Валерия Спасская - Время светлячков

Единственное, что угнетало её тогда — это нездоровый вид мужа, связанный с увлечением алхимией, из-за чего он днями и ночами пропадал где-то, стал раздражительным и спал почти всё время, что проводил дома. Но Анна, воспитанная по всем правилам и беспрекословно выполнявшая обязанности жены, старалась не давать воли чувствам и надеялась, что, как только родится долгожданный сын, причуды Леонарда пройдут, и он станет нежным и преданным супругом и отцом. Она верила, что истинный мужчина, способный нести ответственность за свою семью (а именно таковым она и видела своего мужа), должен понять, что наигрался в мальчишеские игры в тот момент, как только возьмёт на руки сына. И так бы оно, пожалуй, и было…

Но вот только к моменту, когда она очнулась от своей длительной болезни, в которой её тело отчаянно боролось со смертью (зачем?!), её новорожденный сын уже несколько недель гнил под землёй, а мужа пожирала иная хворь — не менее опасная, чем её.

В день, когда она начала идти на поправку, ей возлюбленный Леонард превратился в обезумевшее чудовище — привидение, безжизненной тенью гуляющее по комнатам. Он был отлучён от королевского двора, всеми презираем и серьёзно болен какой-то неизлечимой душевной болезнью. По ночам он запирался в одной из комнат, и оттуда слышались вопли, шли какие-то странные запахи, шёл дым разных цветов, а порой что-то взрывалось и падало. Все слуги покинули замок, и лишь одна верная служанка Анны, хромоногая больная сирота, которой некуда было идти, жалела хозяйку и, трясясь от страха, сидела с ней рядом ночью, утешая её.

Когда над холмами поднималось солнце, хозяин покидал свою лабораторию и бродил по комнатам, роняя вещи, и иногда падал с грохотом сам. Пробираясь мимо комнаты своей несчастной жены, которая до сих пор едва могла ходить, мучимая болями, он шептал странные слова, умоляя кого-то о прощении.

Однажды юная служанка заснула, утомлённая множеством бессонных ночей, наполненных тревогой, а Анна, движимая странным предчувствием, напротив, проснулась, вздрогнула, увидев склонённое над собой худое болезненное синюшно-бледное лицо, обросшее бородой, обрамлённое нечёсаными грязными клочками волос, черными с сединой. Это существо, бывшее некогда её мужем, полным сил высоким красивым мужчиной, сейчас смотрело на Анну безумными чёрными глазами, в которых она, словно в отражении, прочла желание смерти как спасения. Муж схватил её за шею и душил, судорожно сдавливая костлявыми пальцами, и она подчинилась ему, отдалась полностью, без остатка — в том аду, в котором она жила, ей нечего было терять. Однако служанка проснулась и с криками оттащила сумасшедшего хозяина от Анны, забившейся в хриплом кашле.

В ту ночь никто из них не хотел жить, но зачем-то каждый боролся за жизнь… Когда служанка увела безумного из комнаты, Анна впервые после болезни встала и пошла по безжизненным тёмным коридорам. На улице бушевала гроза, в некоторых комнатах окна были открыты (они всё время проветривали, чтобы устранить невыносимый ядовитый запах из лаборатории мужа), и в большом зале, где принимали прежде гостей, в углу, молодая женщина увидела затаившийся огненный шар — он крутился и переливался как будто разными цветами (а может, ей это просто казалось). Анна направилась к этому шару, одержимая странным порывом, не понимая, что это такое, но чувствуя, что в этой жизни ничего ярче и красивее уже не увидит. Приоткрыв пересохшие потрескавшиеся губы, Анна слушала шум дождя, раскаты грома и вой ветра за окном, и приближалась, подобно привидению в ночной сорочке, к странному явлению, придерживая до сих пор не подтянувшийся после родов живот, как будто в наказание всё время напоминавший ей о мертвом ребёнке… Она шла, как одержимая, жаждая лишь одного — забвения и покоя.

Не думая о смерти, но подсознательно желая её, Анна коснулась светящегося шара — концентрации природного электричества, чтоб подобно зловещим экспериментам её мужа, подвергнуться такой трансформации, после которой не было бы уже возврата к прежнему состоянию материи…

…Маша сидела на краю кровати, тяжело дыша. Огни проезжавших мимо машин вернули её к реальности, и она решила, что образы, только что пронесшиеся перед её глазами, — не более чем бред воспалённого сознания.

«Я схожу с ума, надо успокоиться», — подумала она, ощупывая руками своё живое и здоровое тело. Обернувшись, увидела безмятежно спящего Яра, осторожно дотронулась до мягкой щетинки на его подбородке — ей нравилась эта щетинка… привычные ощущения постепенно возвращались к девушке. Она прислушалась к тому, что происходило у неё внутри — к заметной пока только ей и аппаратам УЗИ новой жизни, пульсирующей в животе и наполняющей их с Яром союз новым смыслом.

Без всяких мыслей и желаний, не понимая сама, что делает, Маша склонилась над спящим мужем, протянула руку и взяла мигающий зловещим огоньком телефон.

Закусив губу, держа аппарат дрожащими руками, она посидела в раздумьях с минуту, слушая мирное спокойное дыхание Яра.

Нажала кнопку. Открыла смски… она никогда не шпионила, и он об этом знал. Несмотря на ревность, которой Маша порой его донимала, она считала чем-то унизительным рыться в его телефоне, и сейчас сама не понимала, зачем это делает. Какой-то странный порыв, не свойственный ей, вдруг овладел её действиями, комната осветилась искусственным светом, и девушка увидела последнее сообщение, пришедшее пятнадцать минут назад — ровно в час-двадцать.

«Спи спокойно, мой Лев. Завершение близко. Я в пути».

За эту неделю, проведённую в подготовке, Тая сильно изменилась. Из диковатой девчонки с наивным чуть потерянным взглядом она превратилась в серьёзную девушку с холодным блеском в глазах. Ей пришлось сделать выбор, определяющий её судьбу. Если раньше она ещё позволяла себе такие надежды и в глубине души успокаивала себя тем, что при желании всегда может найти дорогу домой, то теперь этот путь для неё был закрыт.

Тая даже не могла бы сказать, кто именно сделал этот выбор: она сама, Тамара или судьба. Перед тем, как решиться, она сомневалась лишь секунду, а затем моментально выбросила из памяти все свои детские слёзы, которыми она обливалась в первые годы после похищения, когда ведьма не выпускала её из дома. Тогда, глядя на горящие свечи, слушая зловещие заклинания и видя жуткую растрёпанную старуху, словно вышедшую из самых страшных детских кошмаров, девочка находилась на грани безумия, она не спала ночами, отказывалась от еды и выплакала все глаза. Но постепенно магнетизм Тамары, очарование ритуалов и вся сказочная атмосфера, царящая в маленьком домике посреди леса начали овладевать сердцем девочки, а после того, как она обучилась основам магии, которая давалась ей необыкновенно легко, Тая не только перестала бояться старуху, но и поняла, что понемногу привязывается к ней.