Сергей Алексеев - Пятый всадник

Счастливцы на муниципальных предприятиях и службах, работники объектов жизнеобеспечения типа ЖЭКа вдобавок к этому получили по талонам кур, говядину, молочные продукты..

По телевизору много говорили про панику на биржах. Как будто тут у людей своей паники было мало. Про политику лучше вообще не думать. Там творилось такое… я просто пересытился информацией, понял, что она бесполезна и запретил себе пропускать это через себя. Кроме голых фактов. Типа разорванных договоров и заявлений Генассамблеи ООН.

Я уже понял, что тревога не желтая, а оранжевая. И скоро будет красная.

По дороге на работу увидел у городской Администрации странную штуку. Вроде БТР, но какой-то недоделанный и с решетками на окнах.

Из новостей я узнал, что это водометный броневик «Лавина». Типа учения у ОМОНа.

Дураки. Идиоты. Они там вообще историю не учили? Русские могут выглядеть терпеливыми. Но если их довести, они не ограничатся верхушечной сменой власти на таких же жуликов. Они выйдут, чтобы снести систему до основания. А затем… не знаю, будет ли вообще это «затем». Мир изменился.

А кто-то выходит и чтобы грабить, резать и вешать.

И вместо этой штуки для безопасности чиновников тут должен быть настоящий БТР, небрежно наставивший на площадь ствол КПВТ.

Или это для зимы? Зимой водой будут обливать протестующих? Гуманно, черт возьми, и ледяные скульптуры к Новому году делать не надо.

Уж лучше тогда пулями.

Запись номер Семь

Октябрь был аномально холодным. Вот и верь после этого в глобальное потепление.

Зарплату за октябрь простым смертным не обещали вообще.

Похоже, экономика переходила на мобилизационные рельсы. Может, от этого ее лихорадило. А еще вроде бы ввели уже не санкции, а частичное эмбарго. Как против Саддама в свое время.

Часто видел в небе военные самолеты. В некоторые дни их было больше, чем гражданских.

И какие-то задрапированные брезентом эшелоны с военной техникой проходили подозрительно часто по железнодорожной магистрали. То на запад, то на восток.

Учения, ясное дело.

Электричество теперь отключали довольно часто. И тоже все ответы: «временные трудности, сохраняйте спокойствие».

– Сходи в торговый центр. Тебе надо на это посмотреть, – сказала Настя, вернувшись из поездки за покупками.

Я последовал ее совету, на следующий день выбрался туда же. И охнул – на месте гипермаркета «Полоса» стоял наполовину ободранный каркас. Площадка была огорожена забором из профлиста.

Голые ребра скелета отражали солнечные лучи. Рядом со зданием стоял большой автокран. И еще какая-то техника.

Я понял, что огромный храм торговли скоро разберут как конструктор, еще быстрее, чем он в свое время возводился. Через месяц тут будет только фундамент.

В новостях говорили, что причина в низкой рентабельности, а на этом месте потом разобьют аллею. Мол, формат гипермаркетов себя не оправдал из-за того, что был вытеснен дешевыми «супермаркетами у дома».

Хотя я знал, что и у тех дела плохи. Деньги у людей еще есть, но товар такое ощущение, что заканчивается.

Куда же повезут эти детали? В другой регион? В другую страну?

Похоже, с «невидимой рукой рынка» что-то случилось.

* * *

В новостях еще была оптимистичная картинка, но в сети говорили страшное.

Что в высших эшелонах власти и верхушке армии такой бардак, что ни приведи господь. Что опричники государевы ищут уже не пятую колонну, а шестую – предателей в рядах того, что называется истеблишмент. Были аресты, громкие расследования, облавы, министров и генералов снимали с постов постоянно.

Что угля на областных ТЭЦ осталось на неделю. Что коммуникации в ужасном состоянии. И что последние аварии похожи на диверсии. Что существующие (и не пострадавшие от волны аварийных ситуаций) электростанции покрывают энергопотребление только на семьдесят процентов. Что волки уже заходят в города и жрут людей. Что участились случаи разбойных нападений, когда налетчики уносят не выручку из кассы, а еду.

Однажды электроэнергию отключили на целые сутки. Тепло уже не раз отключали и на более долгий срок.

Нет, о чем-то похожем и раньше говорили – определенный круг людей. Но теперь эти настроении вылились за пределы параноидальных сообществ и стали всеобщими.

Ассортимент на полках супермаркетов напоминал то, что рассказывают о застойных годах. И везде были объявления: «не больше стольки-то штук».

«Следующая остановка – блокадный Ленинград?» – думал я.

* * *

Той ночью впервые отключили и свет, и тепло разом. А еще воду.

Я проснулся от сильного холода, весь покрытый гусиной кожей. От стены с окном тянуло еще сильнее, несмотря на стеклопакеты. Видимо, были какие-то щели. Дом железобетонный, времен раннего Брежнева, а квартира угловая.

В темноте я увидел ее глаза. Не спрашивайте, как. Я понимаю, что она не кошка, и они не могут светиться. Может, отраженным светом луны и звезд – так ведь будет романтичнее?

Она была близко ко мне. С тех пор, как моя измена вскрылась, мы спали как чужие люди – чаще в разных комнатах, она на кровати, я на диване в «зале». Когда ложились в одной комнате, спали строго на разных сторонах кровати. Как рыцарь со своей возлюбленной в какой-то легенде… не помню уже про кого.

Она не выгоняла меня, но я видел, что ей безразлично.

Вместе мы за эти несколько месяцев не были ни разу.

Все-таки дураки марксисты. Неправильно определяли соотношение биологического и социального в человеке. Поэтому и проиграли, посчитав, что жажда наживы – это поверхностное, привнесенное обществом, и, мол, так просто воспитать нового человека.

А человек – это такая скотина. Голая обезьяна, вставшая на задние лапы. Травоядный, который стал сначала пожирателем падали и мелких зверьков, а потом и убийцей, охотником. Да так старался, гоняясь за оленями с копьем, что весь облез, сердешный.

Это наш базис, а над ним уже строится все здание цивилизации – религии, идеологии, культура, наука и прочая херня.

Да, есть что-то еще. Что-то светлое, духовное. Но, может, это что-то есть и у высших животных, кто знает?

Пусть плюнет в меня тот, кто скажет, что никогда не испытывал этого чувства. Может, оно тоже своего рода инстинкт, но высшего порядка. Нацеленный на то, чтобы не только произвести потомство, но и привязать отца к матери на срок, достаточный для воспитания существа, которое дольше всех остается несамостоятельным. Иногда даже лет до тридцати пяти.

Так говорил циник во мне. Но я заткнул ему рот.

Допустим, инстинкт может заставлять без раздумий жертвовать жизнью. Но инстинкт не может заставлять писать стихи. Где практическая польза от них?

Хотя никто сейчас и не пишет, все скачивают готовые через телефон.