Грэм Мастертон - Маниту

Дэн протер запотевшее стекло и выглянул наружу.

— Знаешь, — сказал он. — Когда я ударил это существо, мне показалось, что я ударил пирог-суфле. На второй раз оно хрустнуло, хрустнуло, понимаешь?

— Похоже, ты его ранил, — сказал я ему.

— Если бы я знал, что это Элисон…

Я поднял руку, чтобы он замолчал.

— Если бы ты это знал, ты бы сделал то же самое. И кроме того, судя по тому, что я слышал от Джимми, они больше не те, кем были раньше. Они не Джимми и Элисон, которых мы знаем. Это не карнавальные костюмы. Изменились их тела, и мозг изменился тоже. Джимми не отвечал на мои вопросы и бурчал что-то о том, что я его не понимаю.

Дэн с глубокомысленным видом взглянул на меня.

— Возможно, они страдают от психологического шока. Если бы ты или я прошли через такие физические изменения, какие испытали они?..

— Я не думаю, что дело в этом, — сказал я. — Похоже, изменились основополагающие фундаментальные понятия, отношения, интересы. Не было ни истерии, ни абсурда. Что бы ни говорил Джимми, это было разумным и последовательным, но с позиций какого-то величия древнего мира, какого-то дня, назначенного тысячелетия назад.

Дэн нахмурился.

— Величие древнего мира? Когда это Джимми интересовался величием древнего мира?

— Я как раз об этом. Джимми Бодина никогда не волновало ни величие древнего мира, ни предсказания, обещания или суеверия. Он был прост, прям и практичен. Во что бы он ни превратился, его сознание изменилось вместе с телом. Но мне не показалось, что он травмирован. Посмотри, как он отвлекал меня от шебуршаний Элисон сзади. Он действует хитро и с какой-то целью, но не спрашивай с какой, потому что я не знаю.

Шелли на заднем сиденье принялся яростно вылизывать себя. Некоторое время мы сидели молча, слушая звуки дождя и трения жесткого язычка Шелли по шерсти.

Наконец Дэн не выдержал:

— Так что мы будем делать? Поднимем на ноги Картера? Они явно опасны, какова бы ни была их цель.

Я кивнул.

— Я думаю, мы так и сделаем.

Я завел двигатель и включил дворники. Но когда я уже был готов тронуться, сзади раздался громкий удар, и я повернулся на сиденье, думая, что бампер зацепился за что-то.

К моему ужасу, заднее стекло разлетелось на мелкие кусочки, осыпав все серебристым дождем осколков, и сквозь отверстие просунулась гигантская черно-зеленая клешня, пробираясь мимо труб и инструментов, царапая и громыхая железом.

— Это они! — заорал Дэн. — Поехали отсюда к чертовой матери!

Я нажал на газ, и задние колеса, которые пробуксовали на листьях, понесли машину вперед. Клешня ухватилась за заднюю открывающуюся вверх дверь и буквально сорвала ее с петель со скрежетом и лязгом, из-за которого по моим артериям застремилась лошадиная доза адреналина. На бешеной скорости я выехал по подъездной дороге на шоссе, молясь всем святым, чтобы у этих морских существ не оказалось необычной для морских существ прыти. Но, перескакивая через последнюю рытвину, я увидел прямо перед собой темный громоздкий силуэт второго чудовища с поднятой клешней, готовой поразить нас.

Я попытался обогнуть существо, и покрышки заскрипели, но громадная клешня вмазалась прямо в ветровое стекло, обдав нас фонтаном осколков.

— Господи, мое лицо! — заорал Дэн.

Но я был слишком занят клешней, которая схватилась за ручку передней дверцы и дергала ее, волоча за собой все массивное тело чудовища.

Моя нога вдавила педаль газа в пол, и мотор взревел еще громче. Клешня, державшаяся за одну лишь ручку дверцы, наконец отпустила ее, врезалась в стекло дверцы, разбив его, и пропала позади, чиркнув по машине напоследок. Мы были на шоссе.

Чудом развернувшись на визжащих покрышках и удержав машину в устойчивом положении, отчего из задней части посыпались гаечные ключи и трубы, я направился к Нью-Милфорду и конторе Картера настолько быстро, насколько позволяли дождь и ветер, хлещущие через разбитое ветровое стекло.

Дэн по дороге почти ничего не говори i, за исключением одной фразы:

— Мое лицо, черт возьми! Я весь в крови.

У Картера было столпотворение, когда мы приехали. Снаружи стояло шесть или семь машин его помощников, и нам пришлось припарковать побитый «кантри сквайр» на другой стороне улицы. Когда мы вошли сквозь вращающиеся стеклянные двери внутрь, то сразу же окунулись в беспрестанные телефонные звонки, беготню озабоченных полицейских и толпу местных телевизионщиков.

Я подошел к первой попавшейся конторке, за которой измученная женщина в полицейской форме пыталась справиться с взбесившимся коммутатором. Дэн шел сзади, прижимая окровавленный платок к щеке. Оказалось, что он не так уж сильно порезался, хотя атака чудовища сильно его потрясла.

— Мне нужен шериф, — сказал я женщине. — Мое имя Мейсон Перкинс. Он знает, кто я.

Девушка посмотрела на меня, как на сумасшедшего.

— Шериф сейчас никого не принимает. Никого.

— Просто назовите ему мое имя и передайте, что это ужасно срочно.

Девушка разъединила одну линию и соединила другую.

— Мистер, я сожалею, — сказала она, — но здесь творится черт те что и у шерифа заняты не только руки, но и все остальное.

Я оглянулся. Комната была задымлена до предела сигаретами газетчиков, гомон и крики оглушали. Телевизионщики включали и выключали свои юпитеры и пытались делать снимки, телефоны настойчиво звонили, но никто к ним не подходил.

— Что здесь происходит? — спросил я у девушки. — Воздушная тревога?

— К сожалению, я не могу вам сейчас это сказать. Но как только шериф Уилкс освободится, я доложу ему о вас.

Я в отчаянии отвернулся от нее. Но потом увидел старого пьянчужку Джека Балло из Нью-Милфордской газеты, ссутулившегося около дверного косяка с сигаретой в зубах, в тирольской шляпе, сдвинутой на глаза.

— Подожди здесь минуту, — сказал я Дэну и через толпу репортеров и помощников стал пробиваться в другой конец комнаты. Джек, увидев меня, поднял в приветствии руку.

— Как поживаешь? — спросил он меня, когда я протискивался мимо брюха толстого помощника шерифа с прической, как у Билла Хейли.

— Отлично, — сказал я ему. — По крайней мере, я так думаю. Что за чертовщина здесь творится?

— Ты разве не слышал? Отвратительное убийство на станции Вамингтон. Молодую девушку просто разорвали на куски.

— Я ее знаю?

Джек достал записную книжку и быстро проглядел ее.

— Сомневаюсь. Она из новой семьи, которая переехала две или три недели назад. Стедмены.

— Улики? — спросил я.

Он покачал головой.

— Похоже, это работа какого-то маньяка. А я знаю, что я говорю. Ее шея сломана, а кожа, похоже, содрана вместе с мясом. Все внутренние органы удалены, их сейчас разыскивают. Сердце, печень, легкие отсутствуют — так сказать, в самоволке.