Уилл Эллиот - Цирк семьи Пайло [litres]

– Вали с глаз долой, – сказал Рэндольф, плюнув под ноги Уинстону и, резко развернувшись, вошел в шатер. Акробаты последовали за ним.

Через несколько минут они встретились в тени около Паноптикума.

– В чем дело? – спросил Рэндольф.

– Что происходит? Один из твоих ребят пытался прикончить Джейми.

– Да. В знак расплаты.

– А почему Джейми? Он же один из нас. Почему не убрать Рафшода или Дупи?

– Джейми… Нет, Джей-Джей гораздо опаснее остальных, Уинстон. Он же знает о нас, господи боже. Ты неправильно поступил, приведя его на собрание.

– С этим мы разобрались. Джейми нашел способ скрывать свои мысли от Джей-Джея. Он блокирует свою память порошком. Джей-Джей просыпается, ничего не зная.

– А как мы в этом убедимся?

– Я же живу рядом с ними, и каждый день вижу Джей-Джея.

Рэндольф, похоже, начал злиться.

– А как мне заставить остальных изменить к нему отношение?

– Не знаю, может, это тебе и не удастся. Но есть «кандидаты» куда лучше, чем он, вот и все. Джей-Джей может нам пригодиться.

– А еще он может нас всех погубить к той самой матери, Уинстон.

Клоун вздохнул и потер пальцами виски.

– Я не могу тебе позволить этого сделать. Джейми – славный парень. Джей-Джей – полная гнида, но, по-моему, Джейми его раскусил и нейтрализовал.

– Господи, Уинстон…

– У меня бы камень с души свалился, если бы его прикончили, уж поверь. Но у меня на совести и так всего выше крыши. Он сюда не просился, Рэндольф.

Рэндольф в ответ промолчал, но посмотрел на него взглядом, говорившем о многом: «И я не просился, и ты тоже, и все, блин, кто тут работает, и все зрители, которых сюда заманивают, и все жертвы деяний прорицательницы, и…»

Уинстон снова вздохнул.

– Ну… Не знаю, предупреди меня, если они соберутся напасть, хорошо? Подай какой-нибудь сигнал. Дай мне знать. Я сам его спасу.

Рэндольф повернулся и зашагал прочь, не возразив и не согласившись. Уинстон смотрел ему вслед – и едва не крикнул, чтобы тот вернулся, чтобы сделал, как они хотят, чтобы убил Джейми. Едва не крикнул.

Часа в три дня каждый циркач получил письмо, врученное ему лично Дупи. Ему пришлось нелегко, когда он раздавал письма акробатам. За все свои старания он ушел от них с синяком под глазом, о котором он сказал Гонко, что «упал, честное слово» (хотя почему он соврал, Дупи и сам толком не знал).

В письмах были приглашения на свадьбу Гоши. Гонко предложил по-быстрому провести все тем же вечером, поскольку сомневался, что священник долго будет в подобающем состоянии. Дупи пришлось чуть не наизнанку вывернуться, чтобы убедить Гоши, что все должно пройти именно так, поскольку (как он полагал) Гоши хотелось еще немного продлить сладостное ожидание (хотя он, конечно же, не трусил). Вот в чем Дупи никогда и никому бы не признался – никому на свете, честное слово, – так это в том, что именно он надел кольцо на стебель папоротника.

Времени для подготовки свадебных клятв было в обрез, к тому же Дупи не отличался начитанностью, так что он очень любезно попросил Курта, не мог бы священник сделать это за него. Когда Дупи выходил из фургона Курта, ему встретилась направлявшаяся туда Шелис, и что-то в ее движениях и улыбке встревожило его куда сильнее, чем подбитый глаз.

– Это улыбка типа «Я тебя достану», – пробормотал себе под нос Дупи, почесывая в затылке. Затем он выпрямился от охватившей его паники и закричал: – Это улыбка типа «Я тебя достану»!

Он ринулся обратно к фургону Курта, мямля:

– Вот черт, ой, блин, вот те на, надо же…

И замер, прижавшись ухом к двери. Следить за боссом – это плохо, но следить за Шелис – очень хорошо, что в сумме дает «нормально». Он не слышал, что говорила она, но голос Курта доносился из-за двери вполне отчетливо:

– Ты уверена, что это он?

Тишина. Затем:

– Точно уверена?

Тишина. Затем:

– Да, никогда бы не догадался, что это он . Я-то думал, что это Джордж. Так, так. Нам надо с этим что-то делать, верно?

Дупи услышал звук приближавшихся к двери шагов и со всех ног бросился наутек.

«Кто это – он, – озабоченно соображал Дупи. – Он – это не я, верно?»

Когда он вернулся в клоунский шатер, он услышал, как Гоши свистит чайником, и вскоре позабыл обо всех заботах – Гоши чем-то расстроен! Он вбежал в спальню Гоши и увидел, что его брат стоит навытяжку, прижав руки к бокам. Кожа у него на лице сморщилась в горестной гримасе. Гоши вот-вот заорет, да, да, именно так.

– Гоши! – прошептал Дупи. – В чем дело? В чем дело, Гоши?

И тут он все понял: кольцо свалилось со стебля невесты и валялось на полу.

– Ой, Гоши! – вскрикнул Дупи. – Ой, нет, нет! Ой, не-е-ет!

– Уиииии! Уиииии! – взревел Гоши. – Уиииии! Уиииии!

– Что там еще за шум, черт бы вас разодрал?! – заорал Гонко. Он заметил суматоху в комнате Гоши. – Ну, вы и дебилы, мать вашу, – бросил он.

Он поднял обручальное кольцо с пола и снова насадил его на стебель.

– Вот.

– Спасибо, Гонко, – проговорил Дупи вслед уходившему Гонко. – Между прочим, она его достанет, но я не знаю, кто это «он», но возможно, что и мы.

– Да, классно, – бросил Гонко через плечо. – Никогда не думал в писатели податься, Дупс? Шекспир бы умер от зависти.

Проходя по гостиной, Гонко услышал снаружи голос Курта:

– Тук-тууук!

На пороге рядом с ним стояла Шелис. Любопытно…

– Салют, босс, – поздоровался Гонко, нахмурившись. – Что вас к нам привело?

– Ммм, неприятное дело, – ответил Курт, входя. – Я кое от кого узнал, – недвусмысленно кивнул он в сторону Шелис, – что укравший хрустальный шар находится здесь, в вашем шатре.

– Хрустальный шар? – не понял Гонко. – Какой, ее? И у кого он?

– У Уинстона, – ответила Шелис, впившись в Гонко холодным взглядом. – У твоего друга Уинстона.

– У Уинстона? Да быть не может, – засомневался Гонко. – С чего это ты взяла, черт подери?

Шелис улыбнулась и постучала себя по лбу длинным наманикюренным ногтем.

– Это мне подсказало мое «эмпатическое дерьмо», как ты выражаешься. Так что рассказывай, он действовал один или по чьему-то приказу?

Курт невозмутимо улыбался, поочередно разглядывая их.

– Вот ты мне и расскажи, – парировал Гонко. – Используй свои жуткие силы.

– Где его комната? – ласково спросил Курт.

Гонко провел их к комнате Уинстона. Она была заперта, и Уинстон в шатре отсутствовал. Гонко ударом ноги выбил дверь. Шелис юркнула в комнату мимо него и принялась копаться в одежде и в коробках.

– Он где-то здесь, – бормотала она. – Сегодня утром я видела этого старого извращенца. Он обожает каждый день с утра подглядывать за другими.

Гонко, прищурившись, наблюдал за тем, как прорицательница переворачивала вверх дном все вокруг. Подглядывать за людьми – вовсе не похоже на Уинстона, которого он знал. Она начала простукивать стены, выслушивая эхо, что указало бы на скрытую полость.