Сергей Алексеев - Пятый всадник

Нет, люди не бросили машины. Они в них умерли.

Электромагнитый импульс? Химическое оружие? Какая-то новая неизвестная мне херня? Это было Шоссе смерти. Почти как в фотографиях времен войны в Персидском заливе. Я подобное видел только в компьютерных играх. Огня не было, дыма тоже. Только смерть. И падавший с неба снег.

* * *

Было еще темно, когда мы добрались до места.

– Ну, как договаривались? – спросил я помощника машиниста.

Остаток «суммы» я должен был взять из нашей поклажи. А ведь они могли и силой забрать всё. Их было много. И жаловаться некому.

Но они выполнили свою часть сделки.

– Ладно, валите давайте, – осклабился тот, кто был помощником машиниста. – Хорошим людям не жалко помочь.

На перроне никого не было. Тут жилья вообще нет. А до деревни еще идти да идти. А до нашего домика и того дольше.

Я взвалил на себя рюкзак и ружье, и мы пошли. Так незамеченными добрались по наполовину занесенной совхозной дороге до нашей окраины.

Тут протаптывать в снегу тропинку пришлось уже самим. Я шел первым и старался, чтобы Насте было полегче. К счастью, снег был не очень глубоким.

Вот и наша избушка. Соседей – живших метрах в трехстах – не видно. Снег перед их домами давно никто не чистил.

На то, чтобы установить отношения с ними, я потратил еще в сентябре лишний день и несколько бутылок. Бояться тут вроде было некого. Все, кого я видел, способны только на мелкие пакости, да и тех я смогу укоротить. Разве что они собьются в стаю. Но они не могут знать, что у нас есть такие богатства.

Теперь я понимаю, что эти мысли очень наивны.

Свет нигде не горел. Конечно, тут тоже не было электричества. Да есть ли вообще хоть кто-то живой?

Жаль, собаку не успели завести. Кстати, Фунтик в своей переноске, замотанной в плед, начал тревожно мяукать. Я понимаю, что девяносто процентов людей кота бы просто бросили. Но мы взяли его с собой не только из сентиментальных соображений. В деревянном доме от мышей хлопот не оберешься. Если он не умеет – придется и ему, как нам, спешно переучиваться из сытого диванного обормота в уличного выживальщика.

«А если совсем прижмет – мы его съедим», – пошутил я мысленно, но вслух не сказал.

Запись номер Девять

В ту ночь мы проснулись от стука.

Выглянув в окно, я увидел у калитки необычную компанию. Уж точно это не наши соседи. И не жители деревни. Их было трое – мужчины средних лет, у одного ружье, но оно висело за спиной. По одежде и речи я бы отнес их к горожанам, причем среднего достатка.

– С Новым годом! – приветствовали они нас. – Здравствуйте, люди добрые! Надо поговорить, раз уж стали соседями.

Я знал, что умные люди мыслят в одинаковом направлении. И я был очень рад, что мы теперь не одни. Несмотря на то, что нам пришлось поделиться нашими хомячьими запасами.

Да, я ношу свитер с оленями. Настя мне его связала, пока мы сидели, закрыв ставнями окна, рядом с генератором и нашими стеллажами и коробками.

Но неделя с лишним в пустой деревне в одиночестве была наполнена таким неиллюзорным ужасом, что мы запомним ее навсегда. Мы даже в какой-то момент пожалели, что сюда сорвались. Каждый скрип казался нам приходом тех, кто нас без разговоров прикончит. Свет мы старались лишний раз не жечь. На улицу лишний раз не выходить.

Поэтому сказать, что мы были рады… ничего не сказать. Но нам сильно повезло, что на нас наткнулись адекватные люди.

Это могли быть упыри, беглые зэки, мародеры в форме или просто гопники с ружьями, но это оказались такие же беженцы из города. Несколько семей. Они – точнее их мужская половина – тоже были чем-то вроде выживальщиков, заранее готовились, строили планы… хотя до моего уровня, как сами они признались, им было далеко.

Некоторые из них купили здесь дома раньше меня, некоторые позже. Другие не купили, а просто приехали вместе со своими товарищами, собирав вещи в последний момент. Им пришлось идти из города пешком, на лыжах.

Увидев наши схроны, они аж присвистнули: «Да вы прямо „кулаки“ какие-то!».

Нам сказали, что очень советуют нам влиться в их дружную общину. Мы подумали и согласились.

Все это было не отобрано от нас, а переписано и в основном осталось на старых местах, в тех же стеллажах. У прибывших были и свои запасы, которые они внесли в «общий котел». Непродовольственные товары тоже стали общими.

На первое время у нас, похоже намечался первобытный коммунизм. Продукты предполагалось выдавать по нормативам на одного взрослого и на одного ребенка. Настя и еще одна беременная женщина – жена главного из их компании, должны были получать все необходимое вдвойне. Одежду не обобществляли. Женщин тоже. Вот тут я бы уже стоял насмерть.

Зато они привезли с собой много лекарств, которые нам наверняка пригодятся. И где-то достали бензин и солярку. Надеюсь, что честно купили.

Был назначен тот, кто будет отвечать за выдачу продуктов (и это не я). А «вождь» уже имелся, звали его Николай Николаевич, и до катастрофы он был мелким бизнесменом. Поэтому его слова про коммунизм звучали вдвойне забавно. Но в целом он оказался нормальным человеком.

Другой бы на моем месте полез в бучу. Как же так, грабят, караул. Но я не роптал. Мы посовещались с Настей и решили подчиниться. Ведь мы получили больше, чем отдали. Мы получили безопасность. Интуиция мне подсказывала, что с этими людьми шансы наши возрастают.

Если все наладится… как-нибудь сочтемся. Но если так будет всегда… остаться одним – верная смерть. И глупо жалеть какие-то банки с тушенкой.

Узнав, что я квалифицированный специалист (я не уточнил, что по компьютерам, но постараюсь их не подвести), а моя жена закончила медицинский колледж, главный удовлетворенно покивал, и мы были приняты в только что образованную общину.

Уже на следующий день я включился в работу, которая отнюдь не исчерпывалась тем, что я поддерживал в порядке все три наших компьютера, которые мы держали не для игрушек, а как хранилища информации. Я отвечал и за электричество.

Ничего похожего на интернет и спутниковую связь мы подключить не смогли – возможно, все спутники орбитальной группировки были просто сбиты. Работы было много и почти вся грубая и физическая. А то ли еще будет весной…

Из внешнего мира приходили противоречивые новости.

Я знал, что Москва стоит. Но, похоже, не она теперь определяет нашу судьбу, а какой-то Евразийский миротворческий стабилизационный контингент.

Похоже, во всем регионе была если не анархия, то безвластие. Ни электричества, ни связи, ни восстановления мирной жизни.

Восточные «союзники» из НОАК и приданные им российские части (да, именно так) удерживали ключевые магистрали и создали несколько опорных пунктов. Ближайший из них был от нас километрах в пятидесяти. Были радиообращения к населению с призывом сохранять спокойствие и ожидать помощи и восстановления порядка.