Ребекка Десcертайн - И прошёл год [litres]

– Я тоже должен пойти с вами?

– Мы были бы очень рады, ведь вы – великий воин, однако отец не хотел подвергать вашу жизнь опасности. Вы должны править великим народом.

Король Филипп задумался:

– Я всегда ценю учтивые речи, однако вынужден вам отказать. Мое племя и его безопасность важнее всего. Я не могу пойти на такой риск.

Я вежливо кивнул. А что еще оставалось делать? Калеб хотел было возразить, но я взглядом приказал ему молчать. Мы поклонились, приняли в дар от жены Филиппа кожаный бурдюк с водой и отправились обратно. Когда мы отошли настолько, чтобы нас не было слышно, Калеб расплакался.

– Прекрати, – сказал я. – Мы найдем способ победить ведьм. Только не распускай сопли.

Калеб вытер слезы, и мы погнали лошадь к реке. Но тут сзади послышался стук копыт: то Король Филипп все-таки разрешил своим людям помочь нам, и они прибыли в полной боевой готовности. Сердца наши преисполнились надеждой, мы поблагодарили воинов, и они последовали за нами.

Мы мчались во весь опор, но чтобы добраться до деревни, а оттуда до владений Констанс, потребовалось больше часа. Мы спешились и повели лошадей под уздцы. Хорошо обученные индейские кони вели себя очень тихо. Отец заметил нас и вышел навстречу. Он поприветствовал брата Короля Филиппа, возглавившего отряд, и при помощи жестов (тот не говорил по-английски) они разработали план: индейцы окружат ведьм, а мы с Калебом освободим мать. Индейцы тихо разошлись по местам. Когда я снова взобрался на вершину холма, мне открылось чудовищное зрелище: ведьмы поставили мою мать в кольцо огня и, окружив ее, громко читали заклинания. Констанс начала призывать Принцев Ада, и первым обратилась к Велиалу. Увидев, что ситуация становится катастрофической, отец подал сигнал к атаке.

Индейцы выскочили из-за деревьев, оранжевое пламя освещало их смуглые раскрашенные тела, они казались потусторонними духами. Они накинулись на ведьм с копьями и дубинками. Полетели пули. Воспользовавшись суматохой, мы с Калебом спустились с холма и, спотыкаясь, бросились к костру. Чтобы убить воскрешенную ведьму, кажется, достаточно было выстрелить ей в голову или пронзить сердце. Однако с Прюденс и Констанс справиться было не так просто. Едва мы достигли подножия холма, Прюденс набросилась на нас откуда-то сбоку. Калеб хотел стрелять, но она выхватила у него ружье, и оно звонко ударилось о камни в кольце огня. Калеба она схватила за шею и отшвырнула с такой силой, что, упав, он оставил след на земле. Я выхватил из костра горящую головешку и напал на Прюденс сзади. Но она уклонилась и, невредимая, повернулась ко мне лицом и схватила за горло. Задыхаясь и кашляя, я сообразил, что враг мой, должно быть, ослаб, раз использует физическую силу, а не заклинания. Кажется, большая часть ее энергии ушла на ритуал, который все еще продолжался в нескольких метрах от схватки.

Краем глаза я видел, как мама бьется в руках Констанс, удерживающей ее над большой медной чашей. Отблески костра играли на лезвии большого ножа, который ведьма сжимала в свободной руке. Но едва они занесла нож для удара, как отец напал на нее со спины. Констанс отпустила мать, и та едва не упала в костер. Она откатилась в сторону, но подняться не могла, потому что ее руки и ноги были связаны. Я отчаянно сражался, желая предостеречь мать от надвигающейся опасности, однако Прюденс была слишком сильна, и я в ужасе увидел, как какая-то старуха схватила мать сзади за шею. Она казалась крепче других воскрешенных, легко закинула свою жертву на плечо и снова склонила над чашей. Извернувшись, я сумел на мгновение освободиться и хрипло закричать, но Прюденс, опомнившись, так ударила меня в висок, что у меня потемнело в глазах, и она снова схватила меня. Отец, все еще пытаясь вырваться из хватки Констанс, бросился к ней, но было поздно: старуха занесла нож и принялась читать из лежащего рядом «Некрономикона». Я боролся с Прюденс, но она только крепче держала меня. Калеб, окруженный тремя ведьмами, выстрелить не мог. Еще одна ведьма налетела на него и едва не сбила с ног, но Калеб устоял. Не переставая читать, ведьма перерезала горло моей несчастной матери, и ее кровь хлынула в чашу. В тот же миг в роще раздался гул. Стряхнув с себя Констанс, отец опустился на колени около матери. Ее голова склонилась набок, и жизнь покинула ее доброе сердце. Отобрав у ведьмы «Некрономикон», отец выстрелил ей между глаз. Индейский воин отвлек Констанс, и отец, прихватив книгу, скрылся в темноте. В «Некрономиконе» были могущественные заклинания, но там же содержались и другие, способные их отменить.

Внезапно камни в центре огненного кольца начали проваливаться, словно внизу разверзлась бездна. Гул все усиливался, а земля под нашими ногами нагрелась. Открывшаяся пропасть излучала жар, с каким не мог сравниться зной самого горячего июньского дня. Костер почти потух, но исходящий снизу жар был горячее огня. Я пытался откатиться в сторону, но Прюденс крепко прижала меня к земле. Индейцы Короля Филиппа, эти смельчаки замерли, в ужасе уставившись в огненную яму. Туда больно даже смотреть, но никто не мог оторвать взгляда от медленно поднимающейся из-под земли фигуры. Констанс оттолкнула своего противника и закричала:

– Велиал, я призываю тебя! Я подняла тебя, я твоя Королева, я привязываю тебя к этой земле!

Она повторяла эти слова снова и снова, громче и громче, а рогатое существо тем временем принимало человеческие очертания.

Констанс поймала за руку одного из индейских воинов, притянула ближе к себе и, схватив нож, снова начала читать заклинание, намереваясь, очевидно, вызвать второго Принца, имя которому было Левиафан. Но тут из темноты появился отец, держа в одной руке «Некрономикон», а в другой – нож.

– Злое нечистое создание! – крикнул он Констанс. – Ты не обрушишь на землю ад! – и он начал читать из книги: – О, бог света и бог тьмы, вас больше не зовут сюда. Скройте свою злобу в клетке, из которой вы явились, вы не нужны в тварном мире [85] Тварный мир – мир, сотворенный Богом; то же, что и материальный мир. . Я запретил vos of atrum pergo huic regnum. Vos es inconcessus ut ingredior inter lux lucis. Vos es inconcessus ut futurus in is terra. Vado tergum qua vos venit. Vado tergum ut vestri cage. Vos es non volo. Per vox of lux lucis quod filiolus of Olympus quod bonus verto tergum ut atrum [86] …вам, темным, проходить по этому царству. Вам не дозволено ступать между светом (и) светом. Вам не дозволено быть на этой земле. Изыди туда, откуда пришли. Изыди назад в вашу клетку. Вы не нужны. Словом света светов, которое дитя Олимпа возвратило во тьму ( очень искаженная латынь пополам с английским ). .

Договорив, отец полоснул себя ножом по горлу и упал, кровь его смешалась в чаше с кровью матери.

Из центра огненного кольца донесся нечеловеческий вопль. Со всех сторон налетели порывы холодного ветра, задули огонь, и фигура снова скрылась в адском пламени. Земля закрылась, камни возвратились на место, заточив Принца Ада в его огненном царстве. Едва тварь исчезла, воскрешенные ведьмы начали терять силы, и убить их стало намного легче. Калеб, освободившись, обезглавил множество этих старых костлявых старух. Я вырвался из ослабевших рук Прюденс и развернулся, приготовившись биться с Констанс, но они обе бросились в рощу, и двое индейцев, кинувшиеся следом, вернулись через несколько минут ни с чем. Мы добили ведьм, сложили их тела на камни, навалили сверху дров и заново разожгли огонь. Незачем было оставлять тела: если их кто и найдет, то лишь испугается. Я подошел к дрожащему преподобному Пэррису. Он пытался встать на ноги, но не мог. Я подвел его к лошади и помог взобраться на нее. Когда преподобный готов был тронуться с места, я придержал поводья.