Гай Смит - Погребенные

— Хочу побеседовать с преподобным Брэйтуэйтом. Возможно, он тот самый человек, который поможет нам выяснить, что здесь происходит на самом деле.

— Чрезвычайно рад вас видеть, — преподобный Брэйтуэйт провел Андреа и Саймона в просторную гостиную. Он был высок и костляв, годы оставили на нем свой отпечаток: редеющие седые волосы, легкая сутулость; дрожание рук наводило на мысль о начинающейся болезни Паркинсона. Голосом он слегка играл, возможно, приобретя эту покровительственную манеру в прежние годы, когда проповедовал с амвона, и она осталась на всю жизнь. Изможденное лицо с глубокими морщинами наводило на мысль о понесенной им утрате — возможно, он пережил смерть любимой жены, оставившей его в одиночестве завершать труды земные.

Он непременно захотел напоить их чаем и сервировал угощение на маленькой тележке из красного дерева. Старик явно был рад неожиданным гостям.

— Иезуит? — Укор тут же уступил место снисходительности. — Что ж, все мы слуги Господа, не так ли? — Он положил сахар в чай, подал им чашки и присел сам.

— Стало быть, вы тот самый молодой человек, который обнаружил несчастного мистера Льюиса, — Брэйтуэйт покачал головой и довольно шумно отхлебнул из чашки. — Бедняга, лучше бы ему уйти пораньше. Немногие люди осознают трагедию старческого слабоумия. Человек теряет достоинство, самоуважение. В октябре ему исполнилось бы девяносто четыре. Какие страшные дни переживаем мы сейчас в Кумгилье! Эти люди потерялись в шахтах, а теперь и сам мистер Мэтисон пропал. Я только что оттуда, в душе молился Господу об их здравии; боюсь, это все, чем я могу им помочь.

— Жители Кумгильи отвернулись от Господа, не так ли, ваше преподобие? — Саймон старался придать голосу небрежность, однако глаза смотрели на старого священника в упор.

— Отвернулись от Господа! — согбенная спина напряглась, чай пролился в блюдце. — Голубчик, с чего это вы взяли?

— Да с того, всего-навсего, что если на богослужение соберется полдюжины прихожан, можно считать, что вам повезло. И во многих домах вас не привечают. Они отвергли вас так же, как и Бога.

— Вот как! — Священник поставил чашку с блюдцем на столик, посуда дребезжала в дрожащих руках. — Больно слышать такие слова.

— Но мы не можем отворачиваться от правды. Это не ваша вина, викарий, но почему бы нам с вами не попытаться сделать что-нибудь?

Старик в полном изумлении уставился на Саймона: " Нам с вами? "

— Как вы совершенно верно изволили заметить, мы оба — слуги Господни. Давайте говорить начистоту, ваше преподобие. Деревня поражена ужасной злокачественной опухолью, свирепое чудовище таится среди нас. Его питает очень мощная сила, творящая зло. Она пребывает в шахтах, и завтра вечером я надеюсь изгнать ее.

— Вы имеете в виду Джетро Льюиса и тех людей, которых он бросил внизу перед тем, как бездна поглотила и его?

— Так вы знаете! — удивился Саймон. — Я должен был идти к вам в первую очередь.

— Старый Джо рассказал мне об этом несколько лет назад. Тогда я не знал, можно ли верить его бессвязным речам. Но прошло время, и я понял, что он говорил правду. А в прошлом месяце церковь была осквернена, ворвавшиеся нечестивцы богохульствовали в глазах Господа, творя святотатство.

— Вы обращались в полицию?

— Зачем? — Старик печально покачал головой. — Моя задача — обращать в веру жителей Кумгильи, а не предавать их в руки правосудия. Могильные плиты были забрызганы краской, а одну очень старую могилу раскопали и вытащили скелет. Кости использовали для… сатанинского обряда .

— Вот об этом я и пришел поговорить с вами, викарий, — Саймон заметил, как лицо священника побледнело от нахлынувшего гнева. — Зло, поселившееся в шахтах Кумгильи, — первопричина того, что происходит сейчас в деревне. Если я смогу побороть его, то вся остальная нечисть зачахнет и отомрет. В этом я уверен.

— Но те, кому Джетро Льюис уготовил столь ужасную участь, не были злом. Среди них были дети, в том числе юная племянница Джетро.

— Тогда они не были злом, — Саймон старался говорить как можно убедительнее, — но за годы, что они были погребены в этом ужасном месте, у них возникло огромное желание отомстить Джетро. Оно исполнило их горечью, а затем и злом. Теперь они так же опасны, как сам Джетро.

Саймон Рэнкин коротко рассказал о том, что с ним случилось и к каким выводам он пришел.

— Я вам верю, — сказал Брэйтуэйт, выслушав Саймона, — и не сомневаюсь, что вы верно определили, откуда исходит угроза. Однажды я предпринял попытку изгнать злого духа, не очень опасного, однако изрядно досаждавшего обитателям того дома, где он пребывал. С тех пор о нем больше не слыхали, поэтому смею думать, что я добился успеха. Возможно, я мог бы помочь вам в вашем деле, отче.

— Нет, — Саймон отрицательно покачал головой. — Прогулка в шахты была бы слишком обременительной для вас, ваше преподобие. Однако ваша помощь может понадобиться завтра утром. На похоронах.

— На похоронах Джо Льюиса?

— Именно. Он прожил всю жизнь среди этих людей, работал с ними, служил им. Будет небезынтересно узнать, сколько и особенно, кто из них придет отдать ему последний долг.

— Я не совсем понимаю…

— Вам наверняка известно, ваше преподобие, что не могут пребывать в Боге преломившие хлеб с дьяволом. Избравший путь мрака не может войти в церковь или в иное святое место, если только не приходит с целью осквернения. Завтра мы посмотрим, сколько людей явится, и методом исключения сможем определить тех, кто запятнал себя непотребством.

Преподобного Брэйтуэйта трясло, и причиной тому была не только болезнь.

— Момент истины близится, — пробормотал он, — воззовем же к Господу, да не покинет нас.

На следующее утро Саймон Рэнкин проснулся с легкой головной болью. Он застонал; за окном клубился туман, и он почувствовал, как его охватывает тоска, словно как-то связанная с этим туманом. В кровати рядом с ним никого не было. Он резко сел, но, услышав шаги Андреа, вздохнул с облегчением. Слава Богу! На секунду он испугался, что те пришли ночью и похитили ее. Сегодня день похорон — судный день для этих угрюмых людей, когда один из них, столько лет хранивших постыдную тайну, будет предан земле.

— Погода отвратительная: туман и сырость, — Андреа открыла ногой дверь и внесла поднос с чаем. Саймон заметил, что на ней лишь нейлоновый домашний халатик, накинутый на голое тело; значит, она снова собиралась лечь в постель.

— Нам нет нужды спешить, — он заставил себя улыбнуться. — Служба начнется не раньше половины двенадцатого. Как тебе спалось?

— Я спала как бревно, без снов, по крайней мере ничего не могу вспомнить.

— Я тоже. — Это было странно; если силы зла пытаются подорвать их веру, этой ночью им должны были бы сниться тревожные сны. Значит, их бдительность хотят усыпить ложным чувством безопасности. Он не мог поверить, что их оставят в покое. А головная боль могла быть простым совпадением, следствием нарастающей усталости.