Игорь Безрук - Калейдоскоп [рассказы : СИ]

— Я очень волнуюсь, — сказала Инга. — Зачем всё это?

Она посмотрела на Мэри, но Мэри, как почудилось ей, ехидно улыбалась.

— Инга, дорогая, веди себя разумно, — стал успокаивать её Макс.

— Выпейте вина, — предложил Майкл, — взбодритесь, — и снова наполнил её бокал. Инга выпила залпом.

Стали разносить «деликатесы».

— Что они делают? — спросила Инга.

— Выносят блюда, — невозмутимо ответил Майкл.

— Но разве это не приготовленные блюда?

— Нет, обезьяньи мозги едят сырыми.

— Сырыми? — похолодела Инга и вдруг увидала, как официант подносит обезьяну к соседнему столику. Обезьяны были маленькие, очевидно, особой породы. Инга совсем не разбиралась в них. Тех, что она знала, вряд ли ели.

Официант вставил обезьяну в специальное приспособление, которое напоминало пирамидальный четырехгранный ящичек со срезанной верхушкой, частично, как айсберг в океане, скрытый под столом, с круглым отверстием с торца сверху. Обезьяну вставляли так, чтобы торчала только ее голова, но и ею она вряд ли смогла бы сильно пошевелить — еще одно устройство зажимало ей голову, как в тисках. Тело тоже плотно сидело в ящичке.

По мере наполнения зала этими экзотическими блюдами, усиливался шум и визги, издаваемые обезьянами. Даже туземный бубен, в который с силой ударял черномазый оркестрант, не мог заглушить их отчаянных воплей.

— Боже, что это? — затрепетала Инга, но не получила ответа.

Поднесли и им. Ловко и непринужденно официант раскрыл ящичек, так же ловко и привычно втиснул туда обезьяну и быстро, заученным движением захватив ее за виски, зажал в струбцину. Обезьяна уставилась на Ингу.

— Мне страшно, Макс.

— Цыпочка, здесь приличное общество.

— Мне тоже первый раз было не по себе, — снисходительно усмехнулась Мэри.

— Она даже чуть в обморок не упала, — захохотал Майкл. — А тут нет ничего страшного. Главное — сразу в висок. Смотрите, Макс, — и Майкл стал показывать Максу как правильно и наверняка метить в обезьяну. Макс слушал его с нескрываемым любопытством, взглядом обшаривая на своей обезьяне места, о которых рассказывал ему Майкл. Инга совершенно не могла слушать. Она смотрела на свою обезьяну и ужасалась. Эта густая челка, эти маленькие ушки. Боже, зачем она здесь? Инге захотелось прикоснуться к ней (её обезьянка казалась самой смирной), но стоило ей только приблизить свой палец, как обезьяна злобно зыркнула на нее и звонко лязгнула острыми зубами. Инга в испуге отпрянула.

— Осторожно, Инга, они на грани помешательства. Вы могли остаться без пальца, — Майкл был абсолютно спокоен.

Меж тем удары бубна учащались, обезьяньи крики заполонили всё побережье. Казалось, все тропики и сам океан завизжали этими обезьяньими отрывистыми, душераздирающими криками.

— Слегка накрените болваночку, — меж тем продолжал Майкл, — и раз! — ударил свою обезьяну в висок. Та, видно, не ожидала, а может, была уже готова ко всему: резко дернула головой и закатила глаза.

Также точно, как и Майкл, стукнула Мэри.

— У меня это даже лучше получается, чем у Майкла, — заулыбалась она мило Максу. Инга, ничего не соображая, смотрела то на неё, то на Макса.

— Макс! Макс! — умоляюще просила она Макса.

— Не мешай, цыпочка, — Макс был сильно увлечен. Он замахнулся, потом передумал. — Нет, помажу это место сначала соусом, не то промахнусь.

— Соусом? — засмеялся Майкл. Он нашел остроумной эту выдумку Макса.

— Вы, мужчины, все такие ужасные фантазеры, — сказала с нежностью Мэри, кладя свой молоточек на стол.

Инга посмотрела вокруг. И слева, и справа довольные, с горящими от свечей глазами, люди разбивали обезьянам головы. Дамы с особым восторгом подхватывались с мест, хлопали в ладоши, примеривались к своим «блюдам». Тут же подскакивали официанты и вскрывали обезьянам черепа.

— Ну что же ты, Инга? — Макс со второго раза умертвил свою обезьяну и теперь поторапливал Ингу.

— Макс, — снова умоляюще произнесла Инга.

— Инга, детка, это совсем не страшно.

— Девочка моя, — встрял Майкл, — поверьте мне, есть вещи пострашнее убийства каких-то там обезьян.

— Убийства? Убийства?! — Это слово, как током, поразило Ингу. Как же ещё можно было назвать подобную процедуру?

— Ну, умерщвления, — без особой патетики произнес Майкл, быстро откуда-то выудил фотоаппарат и навел объектив на неё:

— Это событие надо зафиксировать для истории.

Инга поверить не могла в происходящее. Неужели они все были такие бездушные и циничные? И её Макс тоже!

Его слова доносились до неё, как будто издалека:

— Инга, Инга, успокойся. Возьми молоток, не бойся.

Инга опять посмотрела на свою обезьяну. Та, не отрываясь, глядела на нее. Вдруг она снова завизжала, стала выкручиваться, клацать зубами, стучать ногами в стенки ящичка.

— Ну же, Инга, смелее!

— Смелее! — в один голос сказали Майкл, Макс и Мэри.

В это мгновение Инге показалось, что только на нее смотрят все посетители, оркестранты и все мертвые обезьяны. — Смелее!

К бубну присоединилась труба и завыла на самой высокой ноте.

— Ну!

Инга ничего уже не понимала, мир будто перевернулся для неё вверх ногами. Она ударила наотмашь, но только немного содрала с виска обезьяны кожу.

— Сильнее!

Обезьяна, почуяв приближение смерти, неистово заметалась, осатанела, стала еще пуще щериться и лязгать зубами. Инга еще раз жахнула, но промахнулась, попала куда-то в темечко. Голова её закружилась, краем глаза она увидела, как на соседнем столике уже, предвкушая удовольствие, достают маленькой чайной ложечкой обезьяньи мозги.

Они же едят их! Едят! Вы, толстобрюхие, толстогубые, и широкозадые!..

«Я же говорил тебе, Инга: здесь тебе не место… — Куда ты едешь, дурочка!..»- всплыло в сознании. Кто это говорит? Кто это говорил? «Одумайся!» — один голос, и другой: «Сильнее, Инга! Сильнее!.. Давай, цыпленок, давай!»

«Даю, даю, даю!» — закричало вдруг всё внутри Инги, и она лихорадочно замахала рукой, обрушивая один удар за другим на голову обезьяны.

— Остановите её, Макс, — побледнела Мэри. — Прошу вас.

— Инга, Инга, детка, уймись! — попытался удержать её тот, но Инга продолжала размахивать молотком, нанося болезненные удары по его плечам, по рукам, по столу, разбивая вдребезги тарелки, бокалы и салатницы.

Все разом обернулись на необычайный шум и вопросительно уставились на них. Их столик неожиданно оказался в центре внимания. Тогда Макс вскочил, схватил Ингу за руки и крепко сжал их. Майкл отнял у неё молоток и положил рядом со своим. Их обступили официанты, явился управляющий. Инга тряслась и рыдала. Макс успокаивал её:

— Всё хорошо, всё хорошо.

В номере Инга снова закатила истерику, кричала: «Зачем ты меня привез сюда, Макс, зачем?» Начала бить и крушить всё, что попадалось под руку. Пришлось вызвать врача, и только после укола Инга стихла и быстро заснула, но ещё и во сне рвалась куда-то безудержно и вздрагивала.