Дмитрий Костюкевич - Жуть-2

Он закружился на месте, всколотил пятернёй волосы. Упал на стул. Улыбнулся пластиковой улыбкой.

— Ты читала «Муми-тролля и комету», милая? — спросил он с мольбой.

— Артур, — произнесла Алиса в пустоту, — сегодня утром я ходила на рынок за продуктами.

— Здорово, — сказал он. — Ты умница, милая…

— Там был этот автобус. Жёлтый автобус.

— А где же Ваня? — перебил он. — Где наш Ванечка?

Её веко дёрнулось.

— Я подошла к нему, Артур, к чёртовому автобусу. От него несло смертью. Вблизи он грязный, весь в каком-то смальце и прилипших насекомых. Трупики мух, лапки, усики. Как большая мухоловка… Я постучала в стекло.

— Зачем? — он уставился на жену ошеломлённо, — зачем ты постучала в стекло, любимая?

— Они не открыли дверь, — продолжала Алиса, — но я знала, что они меня слышат. Я назвала им адрес. Я сказала, что у нас есть сын. Я сказала, что отключу сигнализацию. Я…

Кошелев вскочил, опрокинув стул.

— Что ты натворила?

— Ты что, — полные боли глаза обратились к мужу, — правда, думаешь, что стены защитят его? Замки и камеры? Дети… дети убьют его рано или поздно. Твоего пухлого книжного мальчика. И прежде чем убить…

— Заткнись! — он ударил её наотмашь — впервые в жизни.

— Прежде чем убить, — процедила она с ненавистью, — они будут издеваться над ним. И ты ничего не сделаешь. Но если он станет таким, как они…. Как ты не понимаешь? Только тогда у него будет шанс.

Он схватил себя за волосы и закричал. Гортанно, до хрипа. Потом вышел из кухни на ватных ногах. Пересёк вестибюль. Ему померещилось, что он слышит запах резины, запах стерильных перчаток, совсем недавно касавшихся перил. Слышит эхо поднимающихся по лестнице шагов. И неумолимое «чик-чик» холодных ножниц.

Артур не побежал, а двинулся медленно, отмеряя каждую ступеньку.

— Я дома, малыш, — сказал он.

Алиса осмелилась зайти в детскую комнату под утро. Муж сидел на полу, среди книжных стопок. Его губы шевелились, руки суетливо перекладывали тома.

— Толкиен… и Жуль Верн… и Буссенар… ага, и Стругацкие, конечно.

Алиса прислонилась к стене.

— Что ты делаешь?

Он вздрогнул. Посмотрел на неё лихорадочно сверкающими глазами.

— Ах, это ты, милая. Я тут ищу кое-что. Нужно быть готовыми к возвращению Вани.

Артур сдул с книжки пыль.

— Экзюпери… Я так плакал, читая его в детстве. Невозможно не плакать. А вот, погляди, Кэрролл, Заходер, Булычёв…

— Зачем это? — спросила она устало.

— Чтобы он вспомнил, — сказал Артур, улыбаясь, — Я верну ему всё, что они отрежут. Я изобрёл способ. Вот Волков, Линдгрен и Фенимор Купер. Компрачикосы бессильны против этого. Олеша, Льюис, Ян Ларри…. Погляди, любимая, ты только погляди…

Я шагнул на дверь, и она открылась.

За офисным столом у монитора сидел начальник Отдела Распределения Взяток. Его оплывшая харя мало уступала размером монитору. Стол подковой огибал жирдяя и, казалось, сдавливал его, как наручник неугомонную руку. Огромное кресло делали на заказ.

Начальник Отдела Распределения Взяток был сер и статичен, с мимикой гипсовой маски. Он шаблонно повернулся в мою сторону.

Уже потом врачи мне втолковывали что-то про «мнимые» картинки, которыми жонглировал зрительный центр моего мозга. Про ощущение виртуальности, вызванное «Муаллином». Что-то ещё. Эти сраные врачи всегда найдут объяснения, они монополизировали выдувание мыльных пузырей новых названий — болезней, лекарств, состояний, — которые якобы всё объясняют. Ваш мозг под действием Хрен-Знает-Чего выработал Хрен-Знает-Какой-Фермент или активировал Хрен-Знает-Какие-Связи, и вы оказались в Хрен-Знает-Каком-Состоянии… В общем, назовём эту болезнь Какая-то-Новая-Хитрая-Хрень!

Я достал дробовик и выстрелил.

Монитор взорвался, брызнул стеклом и пластиком. Я не промахнулся. Куда целился — туда и попал. Пусть этот мешок с требухой для начала наложит в штаны.

Жирдяй попытался встать. Гримаса испуга, раздувшиеся от страха зенки, метнувшиеся в мою сторону фаршированные колбасы рук: открытые ладони, растопыренные пальцы. Мол, не надо, не убивай. Пузо толкнуло стол, и пластиковая корзина с приклеенной скотчем картонкой «МЕЛКИЕ ВЗЯТКИ» упала на пол.

Я выстрелил. А потом ещё раз, уже в падающее без головы тело — пуля потонула в жировых складках и, взорвавшись, перемешала внутренности.

Включили сигнализацию. Наверное, служба наблюдения. Наплевать. Тихие бродилки с выжиданием — не для меня.

В коридоре я дозарядил дробовик, направился к лифтам. Плоские лампы в антиударных решётках пульсировали красным, под ними противно визжали динамики. Я разнёс пластиковую коробку — сирена не заткнулась.

Наугад открыл ногой одну из дверей. Просторный офис, не чета, конечно, апартаментам застреленной свиньи…

Бритоголовая особа орально обслуживала какого-то брючно-пиджачного кабинетчика. В возвратно-поступательных движениях женской головки просматривалась целеустремлённость поршня. На бритом затылке — штрих-код и эмблема кролика. «СЛАДОУСЛУГИ. БЛЯДИ КРУГЛЫЕ СУТКИ!» Доставка в течение пяти минут и всё такое… Полчаса услуг этой сосухи — недельная зарплата моих родителей.

Родители. Каждый раз меня переполняет злоба, когда думаю о том, что бедные старики всю жизнь копили деньги, чтобы выкупить дряхлый домик на окраине, который снимали почти сорок лет, но кто-то наплевал на право первоочерёдности, занёс конвертик в один из кабинетов, где в обеденный перерыв трахают девочек из «СЛАДОУСЛУГ», и офисная крыса из Отдела Распределения Взяток подмазала нужные шестерни в жилищном ведомстве. Мои родители оказались на улице из-за сфабрикованной просрочки оплаты, с аннулированным стажем съёма, а домик достался какому-то аферисту. Теперь не обязательно знать, кого и как подмазать, за вас это сделает специальная структура. Плати и Наслаждайся.

Когда злость остаётся лишь внутренней желчью, не способной прорвать гнойник, выход один — две капсулы «Муаллина» и виртуальный модуль, подключённый к Сети. Бегство. Трусость… Засовываешь голову в песок и ждёшь очередного пинка под зад.

Да, я трус. А ещё врачи и люди в чёрных костюмах твердят, что я уникален.

Я прострелил шею закатившему глаза кабинетчику. Она тоже взорвалась, как переспелый баклажан. Я разрядил в стены и потолок оставшиеся разрывные пули — надоели. Послал в магазинное гнездо четыре простых патрона.

Шлюха, размахивая руками и визжа, выскочила в коридор. Её трясущаяся лысая голова смахивала на гипсовую болванку, а веер рук — на папоротники. Я подумывал убить и её, но не стал.

Из лифтов сыпала охрана. Не надо было задерживаться, авось и успел бы проскочить на level2 без ненужной стрельбы. Цель-то выполнена — жирдяй мертв… ну, да ладно, порезвимся.