Томас Лиготти - Ноктуарий. Театр гротеска [сборник litres]

(Как я выяснил во время своих бесполезных поисков по предмету, когда-то давным-давно разные типы марионеток называли одним словом: «motions». Их буквально называли «движениями», например, в таких записях: «Движения, недавно замеченные нами на ярмарке святого Варфоломея, были задействованы в фиглярстве крайне сомнительной порядочности, устроенном перед публикой, которая больше пользы извлекла бы из глубокого размышления над хрупкой и непостоянной судьбой своих бессмертных душ».)

Итак, марионетка подалась вперед, к моему прилавку, и слагающие ее тело детали клацнули друг о друга, спугнув аптечную тишину, потом снова обвисли безжизненно. Одна рука поднялась и неуклюже протянулась ко мне. Меж пальцев марионетки была зажата маленькая бумажка.

Разумеется, я взял ее – то был обрывок страницы из старой конторской книги, служившей для записи рецептов. За много лет я научился следовать указаниям марионетки без лишних слов. В первое время, еще задолго до описываемого визита, я был достаточно безумен – или глуп, – называя марионетку и ее присутствие тем, чем они и были: вопиющим бредом. Я говорил: «Унеси с собой эту чушь», или «Меня тошнит от этого низменного и отвратительного бреда». Но эти выходки ни к чему не приводили. Марионетка терпеливо выжидала, пока моя беспочвенная отвага сникнет, и вновь возвращалась к делу, проделывая все, что планировала в этот конкретный визит.

Поэтому я внимательно изучил поданную мне записку. Ничего осмысленного, сразу отметил я, одни лишь нечитаемые каракули и хаотично прыгающие загогулины – иного от аптечных визитов ждать не приходилось. Я знал, что мне нужно подыгрывать монстру, хотя никогда не мог точно определить, чего он от меня хочет. Прошлый опыт подсказывал, что пытаться угадать его цель – дело пустое, ибо марионетка была способна на все, что угодно. Например, однажды она посетила меня в захудалом ломбарде в трущобах, где я работал в ночную смену. Искренне желая спровадить куда-нибудь непрошеного гостя, я попросил его добыть мне идеально обработанный бриллиант размером с йо-йо. Он с невозмутимым видом запустил руку в складки одежд и принялся что-то искать, шаря пальцами в карманах.

– Ну-ну, – насмешливым тоном оценил я потуги марионетки. – Размером с йо-йо!

И что бы вы думали? Марионетка действительно извлекла из-за пазухи драгоценный камень – ладно бы только великолепно обработанный и размером с йо-йо, но также и выполненный в форме йо-йо! Она принялась лениво играть с ним, вращая его на шнурке, крепившемся к одному из ее пальцев. Грани бриллианта ослепительно сверкали в полутьме ломбарда, наполняя своим сиянием даже самые темные и затхлые углы.

И сейчас, стоя за аптечным прилавком и разглядывая вереницу каракулей на клочке бланка для рецептов, я прекрасно отдавал себе отчет в том, что попробовать узнать, чего хочет и к чему клонит марионетка, бесполезно – так же, как и пытаться предвидеть, чем окончится этот визит , явно отличающийся от всех предыдущих. Поэтому я просто играл свою роль, роль аптечного провизора – максимально близко к сценарию, который, как мне казалось, где-то был уже написан, правда, кем и зачем – неизвестно.

– Не могли бы вы предъявить мне удостоверение личности? – спросил я, стараясь не смотреть в безжизненные кукольные глаза на мертвенно-бледном клоунском лице и вместо этого таращась сквозь витрину на вывеску магазина напротив. Снова и снова читал я слова говядина, свинина, козлятина, говядина, свинина, козлятина, засоряя свой бедный разум мясным бредом. Но тот хотя бы был на порядок привычнее и правильнее того, что находилось сейчас по ту сторону прилавка.

– Не имею права отпустить лекарство по этому рецепту, – сказал я, не отрывая глаз от вывески мясного магазина. – По меньшей мере, до тех пор, пока вы не предъявите удостоверение личности.

Время шло. Я умышленно тянул его, думая, что еще предпринять, если марионетка выудит что-нибудь из штанов и требование мое все-таки будет удовлетворено. Продолжая высматривать незнамо что в витрине мясного магазина и размышлять о вырезках и козлиных ногах, я краешком глаза все равно видел, как марионетка покачивается на проволочных нитях в золотисто-алом свете, и слышал, как ее деревянные части постукивают друг о друга, пока она пытается достать что-то из штанов. И вот он явился, загадочный объект в негнущихся, но упрямых пальцах – что-то, напоминающее тонкий буклет, который в прямом смысле слова сунули мне под нос, и мне пришлось-таки принять его. Оказалось, что это был какой-то допотопный иностранный паспорт. Слова были написаны на незнакомом языке, и разобрать удалось только два – имя законного владельца: Айвен Визнак. Адрес, указанный под именем, наверняка, уже был недействителен, ведь мне было хорошо известно, как много лет минуло с тех пор, как мистер Визнак покинул свою родину, открыл здесь аптеку и переехал в квартирку прямо над ней. Кроме того, фотография в документе тоже отсутствовала. Кто-то бесцеремонно сорвал ее с положенного места.

Ни в один из прежних визитов ничего подобного не случалось. Посторонние люди еще ни разу не бывали впутаны в наши с марионеткой игры, и теперь я совсем растерялся, не зная, что предпринять. Я понимал только одно: мистер Визнак жил наверху, над аптекой, и сейчас я держал в руках его паспорт, который получил от потустороннего существа в ответ на просьбу предъявить удостоверение личности – лишь для того, чтобы можно было притвориться, будто бы я выполняю назначения так называемого рецепта, написанного нечитаемыми каракулями. И все это, несомненно, являлось именно тем, чем выглядело со стороны: безумной, выбивающей из колеи несуразицей. Я стремительно терял способность держать себя в руках и вот-вот должен был взорваться, впасть в дикую истерику, которая, так или иначе, положила бы происходящему конец. Глаза шута казались мне непроницаемо-черными, непроницаемо-безжизненными в золотисто-багряном свете, озарившем аптеку. Его голова качалась и вздрагивала, отчего мысли мои путались, убегали куда-то с фантастической скоростью, низвергались в темные глубины смятения. Но когда я уже дошел до критической точки, марионетка вдруг отвернулась и уперлась незрячими глазами в занавесь, за которой скрывался вход в подсобку аптеки. Она направилась туда, подергивая конечностями – будто бы судорожно и безвольно, но в то же время игриво, с долей особой марионеточной самоиронии. Ничего подобного с нами раньше не случалось: ни разу еще это существо не уходило с места визита таким вот путем.

Стоило ему исчезнуть за занавесью, как с улицы меня кто-то окликнул. Оказалось, это был мистер Визнак.

– Открывай! – приказал он мне. – Тут что-то не так.