Стивен Кинг - Если она кровоточит

Через мгновение Шарлотта отталкивает Холли с легкой гримасой, как будто она учуяла что-то плохое. - Иди к своему дяде и скажи ему, что обед готов. Ты же знаешь, где он сейчас.”

Действительно, Холли знает. Из гостиной доносится звук профессионально возбужденных дикторов, делающих футбольное предматчевое шоу. Они с Джеромом идут гуськом, чтобы не расстраивать никого из членов китайской галереи.

“А сколько их у нее всего?- Бормочет Джером.

Холли отрицательно качает головой. “Ну, не знаю. Она всегда их любила, но с тех пор, как умер мой отец, все вышло из-под контроля. А потом, повысив голос и сделав его искусственно ярким: "Привет, дядя Генри! Все готово к обеду?”

Дядя Генри явно не собирался бежать в церковь. Он ссутулился в своем La-Z-Boy, одетый в толстовку от Пердью с остатками его утреннего яйца и пару джинсов, из тех, что с эластичной талией. Они едут низко, демонстрируя пару боксерских трусов с крошечными синими вымпелами на них. Он переводит взгляд с телевизора на своих посетителей. На мгновение он становится совершенно пустым, а потом улыбается. - Джейни! Что ты здесь делаешь?”

Эти слова пронзают Холли насквозь, как стеклянный Кинжал, и она на мгновение вспоминает Чета Ондовски с его исцарапанными руками и порванным карманом пиджака. А почему бы и нет? Джейни была ее кузиной, яркой и жизнерадостной, такой, какой Холли никогда не могла быть, и некоторое время она была подружкой Билла Ходжеса, пока не погибла в очередном взрыве, став жертвой бомбы, заложенной Брэди Хартсфилдом и предназначенной для самого Билла.

- Я не Джейни, дядя Генри.- Все еще с той искусственной яркостью, которую обычно приберегают для коктейльных вечеринок. “Холли.”

Есть еще одна из тех пустых пауз, когда ржавые ретрансляторы идут по делам, которые они привыкли делать лизоблюдами. Затем он кивает. “Конечно. Наверное, все дело в моих глазах. От того, что слишком долго смотрел телевизор.”

Его глаза, эти штуки с Холли, вряд ли имеют какое-то значение. Джейни уже много лет лежит в могиле. В этом-то все и дело.

- Иди сюда, девочка, и обними меня.”

Она делает это как можно короче. Когда она отстраняется, он пристально смотрит на Джерома. “А это еще кто . . .” На какое-то ужасное мгновение она думает, что он закончит словами этого черного мальчика или, может быть, даже этого джигабу, но он этого не делает. Я думал, ты встречаешься с тем копом.”

На этот раз она даже не пытается поправить его насчет того, кто она такая. “Это Джером. Джером Робинсон. Вы ведь уже встречались с ним раньше.”

- Разве? Ум, должно быть, уходит.- Он говорит это даже не в шутку, а просто как своего рода разговорный заполнитель, не понимая, что это именно так.

Джером пожимает ему руку. “Как поживаете, сэр?”

“Неплохо для старика,—говорит дядя Генри, и прежде чем он успевает сказать что—то еще, Шарлотта кричит-практически визжит-из кухни, что обед уже начался.

“Голос хозяйки, - добродушно говорит Генри, и когда он встает, у него спадают штаны. Он, кажется, ничего не понимает.

Джером слегка кивнул Холли головой в сторону кухни. Она с сомнением смотрит на него в ответ, но уходит.

- Давай я просто помогу тебе с этим, - говорит Джером. Дядя Генри не отвечает, а только смотрит в телевизор, свесив руки по бокам, пока Джером подтягивает штаны. “Ну вот и все. Готовые к употреблению?”

Дядя Генри удивленно смотрит на Джерома, словно только сейчас замечает его присутствие. И это, вероятно, правда. “Не знаю, как ты, сынок, - говорит он.

“А как же я, сэр?- Спрашивает Джером, беря дядю Генри за плечо и разворачивая его в сторону кухни.

- Полицейский был слишком стар для Джейни, но ты выглядишь слишком молодо.- Он качает головой. “Я просто не знаю.”

Они вместе обедают, и Шарлотта все время ругает дядю Генри, а иногда помогает ему с едой. Дважды она выходит из-за стола и возвращается, вытирая глаза. Через анализ и терапию Холли пришла к пониманию того, что ее мать почти так же боится жизни, как и сама Холли, и что ее самые неприятные черты—потребность критиковать, потребность контролировать ситуацию—возникают из этого страха. Вот ситуация, которую она не может контролировать.

И она любит его, думает Холли. И это тоже. Он ее брат, она любит его, а теперь он уезжает. Во многих смыслах этого слова.

Когда обед заканчивается, Шарлотта прогоняет мужчин в гостиную ("следите за своей игрой, мальчики", - говорит она им), а сама вместе с Холли моет посуду. Как только они остаются одни, Шарлотта говорит Холли, чтобы та попросила подругу убрать ее машину, чтобы они могли забрать машину Генри из гаража. - Его вещи лежат в багажнике, все упаковано и готово к отъезду.- Она говорит краем рта, как актриса в плохом шпионском фильме.

“Он думает, что я Джейни, - говорит Холли.

Джейни всегда была его любимицей” - говорит Шарлотта, и Холли чувствует, как в нее вонзается еще один стеклянный Кинжал.

Шарлотта Гибни, возможно, и не обрадовалась бы появлению подруги Холли с ее дочерью, но она более чем готова позволить Джерому вести большую старую лодку дяди Генри "Бьюик" (125 000 миль по тахометру) в Центр ухода за престарелыми Роллинг-Хиллз, где с первого декабря его ждет комната. Шарлотта надеялась, что ее брат останется дома до Рождества, но теперь он начал мочиться в постель, что плохо, и бродить по окрестностям, иногда в домашних тапочках, что еще хуже.

Когда они приезжают, Холли не видит поблизости ни одного холма, только магазин Wawa и ветхий боулинг через дорогу. Мужчина и женщина в синих куртках из Медицинского центра ведут шеренгу из шести или восьми золотистых старичков назад от боулинга, мужчина поднимает руки, чтобы остановить движение, пока группа не окажется в безопасности. Заключенные (не совсем верное слово, но именно оно приходит ей в голову) держатся за руки, отчего они выглядят как недоношенные дети на экскурсии.

“Это что, кино такое?- Спрашивает Дядя Генри, когда Джером вкатывает "Бьюик" на поворотную полосу перед входом в детский сад. “Я думала, мы пойдем в кино.”

Он катается на дробовике. У дома он даже попытался сесть за руль, но Шарлотта и Холли заставили его развернуться. Больше никакой езды для дяди Генри. Шарлотта стащила водительские права своего брата из его бумажника в июне, во время одного из все более продолжительных снов Генри. Потом села за кухонный стол и заплакала над ним.

“Я уверена, что здесь будут смотреть фильмы, - говорит Шарлотта. Она улыбается и при этом кусает губы.

В вестибюле их встречает миссис Брэддок, которая обращается с дядей Генри как со старым другом, пожимая ему обе руки и говоря, как она рада, что вы с нами.”

“С нами за что?- Спрашивает Генри, оглядываясь по сторонам. “Мне скоро надо идти на работу. Все бумаги перепутались. Этот адский человек более чем бесполезен.”