Сергей Алексеев - Пятый всадник

Но я не такой. И я верил в любовь, даже если это абсурдно.

Под одеялом я нашел ее руку.

– Не бойся. Я с тобой, родная. Счастье мое, единственная моя, ничего не бойся… Все будет хорошо.

Да, это звучало глупо. Да, я говорил что-то еще про гибнущий мир и про необходимость уцелеть. И прочий бред. Всего уже не помню. Но в какой-то момент что-то изменилось.

Я так и не понял, кто из нас первым начал. Просто мы потянулись друг к другу, словно прорвало плотину, которая долго сдерживала наши чувства, превращая две бурных реки в стоячий пруд.

Мы начали целоваться – сначала нежно, как школьники, примерно так же как в день, когда она впервые сказала мне главные слова, и мы гуляли по осенним аллеям.

И она доверилась мне без слов. Не только впервые за эти страшные месяцы, но и как никогда за нашу жизнь. Я целовал ее осторожно и трепетно. Гладил и ласкал, говорил ей такие слова, каких она не слышала от меня с самой свадьбы. Теперь было больно и стыдно из-за утерянного времени.

И я был нежен как никогда, боясь разрушить это чудо любви и гармонии, превратить все в обычное супружеское «отдание долга». Но этого не могло случиться. Потому что мы были не просто мужем и женой, не просто людьми, которых связывает как кандалы, штамп в паспорте. Мы были двумя половинками единого неразделимого целого, встретившимися песчинками в страшном водовороте катастрофы. Такова была наша судьба.

«Титаник»… Кадры из фильма и клипа проносился у меня перед глазами. Дай бог, чтобы все закончилось не так, успел подумать я, прежде чем все мысли унесло далеко.

Мы достигли вершины блаженства, слившись не только телом, но и душой. Я и не знал, что так бывает. Думал, это прерогатива женских романов и книг про вампиров, эльфов и магические академии.

Сколько бы это ни продолжалось, нам все равно показалось мало… Так не хотелось снова становиться двумя половинками разрезанного кем-то из античных богов андрогинна.

Потом мы долго лежали, приникнув друг к другу. Не хотелось расставаться даже на секунду, отодвигаться даже на сантиметр. Но мне надо было позаботиться о ней, раз уж сон мы с себя согнали. На сухом горючем я согрел чай. Мы сидели, обнявшись, и завернувшись в одно одеяло. Смотрели на звезды. И никаких слов было не нужно.

Что-то вспомнив, я хотел было глянуть ночные новости – заряда батареи у ноутбука еще хватало, но рука остановилась на полпути к кнопке. Нельзя.

Вместо этого я обнял ее и укутал одеялом. Лег рядом, накрыл нас сверху еще одним, прижался к ней, и вместе мы погрузились в блаженный сон.

* * *

Утром мы так и проснулись вместе.

– Что там в мире? – спросила она, заглядывая через плечо.

– Дурдом.

Да мир меня и не сильно интересовал. Вряд ли нас коснется то, что происходит в США и даже в Европейской части России. Гораздо важнее новости региона. И особенно города.

В городских группах в соцсетях говорили черт-те что. И ничего хорошего.

Но была и радостная новость.

– Любимая, хочу свозить тебя в одно место, – сказал я ей внезапно. – Не спрашивай ничего. Просто доверься мне. Это сюрприз. И мой подарок.

– Неужели ты не забыл?

– Да как я могу.

Видимо, годовщина свадьбы для нее давно не казалась радостным событием, и она усилено делала вид, что не помнит.

Мы поехали. Я обратил внимание, что с бензином уже тоже проблемы, на заправках очереди, но даже это не могло меня огорчить. У меня в гараже был некоторый запас, а вчера я набрал еще несколько канистр.

Впрочем, власть, похоже, не одобряла такое паникерство. На один топливный бак продавалось бензина строго ограниченное количество. И тоже по талонам.

Но все это я от себя прогнал. Я подумаю об этом потом.

К счастью, погода в этот день выдалась отличная – грязь прихватило морозцем, дождя не было, небо было ясным.

Держа за руку, я провел ее через двор и вручил ножницы. В дверях была натянута алая ленточка.

– Как мило… – она, похоже, была ошарашена.

– Ты не поняла, солнце. Подарок – это не домик.

– А что же?

– Самый необычный подарок, который можно представить. Спасение жизни. Это место для нашей эвакуации.

Она решила, что я шучу. Я и сам хотел бы так думать.

Мы растопили печку. Настя приготовила еду, доказав, что для этого можно обойтись и без электроплитки. Энергия к дому была подведена, но пару дней назад как раз выключили электричество. Я был к этому готов. Генератор у меня тоже имелся.

Впрочем, аварию на линии обещали устранить. Пока еще службы работали и не бросили местных жителей.

День пролетел незаметно: в разговорах обо всем и ни о чем, добрых шутках, воспоминаниях, поцелуях. Ужин показался вкуснее всего, что мы ели до сих пор.

И мы опять были вместе, в эту волшебную ночь в диком месте на самом краю цивилизованного мира, катившегося к неизвестной развязке. Я знал, что могу быть еще не полностью прощен, но чувствовал себя так, будто с моих плеч свалился камень. Все мне казалось прекрасным и сказочным. И морозные узоры на стекле (да, температура ночью упала), и завывания бури за окнами, и кромка леса.

И никакие шорохи ночи, скрипы рассохшегося дерева в старом доме, бреханье собак, и что-то похожее на волчий вой за околицей – от опушки нас отделял только разбитый проселок – были нам не страшны.

Запись номер Восемь

Жареный петух прилетел без опоздания. Я так до конца и не понял, что это было.

Сколько я заклинал – «только бы не зимой». Боже, боже, боже… пусть это случится раньше. Или позже. Но боже, как обычно, не внял моим молитвам.

Беда обрушилась в последних числах декабря, накануне Нового года. Конечно, лучше времени для переворотов и агрессии против России не найти. Но о причинах, реальных, а не мнимых, я мог только гадать.

Хотя некоторые догадки все-таки выскажу.

Последний год воздух выходил не только из российской экономики, но и из мировой. Со свистом. Но в конце ноября она лопнула как мыльный пузырь.

Доллар проседал, терял по проценту своей дутой стоимости в неделю.

Это было не заметно по отношению к курсу рубля, так как тот тоже падал в тандеме. Но по отношению к курсу юаня можно было проследить. Индекс Доу-Джонса (нет, не почтовый) терял по пятьсот пунктов в неделю.

Сетевые пророки говорили, что наконец-то сбылись их предсказания. Мол, шаманство биржевых спекуляций не помогло мировому финансовому капиталу удержаться на вершине рушащейся пирамиды. А 98% иллюзорных вымышленных денег – фьючерсов и прочей биржевой херни, подкрепленной страхом перед кулаком Дяди Сэма – пошли прахом за несколько недель, утянув за собой 2% реальных активов, превратив их в такие же фантики

(Вот видите! Я же говорил про госдолг США?)

Но я не знаю, правы ли эти пророки. Может, причина в чем-то другом. Я не хочу забивать голову этими тонкостями.