Рута Шейл - Город вторых душ [litres]

– Его не оказалось дома. – Северьян не боялся ошибиться, потому что начиная с этого момента события были ему известны. Количество мысленных зарубок на память пополнилось еще одной: когда-то именно так, по снимку в сторис, его самого отыскала Марина. Прямо к порогу явилась – вот она я, не говори, что не рад. Никаких больше сторис. Никогда. А впрочем, там, где он рассчитывал вот-вот оказаться, временные картинки из «Инстаграма» навряд ли были в ходу…

– Как он умер? – жадно поинтересовался принц. – Он успел что-нибудь почувствовать?

Северьян вспомнил десятисантиметровый кусок арматуры.

– О да, – сказал он. – Определенно. На мне его кровь.

– Так это ты его?..

– Нет. Просто оказался рядом.

Полоска неба в щели между шторами светлела на глазах. Глядя на нее, Северьян понимал, что пора уходить. Что он и так потратил больше времени, чем у него было, и что у него осталась одна последняя просьба к тем, кто остается здесь, – доверить такое можно было только Маге.

– Бывай, – сказал он принцу и взялся за ручку своей корзины, но тот судорожно вцепился ему в запястье, точь-в-точь как Саша.

– Ты ведь священник?

Ну вот, опять. Никак ему от этого не отделаться. Жаль, не догадался купить какой-нибудь убойный парфюм, чтобы перебить запах, его собственный запах – ладана и тлеющих свечных фитильков. Запах неживого.

– Скажи, как мне жить дальше? – приняв его молчание за согласие, спросил принц. – Что мне делать? Я ведь все из-за него бросил – учебу, фехтование, плавание… я с девушкой расстался. Я к убийству готовился! А теперь, получается… Все? Все это потеряло смысл?

– Никуда твой смысл не делся, лежит там же, где ты его оставил, – шутливо сказал Северьян, хотя мыслями был уже не здесь. – Живи, братан, тебе еще сестру поднимать. Кстати, какой у тебя адрес?

– Московское шоссе, 227. А…

Он деликатно вышел из комнаты и притворил за собой дверь. Побоялся, что, если исчезнет у него на глазах, парень-таки отправится по следам своей матери «голову лечить». У Северьяна же были большие планы на остаток этой ночи. Что должен сделать человек в последние часы своей жизни, когда город только еще просыпается, но светофоры еще моргают желтым, а воздух настолько ароматен и чист, что кажется, будто ты и не в городе вовсе? Человек просто обязан плотно позавтракать, решил Северьян и вышел из полупути на площади Горького – серо-голубой, дымчатой, слегка розоватой.

Оставил корзинку на одном из круглых уличных зонтиков под навесом, сунул в окошко круглосуточного «Макдоналдса» тысячную купюру и получил горячий на ощупь бумажный пакет – лучшего запаха, чем этот, он в своей жизни не знал. Жевал и смотрел на сквер в центре площади, на памятник, скрытый за деревьями. Мост с изнанки. Мост с изнанки выведет детей прямо сюда. Если все получится. Если только получится. Он сделает все, что от него зависит, там, а Маге придется постараться здесь. На Севера надежды мало. Вспомнил про фотографию Саши, устыдился. Если бы не Север…

Спустя минуту Северьян уже смотрел на него, спящего в одиночестве, с солнечным лучом на груди.

– Завтра ночью, – сказал он, – как только проснешься, рви к памятнику на Горького. Попроси Магу тебе помочь. И Влада тоже – он видел изнанку, она его не шокирует. К тому же он единственный из нас, кто ходит в форме. Если к вам присоединится Мяль, будет хорошо – пусть заберет Снежану. Он знает адрес отца Лизы Лемешевой, нужно будет отвезти ее туда. Брат Алены Горюновой живет на Московском шоссе, я только что от него, запомни. Адреса Миши Баринова и Киры Карпенко у тебя есть. Дилсуз… Ну, ты понял, отвезешь ее к Ане. Понадобятся машины, возможно, микроавтобус. Влад должен найти отца того мальчишки, у которого дома совсем беда, как его, Боремира. А Женя… Она не вернется, ничего не говорите Римме. Заранее купите воды и… Черт, не представляю, как чувствует себя человек, воскресший из мертвых. Не представляю… – Северьян потер глаза. – Галеты какие-нибудь. Сухое печенье. И что-нибудь сладкое, но не шоколад. Ладно, – остановил он сам себя. – На месте разберетесь. Прощай.

– Прощай, – ответил Север, прежде чем ответить на звонок.

– Чувак, ты звезда! – орал в трубку Мага. – У нас солд аут! Ты случайно сфоткал того типана, который хайпанул на своей смерти. Вот это я понимаю фарт!

– А как они узнали? – вяло поинтересовался Север, который пока что не понимал, на каком он свете, – его реальность и реальность Северьяна слиплись окончательно, Северу попеременно становилось то смешно, то страшно.

– Пришлось постараться! – гордо заявил Мага, и, следовало признать, у него был для этого повод. – Однако имей в виду, интерес к таким новостям протухает за неделю. Твой снимок мечтают купить ребята из очень серьезного журнала. Имя на их полосе – отличная строчка в портфолио, так что смотри не продешеви!

– Вот кстати насчет портфолио… – Север наконец-то продрал глаза и смотрел теперь на корзинку для пикника, стоявшую на подоконнике. – Мне понадобится твоя помощь. У тебя микроавтобуса не найдется?..

– Говори шепотом. – Для убедительности Оля приложила к губам почти прозрачный палец. Егор сделал то же самое. После этого оба посмотрели на крутившуюся под ногами собаку и повторили уже ей: – Ш-ш-ш!

– А что такое? – послушно сбавив тон, спросил Северьян.

– Он тоже здесь.

– Кто – он?..

Изнанка не отличалась от себя обычной – все та же серость вокруг, не видно ни зги, будто в густом и плотном тумане, который хочется разогнать ладонью. Звуки здесь разносились легко и охотно, так что Северьян представлял себе изнанку огромной пустой комнатой. Он был уверен, что, если идти, идти и идти вперед, рано или поздно упрешься в стену.

– Клоун, – одними губами произнес Егор. Оля закрыла лицо и поглядывала на него сквозь пальцы.

– А, – сказал Северьян. – Да, это возможно.

На изнанке корзина вдруг стала невероятно тяжелой. Можно подумать, лежавшие в ней куклы обрели свой изначальный вес – он почти уронил ее себе под ноги. Что-то еще оставалось. Что-то оттягивало карман. Запустив туда руку, Северьян достал полученный от Саши носок. Расправив его, он едва удержался, чтобы не зашвырнуть подарок куда подальше.

Это была еще одна кукла. Непохожая на остальных – примитивная, как поделка душевнобольного, и засаленная от прикосновений. Действительно, носок… в дрянной игрушке с трудом угадывался единорог. Северьян потянул за торчавшую нитку – шов разошелся, под тканью обнаружился расписной бок обыкновенной матрешки. Северьян поостерегся вскрывать ее немедленно. У него осталось еще одно дело.

– Давайте найдем их.

Оля и Егор смотрели на него непонимающе.

– Тела, – пояснил он. – Все их тела.