Томас Лиготти - Ноктуарий. Театр гротеска [сборник litres]

Что бы кто ни говорил, а по мне подобные домыслы, какими б безумными или наивными они ни выглядели, заслуживали большего, нежели поверхностное ознакомление. Легендарный конфликт между фабрикой и окружавшим ее лунным пейзажем вполне мог быть выдумкой людей недалеких, физически и психически ущербных. Но моя теория, от которой я и по сей день не отступаю, гласит: «Красная цитадель» не всегда отличалась тем особенным цветом, что в итоге снискал ей славу. Перекрашивание в темно-красный цвет, можно сказать, было своего рода предательством, жестом протеста. Я утверждаю, что эта древняя постройка в давным-давно забытые дни была столь же бесцветна, сколь и окружавший ее пейзаж. Собственно, что-то подсказывает мне, что «Красная цитадель» никогда не представляла собой всего лишь обыкновенную фабрику.

Под тремя надземными этажами «Красной цитадели» были еще два или даже три яруса. Тот, что находился непосредственно под первым этажом фабрики, выступал связующим звеном всей уникальной системы распределения товаров, производившихся на трех верхних этажах. Первый подземный уровень во многом напоминал старую угольную штольню и функционировал на схожий манер. Обнесенные прочной проволочной сеткой, разъедаемой ржавчиной, лифтовые кабины ныряли в глубокую шахту, что вела в просторную камеру, грубо вырубленную в каменистой тверди. Ее своды поддерживала целая система разнообразных опор из дерева, металла, бетона и кости, которая укреплялась жесткими ремнями из очень крепкого волокна. Во все стороны от центральной камеры разбегалась система туннелей, пронизывавших землю окружавших «Красную цитадель» пустошей. По всем этим ходам и осуществлялось движение товаров, производимых фабрикой, порой буквально при помощи рук, но чаще на вагонетках, что отправлялись и в близь, и в даль, в самые чудны́е и невероятные пункты доставки.

Товары, которые выпускала «Красная цитадель», были в некоем смысле примечательны – но поначалу не имели ни эксцентричного, ни даже сверх меры амбициозного характера.

Первое время из фабрики исходил поток «новинок»: казалось, то были продукты случайных вывертов производственного процесса, рожденные не столько рабочим планом, сколько неполадками в цеху. Вещи, обделенные и постоянством форм и размеров, и видимым дизайном, напоминали то слепленные из пеплообразного материала подобия лиц и когтистых пальцев, то что-то вроде шкатулок с разномастными крошечными колесиками. По большей части товары-уродцы ранней производственной поры казались относительно безобидными. Через некоторое время все, однако, стало на свои места, отринув преходящие безвредность и бесполезность, обретя взамен куда более ожидаемый злонамеренный замысел.

«Красная цитадель» запустила в производство еще одну, куда более отпугивающую и куда более озадачивающую линейку товаров-новинок. Попадались среди них и едва ли не невинные – например, маленькие, тонкой работы, камеи, что были гораздо тяжелее, чем можно было предположить по их размеру, и медальоны, при открытии демонстрирующие не миниатюрные рамочки под фотографии, а два оконца в абсолютно черную бездну, что рождала гулкое эхо. По сути безвредными выступали и реалистичные копии внутренних органов и внешних физиологических структур, пораженных разнообразными болезнями на запущенных стадиях, – все неприятно теплые и мягкие на ощупь. Особо запомнилась та искусственная отрубленная рука, ногти на которой вырастали за ночь на несколько дюймов и упорно продолжали расти, даже если кто-то додумывался их подстричь. Многочисленные копии природных объектов, к примеру, пузатой тыквы, почему-то издавали протяжный громкий крик, если их брали в руки или как-то иначе тревожили их покой, но совсем уж выбивали из колеи такие штуки, как шары из застывшей лавы, в которые, будто в подобия голов, была вдавлена пара слезящихся глаз, нервно перемещавших взгляд из стороны в сторону, ни дать ни взять – неустанный маятник. Также любопытной «новинкой» выступал скромный на вид кусок цемента, будто отколотый от тротуара на любой современной улице, оставлявший на любой поверхности трудновыводимые жирно-зеленые пятна. Но за этими довольно-таки невинными курьезами в конце концов последовали более сложные конструкции и объекты, в итоге вытеснившие первую линейку без остатка. Одним из примеров подобных «усложненных» товаров служила богато украшенная музыкальная шкатулка, издававшая при открытии превосходно записанные предсмертные хрипы, клокотание и всхлипы. Производились «Красной цитаделью» в несметных количествах и карманные часы в золоченой оправе, чьими цифрами служили крошечные трепещущие насекомые, а стрелками – тонкие языки, по-видимому, змей, этакие розовые жилки. Упомяну я и ковры, чьи замысловатые узоры, если долго на них смотреть, складывались в мимолетные фантасмагорические сцены – из тех, что рождаются в горячечном бреду или в воспаленном мозгу.

Как мне стало известно (и как я уже рассказал вам), новинки «Красной цитадели» распространялись по системе тоннелей, расположенных на первом подземном уровне, а не на втором (или, возможно, третьем) из тех, что были выкопаны под заводской громадой. Похоже, эти подземные этажи не входили в изначальный план строительства, а стали несуразным дополнением, явившемся в ходе преображения того, чем «Цитадель» была, в то, чем она стала, то есть в производственный объект. Преображение потребовало углубленных раскопок, и туннели, ранее служившие сугубо для строительных нужд, кто-то додумался использовать как пути доставки тогдашних «новинок».

По мере того, как уникальные изобретения «Красной цитадели» обретали конечные формы, им, казалось, назначались конкретные места доставки, куда их отправляли либо «ручным ходом», либо на вагонетках по подземным туннелям, протянувшимся на огромные расстояния. Где они в конечном счете всплывали – оставалось лишь догадываться. Порой – на задворках темного шкафа, где-то под грудой ничем не примечательного хлама, где даже предмет высочайшей и вопиющей новизны будет лежать очень долго, прежде чем кто-то наткнется на него нежданно и уж точно негаданно. А порой эти штуки, напротив, стояли на самых видных местах – рядом с чьей-нибудь кроватью на тумбочке, к примеру. Доставка осуществлялась в любую точку мира – для «Красной цитадели» не существовало недосягаемых мест. Существуют даже такие истерически-невменяемые показания, согласно которым иные изделия фабричного производства обнаруживались внутри живых (или недавно умерших) организмов. Меня они не удивляют – такое было «Цитадели» вполне под силу; достаточно вспомнить более позднюю производственную историю предприятия. Но моей собственной лихорадочной фантазии не дает покоя мысль о том, сколь много чудовищных новинок, произведенных на «Красной цитадели», были скрупулезно и ответственно доставлены через сеть подземных ходов – в места столь далекие, что ныне их никогда уж не найдут, не смогут попросту найти. Воистину, неисповедимы были пути «Красной цитадели».