Грейди Хендрикс - Изгнание дьявола из моей лучшей подруги

- Андрас...

Сначала Эбби не поняла, откуда исходил этот шепот, но тут же увидела, как шевелятся губы Гретхен - та повторила:

- Андрас. Его зовут Андрас.

Гретхен распахнула глаза. Они горели красным, а по ее вискам бежали слезы.

- Нет! - произнес ее рот низким мужским голосом. - Не смей плакать, свинья!

- Эбби... - взмолилась Гретхен. - Выньте его из меня... Пожалуйста... -На ее лице боролись за доминирование два существа. - Помоги... - задыхаясь, произнесла Гретхен. - Пожалуйста...

- Вау! - воскликнул брат Лемон, хлопая Библией по ладони. - Вот и демон нарисовался!

В гостиной было темно. Стены скрипели от ветра, свистящего в окнах, и от холода Эбби съеживалась в одежде. Вынув из переносного холодильника куриную грудку, брат Лемон уселся в кресле и принялся поедать ее, как мороженое.

- Извини, - обратился он к Эбби, перемалывая мясо тяжелыми челюстями, - но Андрас - шестьдесят третий демон в «Малом ключе Соломона», великий маркиз ада, управляющий тридцатью легионами духов, сеятель раздора, несущий погибель. Так что мне нужен заряд протеина.

Всю заднюю стену в пляжном доме Лангов занимали окна, выходящие на затянутую сеткой галерею, за которой лежали едва видимые волны Атлантического океана - серые, сердитые, увенчанные мелкой белой пеной. Далеко на западе у горизонта открылась рана, истекавшая оранжевым светом. Было начало шестого утра.

- Мы всю ночь здесь пробыли... Что, если у вас не получится? - спросила Эбби.

- Послушай-ка, когда ты пришла и заявила, что в душе твоей подруги свил гнездо демон из ада, я разве посчитал тебя сумасшедшей? Разве посмеялся над тобой? Не-а - я тебе поверил! Вот и ты теперь мне поверь.

- Но вдруг у вас не получится? - повторила Эбби. - Вы едва добились от него имени!

Брат Лемон поднес кресло поближе, поставил перед Эбби, сел и заговорил:

- Экзорцизм - это перепахивание себя. Понимаешь? Это испытание экзорциста и его души. Знаешь, почему нельзя просто попросить демона уйти, хотя мы стоим возле могучей Божьей десницы, и через Него возможно все? Ведь Христос-Спаситель мог бы взять и изгнать из нее демона вот так!

Он щелкнул огромными пальцами в холодном воздухе и продолжал:

- Но экзорцизм - это проверка. Это вопрос: «Насколько сильна твоя вера? Насколько глубока?» Тот кто собрался изгонять дьявола: должен быть готов потерять все: собственное достоинство, безопасность, все свои иллюзии. Все это сгорит в пламени экзорцизма, и останется только сердцевина - только то, что ты действительно есть. Это как жим тяжестей: ты пытаешься тягать, но твои руки трясутся, ты таешь от боли, как свеча, ты сгорел до нуля и у тебя больше нет сил. Это - самый мрачный момент: ты восклицаешь: «Господи, я не могу!» - и тут из мрака звучит голос: «Но могу я». Этот тихий голосок, звучащий по ночам, принадлежит чему-то большему, чем ты сам. Это голос Бога - он говорит: «Ты не один», обхватывает тебя орлиными крыльями и поднимает. Но для этого нужно сжечь все неважное: меховые гетры, кристаллы нью-эйджа. Мадонну, аэробику, New Kids on the Block, мальчика из школы, который тебе нравится, родителей, друзей, - все, к чему ты была привязана, даже собственную безопасность и общепринятую мораль. И когда все это пропадет - сгорит в огне, обратится пеплом - останется крошечный слиток, маленькое ядрышко чего-то доброго, чистого, истинного. Ты возьмешь его, как камешек, бросишь в великанскую крепость, построенную демоном в душе твоей подруги из ненависти, страха и гнета, он стукнется о стену... и ничего не случится. Тогда ты испытаешь величайшее сомнение в своей жизни. Но в правде нельзя сомневаться, и ее нельзя недооценивать: если ты прошла через огонь, в следующую же секунду ты услышишь, как растут трещины, а потом мощные стены и железные врата сложатся, как карточный домик. Потому что ты перепахивала себя, пока не осталось ничего, кроме правды. Вот что такое этот камешек, Эбби - это наша сердцевина. В этой жизни не так много истинного, но против него не может устоять ничто: истина пронзает воинства Врага, будто меч правды. Но чтобы найти ее и добраться до нее, мы должны пройти через испытание - через экзорцизм. Ты понимаешь меня?

Он выпрямился и глядел на Эбби.

- А если нас арестуют? - спросила она.

Брат Лемон вздохнул и поднялся:

- Подумай о том, что я сказал, а пока делай и говори, как я скажу. Можешь? Еще чуть-чуть? Мы столько сил потратили...

Эбби кивнула - она и правда зашла так далеко, что не могла все бросить.

- Отлично. А теперь запинаем этого демона обратно в ад!

Гретхен смотрела на них с кровати, вся обсыпанная солью - соль в волосах, соль в ушах, соль пристала к уголкам глаз и рта.

- Хочешь пить? - спросил брат Лемон, поднимая стакан воды, над которым молился в гостиной. Гретхен пробежала по растрескавшимся губам языком, покрытым толстой белой пленкой. Брат Лемон встал на колени у изножья постели и поднес стакан ко рту Гретхен. Та с первого же глотка завыла и заметалась по кровати, а брат Лемон с ликующим видом выплеснул содержимое стакана ей в лицо:

- Святая вода! Захлебнись святостью Божественной любви!

На губах Гретхен выступила пена: глаза закатились так, что были видны только белки с красными сосудами.

- Желудок! Голова! Сердце! Пах! - выкрикивал брат Лемон, поочередно прикладывая Библию к соответствующим частям тела Гретхен. - Не прячься, лжец! Покажись мне!

Из чрева Гретхен раздалось урчание, и комната наполнилась пыльной вонью, незнакомой Эбби.

- Выньте его... - слабым голосом взмолилась Гретхен. - Он спускается глубже... Больно... Бо-о-о-ольно...

Слова перешли в шипение боли. Брат Лемон принюхался и улыбнулся.

- Корица! Чувствуешь? - спросил он Эбби. - Неестественный запах сверхъестественных сущностей! Я различаю их по запаху.

- Меня почти не осталось... - выдохнула Гретхен, горло которой сжималось. - Я тону... Он топит меня...

Брат Лемон выбежал мимо Эбби и тут же вернулся с желтой пластиковой воронкой и четырехлитровой канистрой дистилированного уксуса «Хайнц». Запрокинув голову Гретхен своими массивными руками, он сунул ей воронку в зубы, что не помешало Гретхен изрыгать гневные вопли вокруг жерла.

- Держи ее за ноги! - крикнул брат Лемон, одной рукой открыл крышку, зубами вырвал белую бумажную пленку, выплюнул на кровать и опрокинул в воронку треть канистры.

Гретхен пинала матрас, захлебываясь и давясь. У Эбби от запаха уксуса защипало в глазах. Вырвав воронку, брат Лемон зажал рот Гретхен, трепыхавшейся под ним, и рыкнул:

- Ведро!

Подхватив ведро с пола, Эбби протянула его экзорцисту.

- Ближе! Рядом с головой!

Эбби успела поставить ведро в тот самый момент, как он отпустил челюсти Гретхен, и та обблевала себе всю футболку. Брат Лемон развернул ее на бок, но к тому моменту из ее рта текло только что-то жидкое и желтое. Тогда экзорцист повторил процесс, а Эбби стояла и держала ведро - на этот раз туда ударила мощная струя рвоты.