что с ним случилось… Я сидел, уставившись в одну точку и не мог понять, как и где теперь его искать, а на кухне тем временем снова, с грохотом открылось окно. Пройдя по коридору я прошел на кухню и не закрывая окна встал возле него, облокотился на подоконник и посмотрел куда-то в даль. В мозг, клиньями, вонзались одна мысль за другой, но перебил их стук молотка по стене, со стороны зала, такой, будто кто-то вбивает гвоздь или что еще. Я не придал этому никакого значения, так как у соседей, бывает, целыми днями идут ремонтные работы.

Нужно попробовать позвонить ему еще раз. Набрав его номер, я пошел в сторону зала. Стук молотка усиливался, в телефоне была тишина. Остановился в коридоре и набрал еще раз. Пошел гудок…

Стоя в коридоре, я услышал, как в зале заиграла музыка, та, что была на звонке у Левы. Не отводя телефон от уха, я перешагнул порог отделяющий коридор от зала и застыл на месте.

На стуле, возле письменного стола, спиной ко мне стоял Лева и вбивал что-то в стену, над тем местом, где лежал мой дневник. Услышав, что я зашел в комнату, он резво спрыгнул и держа в руке молоток, двинулся в мою сторону. На стене висел портрет Татьяны Мортем, тот самый который я сжег, прежде чем покинуть общежитие. Но он был цел и невредим, как в тот день, когда мы впервые повесили его у нас в комнате…

Я перевел взгляд на Леву и застыв от страха, не мог пошевелиться… Его лицо было бледнее чем у мертвого, а глазные яблоки были налиты черным, как смола, цветом. Встав напротив меня, он сунул руку в карман, достал из него телефон и ответил на звонок:

– Это не Лева – сказал он, смотря мне в глаза – но ты и меня искал.

– Кто ты…

Последнее, что я почувствовал, это была сотрясающая боль в левом виске, от резкого удара молотком.