Шелли Джексон - Путь избавления. Школа странных детей [litres]

Тревогу подняли пауки, точнее, Милдред Спаркс, но что нам грозит, мы поняли не сразу.

– О боже мой. О боже мой, спасите! Они повсюду! Ну все, я полезла на стол. Ай! И на столе паук!

Пауки водятся во всех старых домах. Но то были не безобидные коричневые насекомые, к которым мы давно привыкли, а громадные, длинноногие, зеленовато-золотые пауки лугов и чащ. Как они попали в дом, я узнала лишь следующим утром, когда вместе с остальными забралась на подголовник кровати и выглянула в высокое окно. Дождь клацал о стекло, как зубы, а вдалеке бурлил ручей цвета какао; он вышел из берегов и отхватил кусок игрового поля. Садовник тащил мешки с песком к дверям часовни.

Мы все равно оделись и шумной толпой сбежали вниз; там мы взбудораженно перебегали от окна к окну, прижимаясь к стеклу носами. Капли дождя беспрерывно катились по стеклам то влево, то вправо, то, вопреки законам гравитации, снизу вверх. Дождь трепал качающиеся деревья и срывал листья, заставлял подпрыгивать гравий на дорожке, наполнял перевернутые скульптуры в саду, безжалостно разоблачая тех мелких пакостников, которые бросали в ямы фантики от дешевых конфет или обглоданные кукурузные початки, думая, что там-то их никогда не найдут. Учителя пытались загнать нас в классы, но поняв бесполезность этого занятия, тоже уставились в окно.

Все утро мы смотрели, как поднимается вода. Откуда ни возьмись появился наш кинематографист, обычно прятавшийся в подвале, и к шуму дождя добавился стрекот ручной кинокамеры. Я часто подходила к входной двери, глядя на мелкий, но стремительно разливающийся бурый поток, над которым возвышалась аккуратно подстриженная изгородь, похожая на ровную дорожку среди озера. Каждый раз вода подбиралась все ближе к школе; впрочем, в какой-то момент я засомневалась, можно ли по-прежнему называть здание школой, таким странным казалось происходящее вокруг. Учителя ходили босиком по коридорам, выставляя напоказ шишки на ногах и волосатые пальцы; Кларенс разговаривал с одним из помощников повара; старшие девочки возились с младшими, которых обычно сторонились; а директриса, которой одной было под силу установить в этом хаосе некое подобие порядка, закрылась у себя в кабинете и не отреагировала на мой тихий стук в дверь.

К обеду кухню затопило, но еду нам подали, как обычно, и это нас несколько успокоило. Школа вернулась к привычному распорядку, лишь изредка прерывавшемуся вылазками к окну, чтобы взглянуть, как близко подошел разлив. После уроков группа девочек направилась в читальную комнату и сообщила, что та оккупирована пауками; вооружившись метлами, они вернулись туда и взялись за работу по расчистке. Я же была слишком взбудоражена, чтобы к ним присоединиться, и бегала по школе, глядя на разлив с разных углов. Из окон библиотеки открывался вид на статую в саду, нелепо торчащую из стоячей воды. Дождь прекратился, но вода продолжала подниматься; из окон музыкального класса я наблюдала, как поток размывает обрывистый берег ручья, ослабляя корни склонившихся над ним деревьев. Одно уже упало и теперь лежало вырванными корнями вверх; его крона наполовину ушла под воду.

Тут я заметила фигуру у кромки воды. Человек обернулся, и я узнала в нем доктора Пичи. Он был без сорочки. Вздрогнув, я увидела три пучка грубых черных волос: один на его бледном животе, два других – вокруг сосков. «Соски», – повторила я про себя и вздрогнула, услышав в уме это слово. Я открыла окно.

– Что вы делаете? – крикнула я. Но он, разумеется, не слышал меня из-за шума воды. Я сбросила туфли, подобрала юбки, перелезла через подоконник и с восторгом оттого, что совершаю нечто противозаконное, спрыгнула на холодную промокшую траву. По пути к ручью в траве мне встретился крот, выбравшийся из затопленной норы, но после все равно утонувший.

Доктор Пичи положил свой портфель на смятую сорочку и, хватаясь за ветку упавшего дерева, боком двинулся навстречу бурлящему потоку. В какой-то момент берег под ним провалился, и он повис над рекой; ветка под его весом прогнулась и опустилась почти горизонтально. Не знаю, как ему удалось снова нащупать почву под ногами. Я надеялась, что после осечки он повернет назад, но он осторожно продолжил путь, на ощупь пробираясь к спутанному клубку промокших веток, которые река тщетно пыталась распутать. На одной из веток примостилось насквозь промокшее и продрогшее животное.

– Кто там? – спросила я, а потом повторила громче свой вопрос, пытаясь перекричать рев воды. Я подошла к обрыву.

– Кошка! – прокричал он в ответ. – Как удачно, однако, что ты появилась именно сейчас! Будь любезна, подай мне мою рубашку. Но сначала, пожалуй, отодвинь мой портфель подальше от воды. – Я выполнила его указания и вернулась. – Теперь обвяжи рубашку вокруг талии – да, вот так, – и спускайся сюда. Только не иди вброд; течение слишком сильное, но если не боишься, вставай на дерево и шагай по стволу, как по мостику – там есть за что ухватиться, а ты такая легкая, ветки под тобой не обломятся. А потом передай мне рубашку: я только что сообразил, что если я возьму несчастное животное голыми руками, оно вцепится мне в волосы, и мы оба утонем!

Я подобрала подол, заткнула его в трусы и неуверенно двинулась вперед по размытому мягкому берегу. Прежде он уже обрушивался во время разлива и сейчас продолжал осыпаться. Осторожными шажками я дошла до дерева, чьи корни, как выяснилось, все еще частично крепились к земле, делая его более надежной опорой, чем казалось на первый взгляд. Я обошла грязные корни с налипшими комьями глины, после чего взобраться на ствол было уже не трудно, хотя поток подо мной клокотал с такой силой, что дыхание перехватывало. Кошка наблюдала за нами, прижав уши и дико вытаращив глаза.

– Я возьму ее за шкирку, как мама-кошка берет котят. Скорее всего, она начнет вырываться, как дьявол, но ты накинь на нее рубашку – не накинь даже, а заверни, и тогда мы скрутим ее в узел. Только не потеряй равновесие!

Вцепившись в ветку одной рукой, он вытянул другую.

– Ай! Чертовка! Я пытаюсь спасти твою несчастную шкуру, безмозглое ты создание! Вот, так-то лучше. Ну вот. Теперь ты похожа на мумию кошки из египетской гробницы. Вид у тебя очень аристократический. Аристокотический. Хватит смеяться, юная леди! Подержите ее, пока я переберусь на дерево? Тогда вся наша компания наконец сможет выбраться на берег и поздравить себя с благополучным окончанием этого маленького приключения.

Но берега больше не было. За то недолгое время, что мы возились с кошкой, ручей разлился и окружил основание дерева широким кольцом. При этом часть берега обрушилась и превратилась в глинистый ком, стремительно уносимый потоком.