Уилл Эллиот - Цирк семьи Пайло [litres]

– Правда. На этот раз – правда.

– Гм-м, – задумался Курт. – Тогда, полагаю, дело не такое уж и серьезное. Вот что меня беспокоит, Уинстон, так это то, что после пропажи у Шелис хрустального шара произошел ряд инцидентов . Ты догадываешься, о чем я?

Вот оно. Уинстон собрал в кулак всю оставшуюся силу воли, чтобы лицо его оставалось неподвижным, а голос звучал ровно.

– Да, сэр, догадываюсь.

– Гм-м, – Курт снова постучал по Библии толстым пальцем, долбя длинным острым ногтем толстую обложку: тук, тук, тук . – Я всегда поддерживаю состязательность. Конкуренция помогает работе цирка. Сделай милость, повтори.

Уинстон сглотнул.

– Конкуренция помогает работе цирка.

Курт кивнул.

– Это очень хороший принцип. Но шатер акробатов со всем оборудованием стоил очень недешево. Понадобится много времени, чтобы восстановить его и снова запустить.

Тук, тук, тук . Стук участился, колотя Уинстона по голове, словно китайская пытка водой. Он попытался сосредоточиться, но теперь уже не смог унять дрожь в голосе.

– Да, сэр, полагаю, что так, – проговорил он.

Тук, тук, тук . Два чудовищных глаза сверлили Уинстона, словно ослепительно белые прожектора, и ему казалось, что он вот-вот закричит. Еще секунда этого взгляда – и он обмочит штаны, развернется и бросится наутек.

Внезапно Курт откинулся на спинку кресла и расцепил пальцы. От этого резкого движения Уинстон чуть попятился. В обложке лежавшей на столе Библии образовалась дыра, словно от пули.

– Очень хорошо, – весело произнес Курт. – Я очень рад, что мы с тобой побеседовали, Уинстон.

Уинстон вздрогнул. Уж не ослышался ли он? По тому, как Курт задавал вопросы, да еще рядом с живым детектором лжи, Уинстон считал, его ждет катастрофа.

– Благодарю вас, мистер Пайло, – сказал он после секундной паузы.

– Гм-м, – продолжил Курт и как бы вдогонку своим мыслям добавил: – Да, зайди, пожалуйста, сегодня вечером в Комнату Смеха. Я хочу, чтобы тебя посмотрел манипулятор материей. Не надо давать людям повода думать, что я мягкотелый. Надеюсь, ты понимаешь.

У Уинстона пересохло во рту и подогнулись колени.

– Да, мистер Пайло, – прошептал он.

– Вот и молодец, – сказал Курт. – А теперь ступай. Погуляй на свадьбе.

Уинстон побрел от фургона нетвердой, спотыкающейся походкой, выглядя таким же ошарашенным, как проходимцы, слонявшиеся по цирку в дни представлений. Мимо него, не говоря ни слова, прошла Шелис, чувствуя, что справедливость частично восстановлена, на что она и надеялась в этой запутанной ситуации. Но теперь ее ждали более неотложные проблемы, в частности цепь событий, которую ей надо было быстро поправить. Для обеспечения поддержки братьев Пайло в возвращении ей хрустального шара – она с нажимом заявила Джорджу, что будь у нее шар, она могла бы следить за актами вредительства. Для придания этому большей убедительности она собиралась сама организовать подобное нападение. Костяшки домино уже падали, и она видела это, идя через цирк. Мимо нее прошли двое служителей, тащивших к Комнате Смеха и Ужаса ящик с фейерверками в строгом соответствии с письменным приказом, где красовалась подпись Джорджа, подделанная акробатом Свеном, который намеревался использовать фейерверки при нападении на клоунов. Шелис подстроила все это прошлой ночью, поливая водой тропинку у шатра акробатов, пока та не сделалась скользкой. Проходивший мимо шатра карлик поскользнулся и разбил стеклянный шкафчик, который нес в Паноптикум. Выбежавший на шум Свен предположил, что клоуны что-то замышляют, и со скоростью падающей с неба звезды придумал план с фейерверками.

Со скоростью падающей с неба звезды была определена и роль карлика как часть естественной череды событий, которую Шелис изменила, поливая водой тропу. Все так сложно и так просто, как перевод стрелки на железнодорожном разъезде: требовалась лишь карта будущих раскладов, чтобы увидеть, что и где происходит. Ей понадобилось три часа медитаций, прочтения карт Таро, а также астрологических таблиц и диаграмм предсказаний судеб. Если бы ее заметили за поливанием тропы, смогли бы ее хоть как-то обвинить в причастности к внезапному взрыву?

Возможно, у нее еще оставалось время, чтобы изменить череду событий и предотвратить их исход, но теперь, хорошенько об этом подумав, она решила, что ничем не обязана братьям Пайло. К тому же у нее были и другие насущные проблемы, по крайней мере одна, и звали эту проблему Мугабо. Она уже заготовила несколько вариантов действий против фокусника, но выжидала, надеясь найти больше зацепок, чтобы пролить свет на все это дело. Что же он замышляет, черт подери?

Пока что ее не посещали новые видения, но это не имеет значения – шар снова у нее. Она будет следить за фокусником как ястреб.

За ним, и пока что больше ни за кем. На остальной цирк ей наплевать, гори он ясным пламенем.

– НЕТ, Гоши, тебе нельзя видеть невесту перед свадьбой, просто нельзя. Так не заведено , Гоши, так не заведено!

– ХММММ! ХММММ!

Ему оставалось подождать час.

Карлики и служители украсили для свадебной церемонии сценический шатер. Руководил всем Дупи, превратившийся в зануду и беспрестанно нывший, что убранство «недостаточно красотулечно». Но они сделали его настолько красотулечным, насколько могли за такое короткое время, и, похоже, сам Гоши остался доволен. Он где-то раздобыл костюм, и его брат провел его по шатру, спрашивая его мнение об интерьере. Он не был расстроен, и это все, что остальные знали наверняка.

Дупи никогда не видел столь ослепительной невесты. Он уговорами выманил Гоши из комнаты и смог убедить его посмотреть в окно гостиной минут двадцать, пока он ее украшал. Он повесил на нее мишуру, елочные гирлянды и лампочки.

К полудню все собрались. Верный своему слову Курт привел священника, вставшего перед пластиковыми сиденьями с выпученными блуждающими глазами. В дрожащей руке он сжимал тексты венчальных клятв. На столе перед ним красовалась невеста Гоши в горшке, чуть помахивая крупными желто-зелеными листьями.

Гоши провели в шатер. Шагая вразвалочку, обряженный в костюм – он казался похожим на пингвина-мутанта. Среди цыганок выбрали нескольких подружек невесты, и они стояли в ожидании, как и все остальные: угрюмые, с молчаливым отвращением глядя на растение и на Гоши. Все, кто мог отказаться от приглашений на свадьбу, так и поступили, и, разумеется, в шатре не было видно акробатов. Единственными гостями, пришедшими по своей воле, стали Фишбой, Гонко, Наггет, Йети и Курт Пайло.

Под пристальным и снисходительным присмотром Курта священник, уже успевший расстаться с двумя передними зубами, начал зачитывать клятвы. По выражению его лица было совершенно ясно, что он цепляется за последнюю надежду – надежду, что вскоре проснется после этого кошмара. Дрожащим голосом он начал: