Валерия Спасская - Время светлячков

Она не знала, кто он и его имени, но в мире алхимии во время гонений пора было уже привыкнуть к подобным вещам.

А Кристо… что ж, он не первая жертва, и конечно, же, не последняя.

«Каждый из нас должен быть готов к подобным вещам, — подумала девушка, — каждый из нас».

* * *

Камила быстро поправлялась. Со своим странным гостем, приходящим и уходящим всегда внезапно, она возобновила работу. Девушка достаточно быстро забыла Кристо, она старалась не думать ни о нём, ни об Аристене, ни о других алхимиках; все эти люди оставили след в великом деле, но растворились в ядовитом дыму испарений. Их преследовали как магов, чернокнижников, и лишь некоторым из них удавалось пробраться ко двору и очаровать короля своими чудесами, но чаще всего это оказывались жалкие шарлатаны, которые недолго наслаждались придворной славой, и вскоре, разоблачённые, подвергались заточению и казням. Девушка предполагала, что её новый знакомый приближен ко двору и имеет определённую власть, иначе почему собаки больше не являлись к её обиталищу?

Однако она не вдавалась в подобные размышления, потому что лично ей связь с таким человеком не сулила ничего хорошего. Её занимали и успокаивали мысли о божественном начале как основе в том деле, которым она занималась.

Монах, её названый отец, завещав ей тайну, никогда не работал вне духовного контекста. Главной целью таинственных учёных, которые, как представляется многим, стремились научиться превращать в золото любые металлы, было совсем не это. Магический философский камень, который они искали, представлял собой совершенную субстанцию, квинтэссенцию жизни, то, что одухотворяло и наделяло сознанием всё существующее на Земле.

Алхимики верили в жизненную силу, скрытую в любой материи, в том числе в минералах и металлах. Именно из последних они старались извлечь эту загадочную сущность, олицетворяющую абсолютное совершенство, с помощью которой затем можно было, уподобившись богу, творить и преумножать жизнь и любые блага, всему несовершенному возвращать совершенные свойства. Найдя абсолют и отделив его от всего нечистого, посвящённый в тайны мироздания алхимик мог исцелить любые болезни, избежать старости и смерти, а превращение металлов в золото на фоне чуда вечной жизни было просто приятным дополнением.

Ослабленная болезнью, Камила не могла работать в полную силу и зависела теперь от молчаливого гостя, который делил с ней атанор, будто это было его собственное дело. Странные образы являлись девушке в неспокойных снах, и присутствие этого человека всё больше волновало и тревожило её.

Проснувшись, она некоторое время украдкой наблюдала за ним. Он сидел, ссутулившись, возле печи, на маленьком табурете, и, подперев голову рукой, изучал одну из тетрадей, помечая что-то карандашом. Никто не позволял ему этого делать, все книги и тетради здесь принадлежали Камиле. Среди этих сокровищ особое место занимали записи монаха — её названого отца.

Предчувствуя свою судьбу, многие книги и записи ей передал Аристен — почему-то именно ей, а не другим своим последователям. Братья помогли ей сложить атанор и приходили изредка, но не часто: каждый был занят своей работой. Один лишь Кристо проводил с ней больше времени, и без него она, пожалуй, не справилась бы.

Они делали многое сообща с братьями, поскольку в сложившейся обстановке следовало всегда иметь запасные варианты. Сообщество было небольшим, но очень сплочённым. Однако, после ареста Аристена и ещё пары алхимиков остальные исчезли. У Камилы тоже возникали мысли переехать, но это было нелегко, учитывая то, сколько всего пришлось бы брать с собой; да и куда бы она могла податься? Теперь у неё больше не осталось покровителей. Кристо предлагал бежать вместе, но все эти мечты казались ей слишком оторванными от реальности.

Продолжать Великое Делание в сложившихся обстоятельствах было сущим безумием, впрочем, опасность подстерегала бы и в любом другом месте. Учитывая, что этот дом в шумном нищем квартале, где ядовитые испарения сливались с окружающим зловонием, уже обнаружили, оставаться здесь не имело смысла, и Камила не сомневалась бы, что загнана в угол и обречена, если бы не её загадочный гость. Несомненно, этим странным затишьем, в котором она спокойно поправлялась и продолжала работу, девушка была обязана ему.

Теперь Камила чувствовала себя намного лучше и внимательно наблюдала за ним. Его широкая спина в тёмно-синем камзоле вызывала ощущение защищённости и покоя. Девушка вылезла из своих тряпок, тихонько подошла, придвинула второй табурет и села рядом. Сегодня ей даже не хотелось смотреть в хрустальные окна атанора на чашу с философским яйцом 4 4 Философское яйцо — круглая колба из толстого стекла с длинным носом, герметично запечатанным, ставилась внутрь чаши с золой и песком, подогреваемой в атаноре. Внутрь яйца помещались необходимые ингредиенты для Великого Делания, и весь дальнейший процесс заключался в поддержании постоянного огня правильной температуры. — она была уверена, что всё под контролем, и время проявленных изменений ещё не настало. Куда больше её интересовал незнакомец. Камила почему-то не злилась на пометки в тетрадях, а наоборот, смотрела с любопытством на то, что он рисует на полях старого засаленного дневника Аристена.

— Я не могу понять, — сказал мужчина, не глядя на неё, и почесал небритую щёку, — вот здесь.

Он ткнул карандашом в рисунок и передал тетрадь ей.

Она улыбнулась, зачеркнула пару лишних значков, только что написанных им, и, добавив несколько своих, протянула ему обратно.

Вся тетрадь была испещрена загадочными рисунками и символами, которые Камила хорошо понимала. Она занималась изучением алхимии всю свою жизнь.

— Ох, ничего себе! — он хлопнул себя по лбу, удивлённо и радостно моргая.

Она разглядывала его ресницы, необычайно длинные для мужчины.

Он, наконец, посмотрел на неё с улыбкой.

Взгляд чёрных глаз из-под густых нависших бровей был пронзительным и глубоким. Камила невольно задрожала, будто он заглянул ей прямо в душу, хотя страшиться было нечего: её совесть была чиста, а сама она — уверена в себе и своих знаниях. Девушка смело шла избранной дорогой и ничего не боялась.

— Ведь это по твоей милости меня ещё не поймали? — поинтересовалась она.

— Сегодня ты выглядишь намного лучше, — сказал он.

— Ответь мне. Собаки были здесь. Они наверняка знают про меня.

— Я сказал, что это моя лаборатория, — уклончиво ответил он, — не могу тебе врать, сестра.

— Ты служишь королю? — прямо спросила Камила.

Теперь у неё появились силы узнать правду и поразмыслить об этом.

— Не совсем. Это он так думает.