Кристина Генри - Русалка [litres]

– Чрезвычайно рад знакомству, Чарльз.

Спустя четыре года

Амелия сидела в гроте, на берегу небольшой бухточки, спрятанной среди деревьев с широкими листьями, и присматривала за дочерью, плескавшейся неподалёку. Хотя в этом месте было неглубоко, за Черити нужен был глаз да глаз – стоило только отвлечься, та так и норовила удрать на глубину. Черити уродилась в мать, её всё время тянуло за горизонт в поисках приключений.

Амелии нравилось отдыхать в тени. На острове, затерянном среди прекрасных прозрачно-голубых вод на юге Тихого океана, для привыкшей к прохладе северной Атлантики русалки было чересчур жарко. Впрочем, здесь было безопасно, туземцы скрывали их тайну от европейских колонистов, чтобы слухи о русалке с дочерью не просочились на материк.

Белые называли их «дикарями», но дикости в них было не больше, чем в жителях цивилизованных мест. Они признали Амелию с Черити, приняли такими как есть, без предубеждений, не считая их ни чудом, ни чем-то ужасным, ни животными, ни людьми, а просто русалками, для них это было в порядке вещей.

– Черити! – строго окликнула Амелия.

Кроха-русалочка увлеклась рачком-отшельником, ползущим по дну в своей раковине и пристально следила за ним. Добравшись до края отмели, где песчаное дно резко уходило вглубь, русалочка настороженно оглянулась на мать.

Амелия покачала головой. Поняв, что исследовать глубины за пределами мелководья ей не разрешат, Черити обиженно надула губки и поплыла обратно к матери, всплескивая по воде хвостиком цвета червонного золота.

Дочь Амелии уродилась похожей на гравюры Барнума – бо́льшая часть тела оставалась покрытой кожей, как у людей, а чешуя начиналась ниже талии. А подрастёт, наверняка станет олицетворением моряцких легенд – получеловеком, полурыбой, настоящей русалкой в человеческом понятии.

Малютка коснулась сухого песка и обернулась обычным загорелым карапузом с тёмными кудряшками и чёрными глазами, как у отца.

– Пора обедать, – позвала Амелия, ухватила Черити за пухлую ручонку, и они направились вдоль берега к своей скромной хижине, стоявшей неподалёку, где ночевали и ели.

Ещё днем Амелия успела наловить немного рыбы и собиралась зажарить её на костре, ибо вкусы в еде у Черити оказались тоже вполне человеческие, и сырую пищу она особо не жаловала. И зубы у нее даже в русалочьем обличье были не острые, как у Амелии, а плоские, как у человека.

Амелия крепко сжала ручонку дочери, этого крошечного чуда, о котором столько мечтала. Дочь вырастет на острове, вдали от дотошных глаз, где никто не станет ею помыкать и перекраивать на свой лад. А повзрослев, пусть решает сама, остаться ли здесь, вернуться в океан к сородичам Амелии или отправиться в заморские земли жить среди людей.

Такова уж материнская доля – приходится расставаться с детьми, чтобы они сами добивались успеха и учились на собственных ошибках. При мысли о грядущей разлуке Амелию сразу тянуло подхватить Черити на руки, стиснуть в объятиях и никогда не отпускать. Черити на мгновение позволила ласку, но вскоре вырвалась и побежала вперёд, обгоняя мать.

Вдруг девочка остановилась и показала куда-то пальцем.

– Мама, кто это?

Возле хижины стоял человек, светлокожий мужчина в совершенно нелепом здесь сюртуке, и приставив ладонь козырьком ко лбу, словно кого-то высматривая, вглядывался в океанскую даль.

У Амелии ёкнуло сердце. Она старалась даже не думать о муже, не задаваться вопросом, приедет ли он когда-нибудь, но ежесекундно ощущала ту нить, что связала их навеки, а по ночам иногда ворочалась во сне, тянулась к нему, нащупывая лишь пустоту.

– Мама! – воскликнула Черити, когда Амелия припустила бегом по песчаному берегу.

– Это твой папа, – объяснила Амелия, подхватывая дочь на бегу. – Черити, это твой отец.

Когда в твоей книге фигурирует историческая личность, всегда возникает соблазн придерживаться достоверности в изображении того человека, в данном случае, Ф. Т. Барнума. О нём написано много, особенно им самим. Он написал несколько книг и автобиографию, которую переписывал несколько раз, поэтому перед тем, как приступить к этой книге, пришлось переработать немало материала.

Однако я решила, что в конечном итоге роман не выиграет, оттого что я опишу настоящего Барнума, его неоднозначный образ. Мой Барнум имеет некоторые черты того человека, но я не собиралась рисовать его исторически точный портрет.

Он всего лишь Барнум, который вписывается в моё повествование, и, если его образ не соответствует действительности, могу только напомнить, что и «фиджийская русалка» тоже не существовала.

Я действительно использовала в романе немало исторического материала об авантюре с «фиджийской русалкой», включая выступления Леви Лаймана в роли доктора Гриффина, а также гастроли по югу страны, и применила его в соответствии с приключениями моей русалки.

Что касается Леви Лаймана, то о нём часто пишут, как о сообщнике Барнума в двух самых нашумевших аферах – с Джойс Хет и «фиджийской русалкой». Мне хотелось больше узнать о Леви Лаймане, но информации о его жизни после авантюр почти не нашлось, поэтому, я поступила как все писатели, когда они не находят нужных данных – выдумала его сюжетную линию.

Кристина Генри – автор дилогии «Хроники Алисы»: «Алиса» и «Красная королева», мрачной, неожиданной интерпретации «Приключений Алисы в Стране чудес», а также романа «Потерянный мальчишка. Подлинная история капитана Крюка».

Она также автор серии бестселлеров «Чёрные крылья» («Чёрные крылья», «Чёрная ночь», «Чёрный вой», «Чёрный плач», «Чёрный город», «Чёрное сердце», «Чёрная весна») об агенте смерти Мадлен Блэк и её горгулье Бизл, любительнице попкорна.

Роман «Алиса» был признан одной из лучших книг Амазона в 2015 году в разделе фэнтези и научной фантастики и занял второе место в борьбе за премию Goodreads Choice awards в жанре ужасов.

В свободное время Кристина увлекается бегом на длинные дистанции, читает всё, что попадется под руку, и любит смотреть фильмы с самураями и зомби. Живёт в Чикаго вместе с мужем и сыном.

Сайт и соцсети Кристины Генри:

christinahenry.net, facebook.com/authorchristinahenry, twitter.com/c_henry_author, и goodreads.com/chenryauthor.

Шутливое оправдание малодушия У. Шекспир «Король Генрих IV»

К Галатам 516-21

Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей, и будут два одна плоть. (Бытие 2.24)