Гай Смит - Погребенные

Теперь все они упокоились с миром, тяжко было смотреть на эту противоестественную смерть скелетов. Пыль заклубилась над ними: зло изошло и исчезло во тьме.

Саймон прикорнул на полу; обессиленный душевно и физически, он не мог держаться на ногах. Он опять вспомнил Дауэр Мэншен; крепкой веры и мужества — вот чего ему тогда не хватило. Он обернулся, ища взглядом Андреа. Она сидела, прижавшись к Малькольму Беллмэну, оба бессмысленно смотрели в пространство. Страх заставил Саймона подползти к ним; ему почудилось, что их души не выдержали испытания, и только он остался в живых. Он потряс их за плечи.

— Мы… победили. — Андреа попыталась улыбнуться дрожащими губами.

— Покой снизошел на них, — прошептал Саймон. — Долго же пришлось им ждать. Видимо, тот первый обвал много лет назад создал нечто вроде микроклимата, как в египетской пирамиде, который препятствовал разложению. Тела их сохранились, а души оказались во власти зла, поэтому существование их было ужасно. Здесь скелеты только тех, кто попал в тот давний обвал. Фрэнсис Майетт, Мэтисона и других нет, то, что мы видели, было лишь астральным отражением их земных тел.

— Не могу поверить, — отозвался Беллмэн. — Все это так ужасно!

— Здесь было продолжение ада, но мы его разрушили объединенными усилиями и верой.

— Значит… все кончилось? — шепнула Андреа.

Саймон кивнул — и вдруг замер. Откуда-то из черной пустоты раздался взрыв смеха и вновь повеяло пронизывающим до костей холодом. Беллмэн и Андреа бросились под его защиту, их трясло от страха.

— Джетро и мальчишка Рис! — На этот раз и Рэнкин не смог скрыть охвативший его ужас. — Мы сделали то, чего они добивались от нас, — вскрыли могилу. Но теперь они не могут забрать несчастных, годами томившихся в подземелье, потому что их души освободились. И заберут нас вместо них!

Душа Саймона билась в водовороте страха, грозившем поглотить ее целиком. Вера его была тверда, но предыдущее столкновение со злом лишило сил. Теперь перед ним был главный противник; все сатанинские силы соединились в давно умершем шахтере и мальчике-дебиле, лучшей пары для злодеяния нельзя было найти.

Голова Саймона была как в тумане. Он начал молиться, с трудом выговаривая слова. Он слишком ослабел, чтобы вновь прибегнуть к Римскому Обряду. В панике он обратился с отчаянной мольбой к своим спутникам: "Помогите мне!"

— Как? — в наступившей темноте Андреа схватила его за плечи. — Ради Бога, Саймон, скажи нам, как?

Он попытался сосредоточиться. Бессвязные мысли, обрывки воспоминаний. И вдруг увидел Эдриена и Фелисити, они плакали и просили его о чем-то. Его охватила ярость и желание отомстить силам зла за то, что они сделали с невинными детьми. Это будет отмщение Господа, а не его собственное.

— Мы будем бороться, — пробормотал он, — все вместе. Малькольм, Андреа… — он снова откупорил бутылку, смочил указательный палец и провел по их лбам, обозначив крест. В лютом холоде их теплое дыхание согрело его лицо. Благословение далось ему с трудом, но он почувствовал, как уменьшился страх. Затем внезапно вспыхнули фонари, залив пещеру погребенных желтоватым светом.

Скелеты лежали там, где упали, покой царил над ними, как будто они, отмучившись, наконец погрузились в долгожданный сон. Но позади них чья-то фигура показалась из темноты. Она остановилась в десяти шагах от них. Этот приземистый, уродливый человек мог быть только Ральфом Рисом.

Однако он уже не был деревенским дурачком, которого они знали раньше. Исчезли бессмысленная ухмылка и тупая угрюмость, теперь его лицо было воплощенной злобой. Пепельно-серая кожа, будто он восстал из гроба, глаза пылают ненавистью. Одежда свисала с него лохмотьями, мешковатые штаны были заправлены в потертые гетры.

— Джетро Льюис! — выдохнул Саймон. — Дьявол завладел мальчиком и вселился в новое тело!

Андреа отчаянно пыталась побороть страх. Беллмэн держался из последних сил, чтобы не упасть в обморок. А Саймон Рэнкин не мог унять дрожь, охватившую его перед лицом самого страшного испытания. То же самое зло, только в ином обличье, обратило его в бегство в Дауэр Мэншен. Тогда его не стали преследовать, удовольствовавшись победой, но на этот раз, в случае поражения, спасения не будет. Эта встреча должна стать последней.

Джетро не торопился, он глядел вверх, на темные своды и будто прислушивался к чему-то. Послышалось слабое шипенье и треск. И тут Рэнкин, узнав звук понял, чего он ждет, — огонек бежал по шнуру к заряду пороха!

— Время повернулось вспять! Джетро опять поджег шнур, чтобы обрушить свод и запечатать могилу. Но теперь он не убежит, а останется с нами в аду, чтобы мы вечно исполняли его требования!

Мысль о вечной муке в заклятой шахте сводила с ума. Они знали, что произошло с первыми погребенными, и не хотели поверить, что то же самое может повториться с ними. Не отрывая глаз, они смотрели на злобную тварь в человеческом облике. Та насмехалась над ними, чувствуя себя неуязвимой в броне зла, пожалованной Князем Тьмы для последней битвы.

Саймон Рэнкин почувствовал, что рассудок покидает его. Голова кружилась, и тоненький голосок, доселе молчавший, прошептал: "Ты не веруешь в Бога!"

Неожиданно Андреа оторвалась от него и встала; подняв руку, она двинулась вперед. Она спешила, но ступала твердо, лицо застыло, как у лунатика, без тени страха. Рэнкин хотел схватить ее и оттащить назад, чтобы они по крайней мере были рядом, когда ужасная судьба постигнет их, но не смог пошевелиться. Он закричал, но крик остался бессловесным.

В правой руке она сжимала бутылку с остатками святой воды. Остановившись в нескольких шагах от Джетро, Андреа заговорила изменившимся до неузнаваемости голосом — спокойно и уверенно, как школьница декламирует стишок, выученный накануне вечером.

— Я изгоняю тебя, о нечистый дух. Пусть все зло покинет это место и никогда больше не потревожит его! Я приказываю силам тьмы возвратиться туда, откуда они пришли. Очистись!

Под ее напором Джетро заметно растерялся, но продолжал с вызовом смотреть вверх. Шнур трещал все громче, огонек приближался к цели.

Рука Андреа описала плавную размашистую дугу. Бросок — и бутылка полетела прямо в лицо приспешнику зла. Удар был так силен, что она разбилась.

Джетро завопил громко и протяжно, голубое пламя охватило его голову, он пытался потушить огонь ладонями. Вой замер, узловатые руки бессильно опустились. Опаленное лицо больше не напоминало Ральфа Риса. Оно мгновенно постарело, кожа иссохла и увяла, над губой показалась щетина. Джетро был Ральфом Рисом, а теперь снова стал собой, но продолжал дряхлеть: это зло было более древним, чем он сам!

Но вот оно покинуло его оболочку, и на лице проступило раскаяние. И ужас! Он невнятно забормотал, подавая какие-то знаки. Смысл их был ясен. Бегите, пока не поздно! Дело сделано. Шнур подожжен, камни сейчас обрушатся и завалят могилу!