Валерия Спасская - Время светлячков

Да, но это касается конечности и кровотока, а здесь всплывали огромные пласты, выпавшие из загадочного процесса памяти, но неразрывно связанные с ней, с Ларой, и почему-то с событиями, происходящими в её жизни сейчас. Эти гигантские глыбы знаний настойчиво и уже неостановимо обрушивались в её сознание и сердце, заставляя его биться сильнее, а мозг вынужден был принять такой колоссальный объём информации, которого он, казалось, не способен был просто вместить.

Усилием воли Лара, поняв, что это может быть даже опасно для её разума, не готового к таким испытаниям, вдруг оказала яростное сопротивление.

— Нет! — закричала она, стоя посреди своей комнаты напротив неоконченной картины, и вдруг всё замерло, а потом время поменяло свой ход, как будто стрелки сошли с ума, и девушке казалось, что её красивые тяжёлые настенные часы из натурального дерева взбесились: часовая стрелка бежала быстро, как положено, вперёд, минутная вращалась ещё быстрее в обратном направлении, а секундная, не зная, чью сторону принять, дрожала на месте, как в дешёвом компасе, тряслась и дергалась туда-сюда.

Лара судорожно вздохнула. Вздох получился таким нездоровым и лихорадочным, как будто она до этого существовала без воздуха как минимум минут пять.

Продолжая дышать, словно не могла надышаться, она в изнеможении села на пол и прикрыла глаза рукой, у неё кружилась голова.

Иностранные слова, произносимые девушкой, отразившейся в осколке зелёного зеркала на обшарпанной стене до боли знакомой комнаты продолжали звучать в сознании художницы, она даже как будто понимала их значение, и это пугало её.

Лара вздрогнула и заплакала.

Перед её мысленным взглядом вдруг возникло новое видение, затмившее и уничтожившее неприязнь, испытываемую только что к этому почти бесполому существу, и страх растворился без следа. Человек, голос которого она слышала как в тумане, говорил также на другом языке, но она понимала каждое слово.

— Проснись, проснись, милая, проснись!

Что это? В его голосе — слёзы?

А она сама — где-то на грани, между сном и явью, в таинственных белых испарениях, движется к лодке, замершей у берега спокойной реки, и странный образ — тёмная тень с веслом задумчиво и обречённо ждёт.

В белой длиной тунике (о, как она мечтала когда-то, будучи маленькой девочкой, нарядиться в облачное платье, чтобы идти к алтарю под руку с любимым — любимым! Ведь она знала его задолго до рождения, не сомневалась, что встретит и сразу узнает!) ступает босыми ногами по холодной земле измученное печалью и болезнью существо, заблудившееся в ядовитых испарениях священного поиска, к воде, потерянной в тумане…

Неужто это Стикс, нарисованный античными преданиями — та самая река, начав переправу через которую, уже не вернуть свою прежнюю жизнь?

Но ведь она не из этого теста, нет, и это уже было раньше — намного раньше, когда змееподобные люди позвали её к себе и обещали вечную молодость, а может даже — вечную жизнь! В итоге она сгнила под землёй вдали от дома в мрачной темнице.

— Нет! — кричит девушка, останавливаясь и ища спасения в тех символах, что рвутся к ней сквозь пелену тумана. — Кристобаль! Кристо! Спаси меня!

— Я здесь, я здесь, Камила, — шепчет он, обнимая, прижимая к себе её хрупкое, почти невесомое тельце. Но в голосе его растерянность и тревога.

Она вдруг очнулась, задрожала, попыталась сесть, но слабость снова роняла её вниз, как будто тяжёлые камни и куски металла, которым она подарила свою не слишком длинную жизнь, обрушились на неё всем своим неподъёмным весом… Несчастная верила в жизнь и сознание этих минералов, они были, пожалуй, её единственными друзьями, неужто и камни теперь способны её убить?!

— Неет! — снова закричала она, но голос её от слабости напоминал какой-то сдавленный писк. — Кристо!

Внезапно её обессиленное тело странным образом совершило немыслимый рывок. Она села резко и прямо, вращая расширенными глазами с мерцающими в самой глубине золотистыми звёздочками.

— Огонь потух?!

Безумная девушка перевела взгляд на человека, секунду назад сжимавшего её в объятиях.

У него было вытянутое бледное лицо в обрамлении светло-русых кудрей, лазурные глаза, растерянные и наивные, точно у ребёнка. На вид сложно было сказать, сколько ему лет: из-за хрупкого телосложения, светлой кожи и по-детски ясных глаз ему можно было дать лет восемнадцать-двадцать, но она почему-то знала, что он немного старше.

— Прости меня! — он помотал головой, в отчаянии закрывая лицо руками, — Я не успел…

Камила вскочила, подбежала к атанору 3 3 Атанор — особая печь, в которой совершалось Великое Делание, длительный и сложный процесс, с помощью которого алхимики получали Философский Камень — субстанцию, представлявшую собой тяжёлый красный порошок, обладавший свойством при определённых манипуляциях превращать металлы в золото, а также являвшийся эликсиром вечной жизни и исцелявший любые болезни. Одним из главных важных условий процесса было поддержание в печи равномерного, «бессмертного», постоянного огня. остановилась в беспамятстве, прижимая руки к остывшим кирпичам, не в силах поверить в то, что дело её жизни в очередной раз потерпело крах. Ноги её подкосились, и она упала на пол, разразившись неприятным хриплым кашлем вперемежку с рыданиями.

Юноша подбежал к девушке и обнял её, поднимая на руки. Он отнёс её обратно в угол и положил на кучу ветхих тряпок, служивших ей постелью.

Заливаясь слезами, Камила мелко дрожала.

— Что со мной случилось? — спросила она. — Где ты был?!

— Думаю, ты отравилась парами ртути, — вздохнул Кристо, — и потеряла сознание… Прошу тебя, не расстраивайся! Состав был несовершенен, и надежды на удачу всё равно было мало. Поэтому я уходил, чтобы достать кое-что для тебя.

Больная девушка протянула юноше худую дрожащую руку, он сжал её в своих тёплых ладонях, поднёс к губам и жарко поцеловал.

— Кристо… — прошептала она, — ты никогда не прикасался ко мне, это так странно. Но я не в силах тебе противиться, что я могу сейчас!

— Прости меня! — он вдруг отпустил её руку и вскочил, смущённый и растерянный.

Худая грудь его вздымалась, а глаза были такими же безумными, как недавно и у неё — в том осколке зеркала.

— Я ничего не хотел, ты же знаешь…

Она вздохнула, с нежностью глядя на него.

— Ты видишь, я что-то не в себе, — сказала Камила, — пожалуйста, начни всё сначала, доделай за меня! Нужно пытаться снова и снова, каждый раз, как в последний, до тех пор, пока не останется сил…

— Нет, — он помотал головой, — ты закончишь работу сама!

Кристо внезапно опустился перед ней на колени, склонив голову, и она протянула руку, чтобы коснуться мягких завитков его шелковистых волос.