Георгий Старков - Страшная история [сборник]

Огни города пропали. Исчезло голубое сияние луны вместе с самим светилом, даже звёзд больше не было видно на абсолютно чёрном небосводе. Темнота вокруг была столь всепоглощающей, что казалось, будто парень и дерево парят в цельной пустоте. Было странно, что он мог видеть дерево и свой топор — ведь никакого источника света у него с собой не имелось.

Молодого человека охватил страх. Не выпуская из рук топор, он пошёл от дерева прочь в надежде увидеть хотя бы малую искорку. И вскоре увидел — но не искру, а бледные, расплывающиеся человеческие фигуры, которые плавно приближались к нему, выплывая из той тьмы. Они образовывали вокруг дерева кольцо, которое становилось всё уже. Теперь парень уже пятился назад. Когда они стали ближе, он смог узнать некоторых из них, но легче ему от этого не стало — то были покойники, прежде оборвавшие жизни у дерева. Их лица были без единой кровинки, спокойными и сосредоточенными, но оттого ещё более пугающими. Парень сжал в руке топор — последнюю надежду на спасение, — и попытался поднять его над головой, чтобы защититься от наступающих призраков. Но руки безвольно упали вниз, и топор, сорвавшись, улетел во мглу, едва он распознал в одном из белых людей свою сестру, такую же молчаливую и спокойную, как остальные пришельцы из тьмы, но в её глазах он вроде бы увидел такие знакомые живые весёлые огоньки. Она подошла к нему вплотную и протянула руку. Он удержался от первого порыва сделать ответное движение и почему-то посмотрел назад, на дерево. И, к своему удивлению, увидел самого себя, дремлющего под деревом, опершегося о ствол спиной и склонившегося набок. Он знал, что может подойти к самому себе, растормошить за плечо, заставить проснуться и убраться восвояси. Но сестра ждала с полуулыбкой на тонких губах, и нельзя было заставлять её ждать. Парень после секундного замешательства сжал её ладонь в своей. Она отступила назад, увлекая его за собой, и все остальные безмолвные фигуры заскользили за ними. Грудь юноши сжала холодная тоска, но по мере того, как они удалялись от дерева, грусть становилась незаметной, уступая место радости оттого, что теперь у него нет нужды оплакивать сестру, ведь он снова с ней, как во времена детства, и отныне они будут вдвоём всегда.

Лишь раз он оглянулся на дерево, когда они уже были очень далеко от него, и увидел во тьме ярко-красную громаду разветвлённых сучьев и листьев, напоминающую кровеносную систему. Вместо листьев с этих вен и артерий слетали крупные багровые капли, похожие на кровавые слёзы.

Его нашли на следующий день, сидящего под деревом, холодного и окоченевшего. Рубцы на коре дерева свидетельствовали, что он не смог довести задуманное до конца. «Бедняга, — вздыхали добрые люди, — помутился рассудком с горя, решил срубить дерево, где погибла её сестра, да переволновался, удар хватил». Страшная трагедия потрясла всех, и тем пуще в дальнейшем люди обходили стороной одиноко растущее на поляне дерево.

А дерево стоит там по сию пору. Весной расцветает, осенью увядает одновременно со своими сородичами. Трава у его подножия не жухнет, а птицы с удовольствием вьют гнёзда среди веток. Да почему бы и нет? Ведь это простое дерево, отличное разве что тем, что стало предметом шептаний и пересудов жителей одного маленького городка.

2011 г.

Его звали Стас. Он учился на третьем курсе филологического факультета — учился совсем неплохо. Помимо учёбы, находил время, чтобы посещать баскетбольную секцию и стать лучшим нападающим факультетской сборной. Всеобщий любимчик, он пользовался равной популярностью и среди девушек, и среди друзей. Даже преподаватели не скрывали своей симпатии к рослому общительному парню.

Её звали Яна. Она училась в юридическом факультете и только что перешла на второй курс. С учёбой у неё не всё было так гладко, как у Стаса, но, в принципе, нормально — как сказал бы её отец, бывший моряк, выше уровня ватерлинии. Парни говорили о ней, что она симпатичная, а особо злые подружки вяло возражали — мол, она далеко не фотомодель. Яна действительно не ходила на курсы фотомоделей, но иногда, когда у неё бывало хорошее настроение, думала, что могла бы.

Они познакомились зимой во время новогоднего бала. В январе Стас впервые пригласил Яну в кино. «Ужастики, — заговорщически подмигнул он ей, — моё любимое». В феврале он помогал ей с трудными домашними заданиями по истории. А в марте их уже всюду видели вместе. «Повезло ему», — говорили парни. «Повезло ей», — вздыхали девушки. Сходились все на том, что парочка красивая, почти идеальная. И с жадным предвкушением ждали, когда они, наконец, поссорятся и разойдутся.

Но они не ссорились, по крайней мере, пока. Более того, настал апрель, и где-то в двадцатых числах месяца Стас пригласил Яну на пикник на лоне природы. Если бы он предложил это в другой день или не предложил вообще, то остался бы жив. Яна согласилась. Если бы она не согласилась, то с нею тоже ничего бы не стряслось. Стас был вне себя от счастья.

Субботним днём «Москвич» Стаса, доставшийся в наследство от отчима, выехал за город. Чтобы никто не мешал, влюблённые отъехали на порядочное расстояние от большой дороги и устроились на поляне, где уже начала выглядывать трава. Небо было ясным и ослепительно синим, а солнце — ярко-жёлтым, как сердцевина свежего яйца. Палящие лучи безжалостно топили последние остовы залежалого снега. День выдался необычайно тёплым для апреля: до заката дожили немногие бойцы зимних стуж.

— Неплохое местечко, а? — спросил Стас, заглушив мотор.

— Прекрасное, — ответила Яна и коснулась его губ своими.

Сначала они разбили палатку, которую принесли с собой, и зажгли костёр. Потом приступили к еде, потому что успели проголодаться. Пока у костра на вертеле жарились загодя купленные картофелины, Яна и Стас хрустели беконовыми чипсами и запивали их пепси-колой. Увлёкшись разговорами, они не заметили, как картофель сильно обгорел. Но их это не особо огорчило, потому что жареные клубни всё равно были очень вкусными. Яна мрачно заметила, что Стасу, возможно, следует учесть на будущее, что готовит она не ахти как. Он нахмурился и погрозил ему пальцем. Жить ему оставалось не более пяти часов.

После обеда они вошли в палатку и занялись любовью, наплевав на то, что могли заработать аппендицит. Потом просто лежали и разговаривали, позже — снова вскакивали друг на друга. И к вечеру, усталые и довольные, они вышли из палатки любоваться закатом. Она сидела, положив голову ей на плечо, а он гладил её по спине.

Закат впечатлял. Солнце сегодня вечером было огромным и до того багровым, что казалось красным. Стас сказал чуть нервно, что никогда раньше такого не видел. Пробуждающийся от зимней спячки лес расцвёл розоватым отблеском, отражая лучи заходящего солнца. По мере того, как солнце опускалось всё ниже, отблеск начал меркнуть, погружая деревья в серую полутьму.