Георгий Старков - Страшная история [сборник]

Тогда это было красное марево, меняющее окружающий мир до неузнаваемости, скручивающее его самого так, что он мог лишь бессвязно бормотать безумные вещи и кружиться в тошнотворном хороводе. И это же марево покрывало разум сейчас. И оно снова упало — снова внезапно, без предупреждений.

Он увидел всю отвратительность своих намерений. Он пришёл сюда по науськиванию мелкого кладбищенского демона. Пришёл якобы отомстить за свою смерть. И вот теперь перед ним лежат мать и сын, напуганные до полусмерти, и глава семейства. Он собирается их всех убить (а разве не так, не за этим его послал сюда тот незнакомец?), поддавшись уловке демона. Он, который кичился тем, что не желал никому зла за всю свою жизнь.

Грипп прошёл. Проходит и жизнь, не всегда так, как хотелось бы, и это не повод, чтобы стать тем, кем он едва не стал.

— Уходи! — закричала Галина в лицо своему сыну. — Убирайся!

— Мама-а-а… — Рома зарыдал. Но остался на месте. Мертвец стоял и выжидающе смотрел на них, словно развлекаясь увиденным. Антон, вечный пьяница, плохой шутник и его муж, лежит мёртвый у его ног. Галина почувствовала острую резь глубоко внутри головы.

— Рома-а-а, милый… — взмолилась она.

Дальше произошло нечто непонятное. Мертвец сорвал с лица свою маску, она со стуком упала на пол и покатилась куда-то в угол. Галина зажмурилась, чтобы не видеть лица этого отвратительного создания… Но долго она не могла терпеть, представляя, как он приближается к ней и её сыну, протягивая свои почерневшие пальцы. Она открыла глаза.

Чудовище уходило. Оно медленно (раз-два) шло по коридору, удаляясь от них. Галина увидела его пупырчатый затылок, смятый из-за удара палкой, и быстро отвела взгляд.

— Ых… — простонала она, пытаясь встать на четвереньки.

— Мама, что с папой? — спросил Рома, больно сдавливая ручками её шею.

Мертвец добрался до входной двери и исчез в проёме. Галине, наконец, удалось подняться на колени. Она высвободилась от рук сына, сказала ему, чтобы остался на месте и не шумел, и проползла к мужу, сгибая и разгибая одеревеневшие ноги. Путь длиной в три метра занял три минуты. Наконец, она коснулась его руки. Рука была тёплой, внутри еле заметно пульсировала вена.

— Живой, — сказала она и засмеялась в потолок.

— Мам? — осторожно спросил Рома, обеспокоенно следя за ней.

— Всё в порядке, сынок, — Галина перестала смеяться и легла на пол рядом с Антоном. Она чувствовала непомерную усталость во всём теле. — Всё в порядке. Иди ко мне…

Человек, который всё ещё стоял у могилы Ивана Скворцова, и который вовсе не был человеком, шевельнулся первый раз за последние два часа.

Не получилось, равнодушно сказал он себе. На этот раз — не получилось. Время потрачено зря. Но ничего… есть много таких, как Иван Скворцов, но которые более слабы.

Если не здесь, то в другом месте.

Человек исчез из провинциального городка, чтобы никогда больше не возвращаться. Только что он стоял у могилы, а спустя секунду в том месте остались лишь отпечатки его подошв, которые быстро сравнялись с землёй.

Он не знал, куда ему идти. Возвращаться на кладбище не хотелось: если демон захочет, то сам найдёт его. Но шагать становилось труднее, как и обещал демон. Плоть стекала с рук и ног, глазные яблоки норовили выскочить из глазниц. Он направился к чернеющей вдали кромке леса. Когда он дошёл до широкой открытой поляны перед лесом, всё вокруг начал обволакивать белый туман. Туман разъедал и без того разрушающиеся на глазах части тела, и вскоре он понял, что до леса ему не дотянуть. Тогда он остановился и кулем упал на кочковатую землю. Лежал и смотрел на яркие звёзды, свет которых ещё пробивался через туман. Ему было хорошо, несмотря на то, что он умирал. То подобие сознания, которое наполняло мёртвое тело, постепенно начало стало меркнуть, поток мыслей слабел, будто кто-то медленно поворачивал ручку крана, снижая напор. Перед тем, как исчезнуть насовсем, он увидел на небе очень яркую падающую звезду и загадал желание — никогда больше не просыпаться.

2005 г.

В большом городе на перекрёстке двух улиц стоял вековой дуб. Он рос здесь так давно, что жители города не знали, что старше — дуб или город. А на самой высокой ветке дуба висел маленький сморщенный Жёлтый Листок.

Жёлтый Листок не знал, почему он здесь висит, чего ждёт. Он помнил своё детство — жаркое лето, когда его цвет был изумрудно-зелёным. Помнил, как целыми днями болтал с соседями о вещах, которые казались очень важными. Помнил вереницу ярких знойных дней. Но теперь всё изменилось. Дни стали короткими и тёмными, а от летнего зноя не осталось и следа. Иногда бывали такие холодные ночи, что Жёлтый Листок думал: всё, я замёрзну, не доживу до утра. Но ночные звёзды угасали, и едва живой Жёлтый Листок встречал рассвет нового дня.

Холод ещё можно было терпеть. Гораздо хуже становилось, когда начинался дождь. Летом тоже бывали дожди и грозы, но они быстро заканчивались, потому что стада чёрных туч куда-то спешили. А теперь нескончаемый поток лился с неба целыми днями, сводя листья с ума. Некоторые не выдерживали тяжесть низвергающейся воды и отрывались от веток. Внизу их ждал серый асфальт, мокрый от дождя. По асфальту бегали машины. Рано или поздно их колёса проезжали по опавшим листьям, превращая их в пыль. Некоторым везло — их относило ветром к тротуару, и листья могли жить ещё несколько дней. Но Жёлтый Листок не был уверен, что они рады этим дням — он видел их медленное увядание, смотрел, как из них мутной жижей вытекают жизненные силы.

Иногда на улице поднимался ветер. Вот это было страшнее всего. Жёлтый Листок с ужасом наблюдал, как он срывает его друзей с мест и игриво кидает вниз. Некоторые из листьев что-то кричали на прощание собратьям, а иные не успевали сделать даже этого. Когда из-за поворота выруливала очередная машина, листья начинали кричать. Их крики были слышны даже на высокой ветке… Жёлтый Листок с содроганием осознавал, что рано или поздно его ждёт та же участь.

Одного он никак не мог понять.

Почему? — размышлял он ночами, продрогнув до белизны. — Какой смысл? Мы жили-то всего одно лето… и теперь должны просто умереть?

Это было неправильно. Листья ничего не успели совершить за минувшее лето, и если этой осенью все они умрут, то их жизнь окажется совершенно бессмысленной. Жёлтый Листок не мог понять, зачем кому-то создавать их, если они так ни на что не пригодились.

Между тем осень наступала. Солнце угрюмо желтело за свинцовыми тучами. Теперь оно совсем не грело, даже в те редкие дни, когда стояла ясная погода. От некогда роскошного одеяния дуба остался голый остов, с которого ветер лениво сметал последние листья. Очередным утром Жёлтый Листок с недоумением увидел на себе коросту инея.