Георгий Старков - Сказка об уроде [сборник]

А между тем вокруг что-то менялось. Фиолетовый туман, чья густота достигла катастрофической концентрации несколько минут назад, редел. Женщина устала, стала спотыкаться чаще. Одышки у неё не могло быть — грудь не вздымалась и не опадала. Антон задался вопросом, как она вообще дышит без носа. На ум пришёл только глупый детский анекдот о еже, который сел на пенёк и сдох. Неожиданно для самого себя он расхохотался, и женщина опять дёрнулась.

— Всё нормально, — уверил её Антон, тут же прекратив смеяться. — Это я из-за нервов. Что ж, кажется, мы оторвались от этих тварей…

Едва он сказал это, перед ним возникла дверь. Он успел только моргнуть. Только что ничего не было — и вот уже стоит дверь с косяком, коричневая и толстая, с позолоченными цифрами «42» и стеклянным глазком. Дверь его квартиры. Странно она смотрелась в этом инфернальном окружении — как человек строгом костюме в обществе ряженых клоунов.

Он подошёл к двери и открыл её. Ну конечно — что ещё могло быть за этой дверью? Его квартира. Такая, как всегда, но погружённая в темноту — ту беспощадную темноту самого едкого вида, которая бывает осенними ночами. Лишь зеркало в прихожей мутно поблескивало, как краешек металлической монеты на солнце.

Он обернулся. Женщина всё ещё была рядом с ним. Антон испытал лёгкую досаду. В его голове уже начало складываться понимание того, что весь этот безумный вояж не более чем видение, нагнанное дурманом, и он надеялся, что к его концу странные существа из недоброго фиолета оставят его в покое. Но женщина не пропала. Антону не оставалось ничего другого, кроме как взять её за руку и ввести в квартиру. Её рука по-прежнему была холодной, как снег. Она молча встала в прихожей. Во тьме, милостиво скрывающей детали её внешности, она почти была похожа на нормального человека. Антон только сейчас заметил, что гостья — очень юная девушка. Сложение её тела было хрупким и чуть-чуть угловатым, как бывает в первые годы после переходного возраста. Антон немного посмотрел на неё, потом отвернулся и поплелся в спальню. На него навалилось желание спать. Он устал. Хватит с него фиолетового цвета, да и всех других оттенков радуги…

Кровать в спальне весело подпрыгивала на полу. Стены качались в такт, будто отплясывая индийский танец. За окном творилось что-то странное — по стеклу текли краски, смешиваясь между собой и образуя дикие, не укладывающиеся в воображении кляксы. Антон мысленно приказал всем немедленно успокоиться. Танец веселья тотчас прекратился, кляксы поблекли. Вещи испуганно притихли, как нашкодившие котята после прихода хозяина. Антон довольно улыбнулся. Так и должно быть — если вещи перестанут слушаться собственного владельца, куда покатится этот мир? Вот в Японии, вспомнил он, скидывая ботинки, самураям было принято слушаться своего хозяина, каким бы мерзавцем он ни был… потому что таков порядок вещей в природе. Во всём должен быть порядок, конечно…

Кровать прогнулась под ним — и в следующее мгновение Антон уже не мог ничего ни сказать, ни думать, ни делать…

Из сна его опять вырвал телефонный звонок. Как человек привыкший, Антон на этот раз взял телефон, даже не размыкая глаз.

— Слушаю.

— Добрый день, Антон.

Он поморщился. Ну как же без этого…

— Добрый день, Сергей Вячеславович. Извините, я не смог сегодня выйти на работу. Я заболел.

— Понятно, — сказал начальник. — Ну что делать, выздоравливай тогда. Но всё-таки мог бы позвонить, предупредить, что сегодня не придёшь. Кстати, а почему ты с утра не брал трубку?

— С утра? — Антон взглянул на часы и приложил руку ко лбу. — Я, ну это… спал. Вчера наглотался снотворных. Наверное, не услышал.

— Антон, я звонил пять раз!

— Сильное снотворное, — промямлил он.

— Хм… ну, бывает. Ладно, восстанавливайся. Мы тут все ждём тебя.

— Хорошо. До свидания…

Положив телефон на место, Антон выругался. Сергей Вячеславович был, в общем-то, неплохим начальником, но если он что-то возьмёт себе в голову, то пристанет, как банный лист. К Антону он давно относился с некоторым недоверием — в филиале он был самым молодым работником. Вот и сейчас, наверное, думает, что он кутил в выходные по клубам и сейчас валяется с бодуна.

Впрочем, проблема была не из разряда масштабных трагедий. За один день прогула его не уволят. Завтра он выйдет на работу, и всё вернётся в круги своя.

Четверть часа Антон пролежал на кровати, думая о своём смазанном видении. Часы над кроватью показывали три часа. Погода со вчерашнего дня никак не улучшилась.

Грибное видение на этот раз было ужасно. Даже бабочек не было — только нескончаемый кошмар про какой-то фиолетовый мир и постоянное чувство страха. Если Женя это и имел в виду, когда нахваливал свой товар, то чёрта с два Антон у него теперь что-то брать будет. Если ему нужно будет почувствовать себя хреново, проще наесться песка. Нужно будет выкинуть остаток порошка.

Потом он подумал о вчерашнем визите в клинику, и в груди снова сжался ледяной обруч. Лена… Как она там сейчас? А ребёнок — химия уже убила его? Или он умирает прямо сейчас, медленно, минута за минутой…

«Всё должно было быть не так», — отрешённо подумал Антон. Переживать уже не было ни сил, ни желания.

Он потянулся и поднялся с кровати. Как и вчера, «отходняка» не было, кроме ломящего чувства в конечностях.

Антон решил поставить вариться кофе и принять душ. Вышел из спальни и пошёл на кухню, разминая затекшие мышцы. Суставы с готовностью хрустели, и он подумал о том, что хорошо бы как-нибудь возобновить упражнения с гантелями…

Не доходя до кухни, он остановился в гостиной. Очень медленно, чувствуя каждую секунду, её десятые и сотые доли, он повернул голову и посмотрел на диван перед телевизором. Потом моргнул и посмотрел снова. Ничего не поменялось. Глаза ему не врали.

На диване, обхватив колени руками, мирно спала девушка без лица.

Порез оказался неглубоким, но болезненным. Морщась, Антон приложил палец к ранке, стряхнул кровь и приложил к подбородку кусок ваты. Та пропиталась алым цветом. Кровь постепенно остановилась.

Выключив воду и отложив в сторону бритву, Антон не сразу вышел из ванной. Он стал вглядываться в собственное отражение в зеркале, опираясь руками на края раковины — с маниакальной скрупулёзностью искал на своей внешности что-либо неправильное, не соответствующее его обычному облику. Но человек в зеркале выглядел вполне обыденно, разве что вокруг глаз залегли тени от усталости. Антон вздохнул. Последняя надежда на то, что он ещё находится под действием дурмана, исчезла. Всё было по-настоящему. В гостиной на диване лежала девушка, которой просто не могло тут быть.

И у неё отсутствовало лицо.