Мария Британ - Чувствуй себя как дома

– Что же ты натворил, Захар? – повторяет Тора.

– А ты?

– Я защищаю людей! Почему ты постоянно упираешься? – Она подрывается и заламывает руки. – Они догадаются. Они заберут тебя к нам.

– Отлично. Давно мечтал разобраться во всей этой жести.

– Нет! – Ее бледное лицо багровеет. – Там… Там не место для таких, как ты.

– Для каких?

– Для таких нерешительных , – выдавливает Тора, но это явно не то, что она хотела сказать.

Слабак?

Слюнтяй?

Кирпич?

– Чайник с накипью, да? – фыркаю я и запрокидываю голову. Мертвый потолок ослепляет меня белоснежной штукатуркой.

Не-е-ет. Я нерешительный, только и всего.

– Прости. – Тора упирается щекой в мое плечо. – Прости, Захар… я глупость сморозила, слышишь? Глупость.

– Я буду с вами. Против ты или нет, – шиплю я, схватив ее за запястье.

Тора высвобождается и трет кисть, точно от моего прикосновения у нее тут же раздулись волдыри.

– Хорошо. Но для начала ты пройдешь экзамен. Я буду ждать тебя завтра в офисном здании Zahnrad. Это через пять кварталов отсюда.

Она выныривает из спальни и зовет коллег. Ее окружает кучка спасателей.

– Ошибка. Ложный вызов. Паранойя у парня. Недавно отца потерял из-за Zahnrad. Никак не придет в себя.

Не оглядываясь на меня, Тора сжимает кулаки, зыркает на коллег, и под ее напором их подозрение ослабевает. Я для них снова обычный человек.

Нормальный.

Не слышащий ни черта, кроме болтовни людей и телека.

Даже не попрощавшись, спасатели рассеиваются, как темнота перед огнем. Но на этот раз сгорел не дом – на этот раз сгорел я.

Мою Хлопушку, маленькую беззащитную Тору заменили на фигурку из железа. Она здоровается со снующими из кабинета в кабинет спасателями и шагает все быстрее и увереннее. Я тащусь следом, но Хлопушка даже не оглядывается. Дошло до нее, наконец, что я не отцеплюсь и тем более не смоюсь.

Сегодня у меня экзамен.

Стены облеплены стендами, потолки – ребрами люминесцентных ламп. За десять минут нашего спринта каменный лабиринт успел мне порядком надоесть. Должно быть, мы будем бродить по нему лет четыреста, а потом нас прооперируют и заменят наши органы на шестеренки фирмы Zahnrad. Мы превратимся в часы.

– Тора, подожди! – кряхчу я. – Да подожди же ты!

Хлопушка сбавляет скорость и закусывает губу. Растрепанный хвостик, смешно покачиваясь, дает хозяйке пощечину. Мол, вспомни, кто ты, дурочка.

– Мы спешим, Захар. Чтобы ты понял, куда попал. – Тора хватает меня за локоть и тянет за собой. – Я не собираюсь тебя отговаривать. Решай сам, что для тебя важнее, когда сдашь экзамен.

– Экзамен для новичков, надеюсь?

– Как по-твоему, почему спасатели такие живучие?

– Экстрасенс из меня неважный.

– Они не треплются по пустякам!

Мы ныряем за очередной угол и – слава небесам! – оказываемся в тупике, щедро нафаршированном железными дверями. Тора притормаживает у девятой и выуживает из кармана ключи.

Щелчок – и мы проскальзываем в помещение, больше смахивающее на мини-коридор (куда же еще могла привести меня мини-девочка?). Потрепанное кресло, телевизор на тумбочке, рядом – часы с золотистой надписью. Стеллажи выстроились кривыми шеренгами. Странно, но полки завалены не книгами, а медикаментами, жгутами и шприцами.

В конце «коридора» темнеет проход. Портал, ха-ха.

– Зачем вам бинты? – интересуюсь я.

– Чтобы ты не сдох. Экзаменационная комната там . – Тора кивает в сторону портала. – Я буду следить за тобой через телевизор. Никаких глупостей. Выбирайся сразу же, как найдешь Zahnrad. Чем быстрее, тем лучше.

– Так вот же часы, – хмурюсь я и дотрагиваюсь до тикающего сердца с золотистой надписью.

– Это не те. Вперед, Захар. Удачи.

Тора тащит меня к проходу и заталкивает внутрь. Я попадаю в обычную квартиру.

Нет, ну действительно портал!

Что ж, поиграем.

Кто не спрятался, я не виноват.

Я просачиваюсь в спальню. Пыльное зеркало, календарь с фотографиями растений, сушеные абрикосы на пожелтевшей газете – все намекает, что я здесь лишний. В кухне фыркает радио. Шансон?.. Сквозь стекло улыбается веревка с сохнущей простыней в розочку. Балкон на троечку: окна упираются в кирпичную стену. Это единственное, что помогает не забывать: я на проклятом экзамене.

Я обыскиваю гостиную. Люстра с абажуром покачивается, машет мне. Трельяж усмехается трещиной на зеркале.

Наверное, сейчас из ванной выйдет седая женщина с фиолетовыми бигуди. Она занимается садоводством. Печет пирожки с вишней и продает их на ближайшей площади. По вечерам – сериалы. В мире этой женщины люди не охотятся на Zahnrad, а Zahnrad не охотится на людей. И если бы мне предложили накрутить бигуди, чтобы поменяться с ней ролями, я бы тотчас помчался в магазин за фиолетовыми брусочками.

Но в квартире пусто, даже часы не тикают. Они умные. Знают, что я по их душу.

В кухне, в забитой мойке, утопились доска для резки овощей и нож. Я вцепляюсь в них, как в щит и меч.

Домашний воин готов к бою.

Я спрашиваю у дома:

– Как тебя зовут?

А он отвечает:

– Ворон.

Во-рон.

Я запрокидываю голову. Потолок крутится каруселью.

Конечно, как я сразу не догадался. Вот же они – оранжевые выцветшие обои, шашки, разбросанные по обеденному столу, холодильник, усеянный магнитиками.

Что такое уют, если не магнитики на холодильнике?

А за шкафом… наши ладони, тщательно прорисованные мелом.

Тора. Она все подстроила и теперь выдавливает из меня силы. Удивительно, что я до сих пор не лежу под землей и по-прежнему выполняю капризы несносной девчонки.

Я стираю рукавом рисунок и направляюсь к «порталу». Предвкушаю, как выскажу Торе все, что о ней думаю, но внезапно пол начинает вибрировать. И это не трамвай. Я не спутаю подобное ни с чем .

– Ты болен, Ворон?

– Дома не умеют болеть.

Ты прав, друг. Дома просто уезжают на море.

Его голос кажется мне смутно знакомым.

Я стискиваю нож и доску – где бы раздобыть доспехи? – и обыскиваю спальню. Часов нигде нет. Роюсь в шкафах. На пол летят платья, парики, расчески, книги – все что угодно, кроме железного сердца.

– Почему? Почему у меня в ушах не тикает? – вспыхиваю я. – Живые не могут без Zahnrad.

– Ты же можешь.

– Трудно возразить, – фыркаю я, опираясь на подоконник. Если Тора надеется, что я поведусь на это, она вдвойне дурочка. – Кто твои хозяева, Ворон?

До коридора – шагов десять. Скорее всего, дверь в спальню захлопнется, если я не потороплюсь. А впрочем, дома раз в сто проворнее людей, бессмысленная затея. Бессмысленная для тех, кто не умеет заговаривать зубы.

– Они любили кота и обожали играть в шашки… – шипит псевдо-Ворон.

Я крадусь к «порталу» на цыпочках, как чертова балерина.